Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
Если слухи верны, то маленькой Сицилии предстоит увидеть всех имеющих наиболее значительный вес повелителей Европы. Папа Римский, короли Англии и Франции, великие герцоги… Исключение составлял лишь германский кайзер Фридрих Барбаросса, но войско его сына Генриха сейчас двигалось по итальянским землям на полдень, собираясь поместиться на корабли, а заодно выяснить отношения с Танкредом, которого немцы считали узурпатором — Генрих был женат на дочери предыдущего сицилийского короля Вильгельма, коему Танкред приходился лишь племянником, и полагал себя наследником трона. Настоящий король принимал англичан,
К сожалению, распространённых в двадцатом веке уютных кафешантанов на набережных доселе не придумали, а вести утончённую наваррскую принцессу в препохабнейший портовый кабак отнюдь не стоило. Посему избрали более оригинальное развлечение — сэр Мишель договорился с лодочником, чтобы он покатал благородное общество вокруг французских кораблей. Лошадей оставили на попечение стражи сицилийского короля, скучавшей на пристанях.
— Сколько знакомых гербов! — восхищалась Беренгария, рассматривая нефы и галеры короля Филиппа. — Видите знамя графа де Шампань? А вот провансальцы! Как любопытно, шевалье, посмотрите — корабли, принадлежащие Ордену Храма. Вымпел парижского командорства…
На вёсла уселись сам хозяин лодки, дочерна загорелый бородатый сицилиец, и решивший поразмяться Казаков. Гунтер правил, а рыцарь с благородной девицей устроились на носу. Впрочем, Беренгария говорила достаточно громко и её речи слышали все.
Точно, над одним из крутобоких кораблей с высокой кормовой надстройкой колыхалось широченное двуцветное знамя — знаменитый Босеан тамплиеров, чёрная полоса сверху, белая снизу. Французские храмовники не только сами направлялись в Палестину, но и отчасти финансировали войско Филиппа-Августа. На борту можно было заметить несколько фигур, облачённых в белые плащи с алым восьмиконечным крестом.
— Твою мать! — неожиданно рявкнул Казаков, заставив принцессу вздрогнуть. — Что, чёрт побери, за шутки?
В борт лодки через два пальца от весла ударила длинная лучная стрела, расщепив тяжёлым металлическим наконечником сосновую доску. Ещё одна стрела легла в воду рядом спустя несколько мгновений.
Стреляли с борта самого большого и самого изукрашенного вымпелами и знамёнами нефа. Полуодетый, наряженный только в панталоны и белую рубаху человек сжимал в руках лук и лениво накладывал на тетиву новый снаряд, способный прошить жертву почти насквозь. Господин развлекался, а самым обидным было то, что его корабль стоял под королевским знаменем.
— Быстро в сторону! — приказал нахмурившийся и почуявший опасность Мишель, однако Беренгария его почему-то остановила.
— Ничего подобного, шевалье! — новая стрела застряла в лопасти весла, а Казаков выдал несколько русскоязычных фраз, после которых, познай их истинный смысл, любая благородная девица навсегда отказалась бы иметь дело с господином оруженосцем. — Господа, гребите к кораблю и как можно сильнее.
— Но… — попытался возразить рыцарь, отлично знавший, что развлечения некоторых герцогов или графов зачастую переходят все границы приличий и здравого смысла, однако милая и вежливая Беренгария вдруг заместилась ледяной особой со взглядом, способным обратить в камень самого развязного вельможу.
По
Теперь стрелка можно было рассмотреть подробно. Полноватый, с залысинами, краснолицый человек лет тридцати. Чисто выбрит, взгляд скучный и какой-то отсутствующий. Судя по одеянию, совсем недавно поднялся с кровати и сбрызнул утреннее похмелье хорошим вином — на рубашке расплылось розовое пятно. Нахальный лучник воровато стрельнул глазами по приблизившейся лодке и вынул из тула новое белооперенное древко.
Беренгария, благо море с утра не слишком волновалось, встала, опираясь на руку сэра Мишеля.
— Сударь! — не особо поднимая голос, но в то же время ясно и раскатисто обратилась она к человеку на корабле. Тот услышал её и лениво посмотрел вниз. — Вам не кажется, что столь недружелюбными действиями вы лишь роняете своё достоинство в моих глазах и перед вассалами английского короля, которые имеют честь меня сопровождать?
— Соблаговолите убраться с глаз долой, — медленно, не без презрительного раздражения произнёс человек. Его томящийся взгляд блуждал по редким облачкам. — Не мешайте бить рыбу навзлет.
— Мессир, посмотрите на меня внимательнее! — стальным голосом посоветовала Беренгария. — Тогда, надеюсь, вы поймёте, на какую рыбу охотились.
Мессир посмотрел. Выражение его лица вначале сменилось на удивлённое, а затем на слащаво-галантное.
— Ваше высочество! — толстяк бросил лук и, хотя это выглядело нелепо из-за ночной рубашки, склонился в куртуазнейшем поклоне. — Ох, простите! Мне показалось, будто вас похитили и я, не разобравшись, вступился за благородную девицу!
Врал он замечательно, импровизируя на ходу. Впрочем, на лице лысоватого типчика играла снисходительно-глумливая улыбка, дававшая понять, что он ничуть не раскаивается.
«Кто это ещё такой? — подумал Казаков, незаметно рассматривая незнакомца. — Ясно, что большая шишка, раз принцесса его знает… Забавы, однако, у дяденьки самые предосудительные».
— Не изволите ли подняться к нам? — человек подошёл к фальшборту и теперь пожирал хитрыми глазками Беренгарию. — Я приглашаю вас и ваших спутников на завтрак. Если последует отказ, я буду крайне огорчён, ваше высочество. Вы сделаете меня грустным, а когда я грущу…
— Вы начинаете стрелять из лука по первой попавшейся мишени, — жёстко продолжила Беренгария, перебивая. — Вы же рыцарь, мессир! Я требую от вас, как от рыцаря, извинений!
— Прошу простить, — толстяк прижал правую ладонь к сердцу. — Если бы я знал, что в лодке находитесь вы, на тетиву легли бы свежесрезанные розы! Итак, вы принимаете приглашение?
— Ничуть, — Беренгария оскорблённо поджала губы, явно недовольная извинениями брюхатого мессира. — А ещё пожалуюсь жениху.
— Извольте, — вздёрнул плечи её собеседник. — В таком случае разрешите откланяться. Меня ждёт трапеза, а столь важное дело я никак не могу откладывать.
Он снова раскланялся и, тяжело спустившись по лесенке, канул во чрево корабля.