Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
— Посмотрим, — буркнул под нос Сергей и оглянулся. Не заметив как, он благополучно миновал сад и вышел к южной стене церкви — обычному на Сицилии длиннющему приземистому зданию с будто приплюснутой колокольней и вычурным резным порталом над входом. Конечно, до портала монастыря из «Имени Розы», каковой роман Сергей читал ещё тогда, здешнему далеко, но всё равно выглядит красиво и жутковато. Интересно, почему скульпторы начала второго тысячелетия испытывают такое невероятное пристрастие к сценам Страшного Суда?
От любопытства он заглянул в церковь. Если появится аббатиса Ромуальдина, питающая клиническую ненависть к мужчинам вообще и к нему в частности, из храма выгнать не посмеет. Не с её шестка. И вообще: ведём себя прилично, с монахинями не заигрываем, пьяные песни не орём. Внешне — образец добродетели.
«Так,
В храме никого не оказалось, если не считать монашеского силуэта возле отдалённого алтаря. Ничего не скажешь, живут вполне обеспеченно: золото (а не позолота!), бронза, масса скульптур, некоторые из которых можно опознать. Это определённо изображение святого Бернара из Клерво — указующий перст вытянут, одежды развеваются, лицо самое вдохновенное. Не иначе, призывает к Крестовому походу. Святой Папа Лев Великий, даже надпись на постаменте есть — говорят, именно он при помощи святых апостолов, явившихся с неба, прогнал от стена Рима Аттилу. Бенедикт Нурсийский — скромный дядька с суровым взглядом. Кающаяся Мария Магдалина — сюжет всегда и на все времена. Покровительница монастыря святая Цецилия, ангелического вида девица в рубище, выглядящем, однако, весьма пристойно. Похожа на Беренгарию, когда та молится. Папа Григорий-Гильдебрант, как явствует из выбитых и понятных даже неучёному латыни человеку слов на основании скульптуры…
— Святой Григорий был великим человеком, — послышался тихий голос за спиной. — Вы слышали его историю?
Казаков обернулся. Рядом, в двух шагах, стоял высокий пожилой господин в мирском костюме — тёмная куртка лучшего бархата, скромный пояс без всякого оружия, хорошие сапоги. Лицом на кого-то похож, но Сергей с первого раза не уловил, на кого именно.
— Нет, не слышал.
— Он был избран даже не кардинальским конклавом, а народом Рима, — пояснил незнакомец, указывая взглядом на статую. — Сто шестнадцать лет назад. Именно Григорий придумал знаменитую формулу двадцать второго пункта «Диктата Папы». Знаете? «Римская церковь ещё никогда не ошибалась, она, согласно свидетельству Писания, вечно будет непогрешимой».
— Очень интересно, — вежливо сказал Казаков.
— Да, интересно… — задумчиво проговорил человек. — Диктат Папы — закон. И, соответственно данному закону, Папа может ошибаться, но Церковь — никогда.
— Папа непогрешим, — брякнул оруженосец. Некоторые из вбитых ещё в школе отрывистых сведений о католицизме накрепко засели в голове. — То есть, получается, почти святой?
— Вы, наверное, не очень хорошо разбираетесь в подобных делах, — ответил на это человек в бархатном колете. — Никогда не интересовались историей религии? В соответствии с законом Церкви, который все и постоянно неправильно толкуют, а необразованные оппоненты Рима пытаются использовать в дурных целях, догмат о папской непогрешимости имеет один-единственный смысл. Хотите, процитирую наизусть? «Папа обладает той непогрешимостью, которую Божественный Спаситель пожелал даровать в вопросах веры и морали высшему институту Церкви». [66] Понимаете? Только в вопросах веры и морали… Папа лишь человек, ему свойственны слабости, он может поддаться искушениям. Пример: лет триста назад Римом правил некий Сергий Третий. Имел гарем, массу незаконных детей, грешил содомией, пьянствовал… Он вышел из плеяды, названной Церковью «плохими папами». Но все сохранившиеся письма и документы Папы Сергия канонически непогрешимы, в них отсутствуют ереси или отступления от догматов. В вопросах веры Сергий держится христианских устоев, но, когда наступает вечер, терзаемый непокорной плотью Папа идёт к любовнице и вовсю грешит… Вот так, молодой человек. И, между прочим, догмат, который мы только что обсуждали, будет принят значительно позже.
66
Из IV главы Апостольской Конституции «Pastor aeternus» о непогрешимости пастырской власти Папы принятой Первым Ватиканским собором.
— А-а… — понимающе протянул Казаков, не обратив внимания на последние слова.
