Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
Шасси коснулись земли, самолёт дёрнуло, а дальше началась немыслимая тряска, куда хуже чем при взлёте. Лужок только сверху виделся ровным. Гунтер закрыл глаза, когда правое шасси наскочило на крупную кочку, машина начала заваливаться набок, но каким-то чудом выровнялась. Гунтер судорожно выключил реверс двигателя, мотор застонал, движение лопастей замедлилось.
Постепенно замедляя бег, «Юнкерс» приближался к скале и Гунтер, у которого сжался где-то под грудиной тугой комок ужаса, выкрикнул яростно:
— Да остановись ты, скотина!!
И до боли в стопе жал на педаль тормоза.
Пятьдесят метров. Тридцать. Пятнадцать. Пять. Глухо заскрежетали
— Рейс авиакомпании «Фон Райхерт и K°» завершился? Нам можно вылезать, или подождать распоряжений стюардессы?
— Добро пожаловать в Сицилию, — прохрипел Гунтер, дрожащими руками отстёгивая пряжки ремней. — Очень надеюсь, что нас никто не заметил… И ещё надеюсь, что нет никакой фатальной ошибки и мы не очутились где-нибудь на Мальорке или Мальте. Однако я не думаю, что на помянутых островах есть ещё один вулкан, как две капли воды похожий на Этну.
Он посмотрел на часы. Пятнадцать минут седьмого утра. Главный вопрос в том, как спрятать самолёт и не нарваться на местных жителей.
Гунтер отключил все приборы, отодвинул назад колпак кабины и, потянувшись, перебрался через борт на левое крыло. Размяв затёкшие ноги, он глянул на заспанного сэра Мишеля, лицо которого изображало полнейшее счастье, и сказал:
— Что, сэр, понравилось? Приехали. А ты говорил — пешком или на лошади… Всего-то полночи летели. Понравилось?
— Конечно! — рыцарь расплылся в широчайшей улыбке. — Иметь своего дракона — весьма полезно! Нет, ты подумай — на лошади пришлось бы добираться не меньше месяца! А здесь — всего одна ночь! Гай и Дугал Мак-Лауд наверняка едут по Неверу или Бургундии. А мы уже в королевстве Сицилийском! Что сейчас будем делать?
Изрядно промёрзший за минувшие часы Казаков растирал застывшие ладони и молчал, пристально оглядываясь. Прежде всего ему хотелось изучить обстановку.
Гунтер подумал, вытащил из планшета сохранившуюся ещё со времён битвы за Британию карту Европы, что-то долго считал, беззвучно шевеля губами, и наконец ответил:
— Значит, так. Для начала разведём костерок, поедим немножко, потом я постараюсь упрятать самолёт. Отправимся в ближайший населённый пункт. Это немного дальше к востоку. Правда, я не знаю, в ваши времена существует город Джарре?
— Если нет города, — решительно заявил сэр Мишель, — найдётся деревня. Купим лошадей. Серж, давай-ка соберём хвороста. Есть ужасно хочется.
Гунтер, спрыгнув с крыла самолёта, осмотрелся. Невозделанное поле, на котором приземлился дракон Люфтваффе, находилось на северном склоне вулкана Этна. Пожухлая трава, редкий кустарник, на вершине скалы, в которую едва не врезался «Юнкерс», росли раскидистые пушистые сосны, а дальше, к северу и востоку, поднимались казавшиеся тёмно-синими пологие горы. Мессина, цель путешествия, должна находиться километрах в шестидесяти к востоку-северо-востоку. В пересчёте на средневековые единицы расстояния — около двенадцати лиг. На лошадях такое расстояние можно покрыть за сутки или чуть больше. Вот интересно, крестоносное воинство короля английского Ричарда уже успело прибыть к сицилийским берегам или ихнее величество медлит?
Некоторое время ушло на разгрузку самолёта. Все необходимые вещи перед вылетом распихали по самым невероятным углам. Даже в люках для подхода к консольным пулемётам находились аккуратно свёрнутые и перевязанные кожаной тесьмой кольчужные чулки сэра Мишеля, наручи и некоторые припасы. Гунтер старательно вытаскивал из кабины щит своего рыцаря, своё собственное оружие, привезённое ещё из XX века, мешочки с едой, а сам молодой Фармер, кликнув второго оруженосца, взял меч и отправился к высушенным солнцем терновым кустам — нарубить хвороста для костра. К сожалению, заросли кустарника находились в стороне, за сотню шагов, и рыцарь ушёл надолго.
Приученный к порядку Гунтер старательно рассортировал вещи, сложил их кучками под крылом самолёта и, решив не дожидаться Мишеля, лёг прямо на сухую траву, отдохнуть. Ночной перелёт и опасная посадка германца утомили. Эх, подремать бы полчасика…
Когда всерьёз хочется спать, человеку ничто не помешает, будь то шум, яркий свет, жара или холод. Сейчас слабые лучи восходящего солнца, стрекотание сверчков в траве, прохладный ветер, налетающий со стороны горы, Гунтера не беспокоили. Германец заложил руки за голову, прикрыл глаза и лишь на самом излёте слуха различал доносящиеся издали ругательства сэра Мишеля, скорее всего, поцарапавшегося об острые колючки терновника да короткие тупые удары клинка по твёрдым ветвям. Очень интересно — ты пока не спишь, но в сознании уже проносятся странные, невероятные для обычной жизни картины… Своего рода сны на грани яви. Гунтеру мнилось, будто слегка запахло дымком костра, рядом стоят несколько самолётов его эскадры, а капитан Браухич, командир группы, и пилот шестьдесят второй машины, обер-лейтенант фон Бюлов, готовят баранину для шашлыка. Рядом почему-то стоят русские и английские самолёты, а их экипажи распаковывают ящики с бургундским вином. Все вместе. И никакой войны. Странный сон…
Идиллическое состояние продолжалось недолго.
Костёр наконец-то вспыхнул, неподалёку обнаружился ручей, где можно было набрать воды, и вскоре сэр Мишель растолкал Гунтера самым бесцеремонным манером. Германец сонно хлебал настряпанное Казаковым варево, поименованное русским «супом по-туристически», и вполуха выслушивал препирательства сэра Мишеля и Сергея, посвящённые драконам (в пример приводился святой Георгий и даже Зигфрид, победивший Фафнира). Гунтер, сжимая в руке деревянную ложку, снова задремал. Средневековые предрассудки ему давненько начали надоедать, а кроме того, германец знал — переубедить сэра Мишеля невозможно. Коли рыцарь решил, что «Юнкерс» — суть живой организм, значит, выбить из Мишелевой головы это заблуждение не сможет даже Папа Римский.
…Надо было видеть, как страдал молодой Фармер, когда десяток самых здоровенных вилланов, из особо доверенных, под руководством отца Колумбана и Гунтера снимали с креплений бомбосбрасывателя тяжёлую бомбу, чтобы вместо неё привесить бочку со спиртом-топливом. Мишель пребывал в убеждённости, что дракона Люфтваффе лишают мужского достоинства и едва не бросился в драку, услышав о намерениях святого отца и оруженосца. Отшельнику едва хватило терпения убедить рыцаря не вмешиваться. «Несомненно, — говорил пустынник, — когда вы прилетите обратно, эту большую штуковину мы привесим на место и честь дракона ничуть не пострадает. Зато в дороге отвлекаться не будет…»