Вестники несчастья (сборник)
Шрифт:
Я сказал по возможности более весомо: — Миссис Холлман пришла сюда, разыскивая мужа. Она не обязана отвечать на вопросы.
Полицейский посветил мне в лицо фонарем. — А вы кто такой?
— Друг семьи. Я отвезу ее домой.
— Ладно. Отвезите. Ей не следует расхаживать одной.
Я взял Милдред под руку и потащил ее вверх по лестнице и затем через шоссе. В темной кабине моей машины лицо ее выглядело овальным расплывчатым пятном, таким бледным, что, казалось, излучало свет.
— Куда вы меня везете?
— Как и сказал, — домой. Это далеко отсюда?
— Несколько миль. Я на своей машине и вполне могу доехать сама. В конце концов, сюда я на ней приехала.
— Вы не находите, что вам пора отдохнуть?
— Когда за Карлом охотятся? Разве можно? А потом я весь день просидела дома. Вы сказали, что он может прийти домой, но он так и не пришел.
Ею овладела усталость или разочарование. Она сидела, выпрямив спину, напоминая куклу. Мимо нас по шоссе проносились автомобильные огни, словно яркие несбывшиеся надежды — они появлялись из темноты и в темноте исчезали.
— Может, он сейчас как раз на пути домой, — сказал я. — Он голоден и наверняка валится с ног от усталости. Он провел в бегах целую ночь и целый день. — Начиналась вторая ночь.
Она отняла руку ото рта и коснулась моей руки. — Откуда вы знаете, что он голоден?
— Он попросил сэндвич у девушки на берегу. До этого он побывал у друга, ища убежища. «Друг» — может, не слишком удачное слово. Карл когда-нибудь говорил вам о Томе Рике?
— Рика? Это тот парень, с которым он бежал? Его имя было в газете.
— Точно. А вы что-нибудь еще о нем знаете?
— Только со слов Карла.
— Когда это было?
— Во время моего последнего посещения, в больнице. Он рассказал, как этот самый Рика мучился в палате. Карл пытался облегчить его страдания. Он сказал, что Рика — наркоман, на героине.
— А что-нибудь еще он рассказывал о Томе?
— Нет, пожалуй, все. Почему вы спросили?
— Рика видел Карла всего пару часов назад. Если Рике можно верить. Его приютила у себя женщина по имени Мод в местечке, которое называется «Гостиница Буэнависта», это в нескольких милях отсюда по шоссе. Карл отправился туда, ища место, где можно укрыться.
— Не понимаю, — сказала Милдред. — Что побудило Карла пойти за помощью к женщине такого пошиба?
— Вы знакомы с Мод?
— Разумеется, нет. Но всем в городе известно, чем занимаются в этой так называемой гостинице. — Милдред взглянула на меня с ужасом. — Карл спутался с этими людьми?
— Вовсе не обязательно. Человек, который скрывается от преследования, не брезгует ничем.
Мои слова прозвучали несколько иначе, чем то, что я хотел сказать. Ее голова поникла под тяжестью мыслей, вызванных моими словами. Она снова вздохнула.
Я не мог слушать ее вздохи. Я обнял ее за плечо. Она напряглась и замерла.
— Не волнуйтесь. Я не пристаю.
Так я думал. Милдред же, как видно, была другого мнения. Она резко отстранилась и выскочила из машины одним быстрым движением.
Пока мы беседовали в машине, большинство автомобилей на другой стороне шоссе уехали. Дорога была пуста, если не считать тяжелого грузовика, на полной скорости спускавшегося с холма с юга.
Картина распалась на фрагменты и вновь склеилась в неподвижной отчетливости запечатленного взрыва. Милдред шла, опустив голову, по проезжей части в ярком свете фар приближавшегося сзади грузовика. Грузовик надвигался на Милдред всей своей громадой, отчаянно гудя. Мимо меня на большой высоте от дороги промелькнул профиль водителя. Гигантские колеса настигали Милдред.
Грузовик остановился в нескольких футах от нее. Во внезапном вакууме тишины я услышал, как ворчит и шипит море, словно зверь под берегом. Водитель грузовика высунулся из кабины и заорал на Милдред, испытывая облегчение и возмущение.
— Чертова дура! Разуй глаза. Чуть не угодила под колеса.
Милдред не обращала на него внимания. Она забралась в «бьюик», дождалась, пока грузовик отъедет, и резко развернула машину перед моим носом. Меня встревожило ее поведение на дороге и за рулем. Она двигалась и вела машину в забытьи, будто человек, находившийся в одиночестве в черном пространстве.
Глава 23
Повинуясь почти отеческому инстинкту, я решил сопровождать ее на расстоянии. Она доехала благополучно и оставила черный «бьюик» на обочине. Я припарковался сзади, и Милдред, увидев меня, остановилась на середине тротуара.
— Что вы здесь делаете?
— Провожаю Милли домой.
Ее ответ прозвучал недружелюбно. — Ну так я уже дома.
Старый дом выглядывал из ночи, словно могильный камень. Однако внутри, сквозь потрескавшиеся ставни, виднелись огни и раздавались прерывистые звуки сопрано. Я выбрался из машины и нагнал Милдред, шедшую по дорожке.
— Вы едва не попали под колеса.
— Разве? — Она обернулась, поднявшись по ступенькам на веранду. — Я не нуждаюсь в попечителе, благодарю. Мне хочется только, чтобы меня оставили одну.
— "Глубокие заросли дикого леса", — выводил в доме потерянный скрипучий голос, — «и песни, любимые с раннего детства».
— С матерью все в порядке, Милдред?
— Да, превосходно. Мама пьет весь день. — Она оглядела темную улицу и сказала изменившимся голосом: — Даже эти мерзкие людишки, которые живут на этой улице, смотрят на нас свысока. Я больше не в силах держаться как ни в чем не бывало. Мне бы заползти в нору и умереть — вот и все, что мне хочется.
— Вам нужно отдохнуть.
— Разве я могу отдохнуть? Когда на плечи свалились все эти беды? А потом еще это.
Тень Милдред в свете ближнего окна зигзагом лежала на ступенях. Она кивнула в сторону окна, за которым, закончив пение, ее мать выводила завершающие аккорды на расстроенном пианино.
— В любом случае, — сказала Милдред, — мне завтра утром выходить на работу. Не могу пропустить еще одну половину дня.
— У кого вы работаете — у Саймона Легри?
— Я имела в виду другое. М-р Хейнз очень добр. Просто, если я выбьюсь из ритма, то, боюсь, уже не смогу начать снова.