— Меня зовут мессир де Гонтар, — представился незнакомец, поняв, что пауза слишком затянулась. — Я из Лангедока… Точнее, приехал из Лангедока. Вы, надо полагать, тоже нездешний?
— Угу, — кивнул Сергей, думая, что назойливый господин начнёт допытываться, кто он и откуда. Ничего подобного не случилось. По крайней мере, этот де Гонтар рассказывал интересно и не особо заумно.
— Вот святой Бернар из Клерво, — Гонтар перешёл к первой статуе в ряду. — Тоже весьма незаурядная личность. Блестящие проповеди, справедливое отношение к еретикам — Бернар как-то бывал в Провансе и Лангедоке, познакомился со многими катарами и, увидев распущенность католического духовенства, поразился контрасту. Но Бернар, как и все мы, тоже не был лишён недостатков. Отлично помню, как он расправился с Пьером Абеляром и Арно из Брешии. Абеляру повезло — он вовремя покаялся, а несчастного заблуждавшегося Брешианца повесили в Риме, тело обратили в пепел, который швырнули в Тибр. Святой Бернар был ревностным католиком, до такой степени ревностным, что сметал с дороги идеологических противников, как рыцарская конница — одинокого сарацина. Гордыня, тягчайший из грехов… Кстати, о рыцарях! Именно клервосский аббат облагодетельствовал тамплиеров их потрясающим уставом и гербом, отчего над храмовниками все смеются. Два рыцаря на одной лошади… Вроде бы символ бедности и самоотречения, но как же тогда быть с уставом Ордена, где чёрным по белому сказано: «Каждый рыцарь обязан иметь не менее трёх лошадей»? Простонародье зубоскалит: вот тамплиеры, даже на лошади приспособились…
— Наверное, Бернар хотел как лучше, — философски пожал плечами Казаков, продолжая всматриваться в лицо собеседника. Определённо, он раньше его где-то видел. Только это самое «раньше» было столь давно и столь не здесь, что любая возможность совпадения механически исключается.
— Благие намерения всегда и постоянно оборачиваются несчастьями для человека, — огорчённо вздохнул мессир де Гонтар. — Слышали пословицу о дороге в ад? Ох, сударь, может быть, вам кажется, будто я разрушаю ваши моральные устои? Ничуть! Я просто высказываю свою точку зрения. Не ошибается только Он, — седой показал глазами на потолок, — это непреложная аксиома и фундаментальный закон, на котором держится Вселенная. Я ошибаюсь. Вы ошибаетесь. Святой Бернар. Папа Римский. Мы лишь несовершенные творения.
Казаков ахнул. Узнал. Насколько же услужлива память! Он десятки раз видел этого человека ещё там, в исчезнувшем XX веке. Нет, не лично, не перед собой. В кино.
Мессир де Гонтар как две капли воды походил на немецкого актёра Макса фон Зюдова. Того самого, что великолепно сыграл две наиболее трудных и наиболее противоположных по сути роли — Иисуса Христа и…
И Его противоположности. В «Необходимых вещах». [67]
Недурственные шутки у природы. Ну не могут разделённые восемью столетиями люди быть абсолютной, точнейшей и буквальной копией друг друга!
67
Фильм студии «Кастл Рок инт.» 1996. По роману С. Кинга.
— Пойдёмте на свежий воздух, — предложил де Гонтар. — Здесь мрачновато. А там солнце, ветер с моря. Если вам занятно, продолжим беседу.
Они вышли через портал и свернули налево, на широкую дорожку, ведущую к странноприимному дому.
— Я рад, что вы меня узнали, причём достаточно быстро, — де Гонтар легонько пнул валявшийся на тропинке камешек, и тот улетел в траву. — Специально выбрал знакомую вам внешность, одновременно способную намекнуть на то, кто перед вами. Между прочим, ваш приятель, фон Райхерт, соображал куда дольше. Но зато он поверил, а вы не верите.
— Отчего же, верю, — сказал Казаков по-русски, желая убедиться окончательно. — У вас закурить не найдётся?
— Кхм, — кашлянул мессир де Гонтар и тоже заговорил на русском: — «Нашу марку», как у Булгакова?
— Ну уж нет! «Беломор». Питерский.
— Извольте, — собеседник извлёк прославленный в литературе золотой портсигар с выложенным бриллиантами треугольником. — Никакого подвоха, папиросы настоящие. Прямо сейчас доставленные из Санкт-Петербурга. Зажигалку?
По тёплому воздуху поплыл невесомый голубоватый дым.