Вестники несчастья (сборник)
Шрифт:
— Он сказал, что нужна срочная помощь.
— Повторяю, вы свободны.
Она вышла, оглянувшись на пороге. Лицо Грантленда примеряло на себя различные выражения: оскорбление, высокомерное удивление, недоумевающее простодушие.
— Чего вы от меня добиваетесь?
— Ничего. Послушайте, если вы не хотите помочь мне, я могу найти другого врача.
Он взвесил все за и против и решил в мою пользу. — Вообще-то я не хирург, но думаю, что смогу вас подлатать. А что с вами случилось — снова столкнулись с Холлманом? — Очевидно, Зинни неплохо его проинформировала.
— Нет. А вы?
Он оставил мой вопрос без ответа. Мы пересекли кабинет, обставленный мебелью из красного дерева с синей кожаной обивкой. На стенах висели эстампы на морскую тематику, а над столом — медицинский диплом из колледжа Среднего Запада. Грантленд включил свет в следующей комнате и попросил меня снять пиджак. Умывая руки под краном в углу, он сказал через плечо:
— Если хотите, можете взобраться на стол для осмотра. Сожалею, что медсестра ушла домой. Я не знал, что она может еще понадобиться.
Я растянулся на покрытии из искусственной кожи на металлическом столе. Лежачее положение на спине было неплохой позицией для самозащиты, если уж на то пошло.
Грантленд пересек комнату энергичной походкой и склонился надо мной, включив хирургическую лампу, которая выдвигалась от стены на нужное расстояние. — Вас ударили рукояткой пистолета?
— Слегка. Не всякому доктору под силу распознать следы.
— Я был интерном в голливудской больнице скорой помощи. А в полицию вы заявили?
— Не было необходимости. Это дело рук Остервельта.
— Вы не в бегах, ради Бога?
— Нет, ради Бога.
— Оказывали сопротивление при аресте?
— Просто шериф потерял самообладание. Он вспыльчивый старый мальчишка.
Грантленд воздержался от комментариев. Он принялся за дело, очищая мои раны смоченным в спирте тампоном. Было больно.
— Видимо, придется наложить несколько швов на это ухо. Другая рана должна затянуться сама. Я просто наклею на нее лейкопластырь.
Грантленд занимался моим ухом и вел разговор: — Обычный хирург сделал бы это лучше, особенно пластический хирург. Вот почему я немного удивился, когда вы пришли. Боюсь, что у вас останется маленький шрам. По мне так сойдет, а вы как считаете?
Он засунул несколько тампонов в поврежденное ухо.
— Ну вот и все. Через день-другой покажитесь врачу. Вы долго еще собираетесь пробыть в городе?
— Не знаю. — Я слез на пол и посмотрел ему в лицо. — Это может зависеть от вас.
— Любой доктор справится с вашей болячкой, — сказал он нетерпеливо.
— Вы — единственный, кто может помочь мне.
Грантленд уловил подтекст и взглянул на свои часы. — У меня вызов на дом, уже опаздываю...
— Постараюсь как можно короче. Сегодня вы видели револьвер с перламутровой рукояткой. Вы не упомянули, что видели его раньше.
Он очень быстро выучил свою роль. Без малейшего колебания он сказал: — Я предпочитаю сначала удостовериться в фактах, которыми располагаю, а уж потом трезвонить по свету. В конце концов, я врач.
— И какие это факты?
— Спросите своего друга — шерифа. Они ему известны.
— Возможно. Но я спрашиваю вас. Могли бы и рассказать начистоту. Я связался с Гленном Скоттом.
— С Гленном... как его фамилия? — Однако он вспомнил. Глаза забегали по сторонам.
— С детективом, которого нанял сенатор Холлман для расследования убийства жены.
— Вы сказали убийства?
— Случайно выскочило.
— Ошибаетесь. Это было самоубийство. Если вы беседовали со Скоттом, то должны знать, что у нее была мания самоубийства.
— Люди с манией самоубийства могут быть убиты.
— Несомненно, но что это доказывает? — Он по-женски капризно надул губы, и его деланное спокойствие прорвало.
— Мне осточертело, что меня постоянно дергают из-за этого дела и только потому, что она была моей пациенткой. Но ведь я спас ей жизнь за неделю до того, как она утонула. Скотт, надеюсь, не забыл рассказать вам об этом.
— Он рассказал мне с ваших слов. Что она попыталась покончить с собой в этом кабинете.
— Не в этом, а в старом. Сюда я перебрался в прошлом году.
— Значит, вы не сможете показать мне пулевое отверстие в потолке.
— Боже правый, вы сомневаетесь в этом? Да я отобрал у нее револьвер, рискуя собственной жизнью.
— Не сомневаюсь. Мне хотелось услышать это из ваших уст, только и всего.
— Ну вот и услышали. Надеюсь, вы удовлетворены. — Он снял халат и повернулся ко мне спиной, вешая его на место.
— Почему она попыталась покончить с собой в вашем кабинете?
На секунду он застыл, и рука его, протянувшаяся к крючку, замерла в неподвижности. Серая рубашка потемнела от пота между лопаток и в подмышках. Это являлось единственным свидетельством того, что он нервничал. Он сказал:
— Она потребовала того, чего я не вправе был ей дать. Крупную дозу таблеток снотворного. Когда же я отказался, она достала из сумочки тот маленький револьвер. Ситуация приняла критический оборот — она решала, выстрелить ли в меня или застрелиться самой. Затем она поднесла револьвер к своей голове. К счастью, я успел подскочить к ней и отобрать оружие.
— Испытывала ли она зависимость от снотворного?
— Можете называть это так. Я делал все, что мог, чтобы она не выходила за рамки.