Вестники несчастья (сборник)
Шрифт:
— Все в порядке… Что-то с сердцем… в постель.
Ее отвели наверх. Опытная сиделка раздела ее и уложила в постель. Гривз вызвал доктора.
Наше все более тающее общество молчаливо попивало бренди и ожидало пояснений Гривза, который совместно с человеком в штатском исследовал бокал, из которого пила миссис Вииринг, ее пищу, стул, на котором она сидела, а также допросил слуг.
Происшедшее больше всего взволновало мисс Ланг. Я даже испугался, как бы ее саму не хватил удар.
— Бедная Роза! Я знала, что так… предупреждала ее… не
Гривз вернулся к нам примерно через час. Похоже, он был действительно встревожен.
— С миссис Вииринг все в порядке. С радостью сообщаю вам об этом. Оказывается, она страдает хронической болезнью сердца. У нее был приступ и…
— Ей дали наркотик! — воскликнула мисс Ланг, широко раскрыв свои поросячьи глазки. — Я в этом уверена! Ей точно дали наркотик, как бедняжке Милдред. А может быть, и хуже — отравили!
Именно об этом мы все и думали.
Гривз решительно подошел к бару, где стояли бутылки виски, и, не обращая внимания на правила приличия, налил себе солидный бокал.
Затем он присоединился к нашему тесному кругу.
— Ее не отравили и наркотика ей не давали. Сейчас она чувствует себя вполне нормально. С нею доктор. Ей придется день-два полежать в постели. Вот и все.
Все молчали. Сказать было нечего. Мисс Ланг явно не верила ему. Остальные не знали, о чем и думать.
— До утра ее беспокоить нельзя, — заявил Гривз, как только мисс Ланг решительно поднялась с места.
— Роза — моя ближайшая подруга, и, если наступил час ее тревог, я должна быть с нею, чего бы мне это ни стоило.
Создательница «Разговоров маленькой Бидди» выглядела настоящей героиней.
— К сожалению, я не могу позволить вам этого, — категорически отрезал Гривз.
Мисс Ланг с трудом опустилась на свое место. Ее лицо от злости покрылось пятнами.
Гривз задумчиво посмотрел на всех нас.
— Ночь будет тяжелой, — сказал он. — Мы ожидаем, что с минуты на минуту мисс Клейпул придет в себя и расскажет нам о том, что она делала во время убийства ее брата. Пока у нас нет ее показаний, мы ничего не можем предпринимать. Остается только ждать.
Странная тишина повисла в комнате после его прямых и откровенных слов. Каждый прекрасно понимал, что он имеет в виду.
Никто не произнес ни слова, даже не осмеливаясь смотреть на Брек-стона, который делал какие-то карандашные наброски в своем альбоме. Я был почти уверен, что он как-то отреагирует на слова Гривза, но он их просто проигнорировал.
— Тем временем, — продолжал инспектор, пытаясь выглядеть искренним, — вы можете делать все, что угодно. Конечно, нам бы хотелось, чтобы вы все оставались здесь, но заставить вас, безусловно, мы не имеем права. Если кто-то из вас хочет выйти, пожалуйста, скажите об этом мне или моему помощнику. Понимаю, что для вас все это непривычно, но мы находимся в необычной ситуации, подобных прецедентов здесь еще не
— Что это такое? — спросил Брекстон, не отрывая глаз от альбома, который держал на коленях.
— Это суд из представителей местного магистрата и присяжных, перед которым районный прокурор предъявляет определенному лицу или лицам обвинение в совершении преступления первой степени.
Казалось, юридический жаргон придал ему силы. У всех, видимо, мурашки побежали по коже.
Произведя нужный ему эффект, он заявил, что в случае необходимости его можно отыскать здесь же, внизу, в бывшей комнате Брекстона, и откланялся.
Я подошел к Брекстону и сел рядом с ним. С одной стороны, мне было его очень жаль, а с другой, хотелось узнать, почему он так в себе уверен.
Брекстон отложил в сторону свой альбом.
— Милый уикэнд, не правда ли?
Он абсолютно точно высказал мои собственные мысли.
— Осталось только четверо, — сказал я, кивнув. — На войне бы сказали: «роковая четверка».
— Да, это так. Но, к счастью, в живых осталось шестеро, а не четверо, так что это не так уж плохо.
— Все зависит от того, как относиться к несчастным случаям. Раньше у миссис Вииринг были подобные сердечные приступы?
— Да. Насколько мне известно, это третий. Во время приступа она вся синеет, но стоит ей только принять лекарство, как через несколько минут с ней сразу же все в порядке.
— Минут? Но сейчас, похоже, ее действительно сильно прихватило. Доктор говорит, что она должна полежать в постели день или два.
Брекстон улыбнулся.
— Это Гривз сказал, что доктор велел ей полежать в постели.
Постепенно до меня дошло.
— Так вы считаете, что с ней сейчас все в порядке?
— Не буду удивлен.
— Так зачем весь этот спектакль? Почему Гривз не разрешает никому навестить ее? Почему он сказал, что ей необходимо несколько дней полежать в постели?
— Какая-то тайна, да?
— Но я не вижу в этом смысла. Брекстон вздохнул.
— Может быть, смысл есть. По какой-то неизвестной нам причине она прикидывается больной… ну что ж, пусть делает, как ей нравится.
— А может, все-таки у нее был более серьезный приступ, чем обычно, а?
— У Розы все может быть.
Если он намеренно пытался вызвать мой интерес, ему это, безусловно, удалось.
— Скажите, мистер Брекстон, — спросил я с обезоруживающей улыбкой, — кто убил вашу жену?
— Никто.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно.
— Тогда по той же самой причине Клейпул ударил себя по голове, оттащил свое тело под скамейку и отрезал себе голову вашим мастихином?
— Да, — усмехнулся Брекстон, — загадочные вещи происходят, вы не находите?
— Что вы имеете в виду?
— Ну хотя бы удар по голове, который на днях был нанесен вам в кухне.
— Кстати, что вы думаете по этому поводу? Ведь не мог же я нанести его себе сам.