Весы смерти (Смерть и золото)
Шрифт:
Наконец ему это удалось, он поспешил прочь от графа, поправляя на ходу свои ордена и медали и вообще восстанавливая свое достоинство. Одновременно один из офицеров начал читать выдержки из длинного манускрипта, и аплодисменты сменились сосредоточенной тишиной.
Чтение оказалось долгим, что дало возможность графу несколько собраться с мыслями. Из первой половины манускрипта он не уловил ни слова, настолько был выбит из колеи, но потом вдруг до него начал доходить смысл документа. Его подбородок поднимался все выше, по мере того как он узнавал некоторые
Теперь он со всем вниманием вслушивался в текст, а вокруг него шли разговоры. Шли разговоры о нем, об Альдо Белли. Впалая грудь выгнулась колесом, краски вернулись на лицо, мятежный кишечник утихомирился, в глазах снова загорелся огонь.
Господи, ведь генерал понял буквально каждую фразу, каждое слово, каждую запятую и каждый восклицательный знак! Адъютант протянул маленькую, обтянутую кожей коробочку, генерал снова приблизился к графу – хотя с некоторой опаской – и надел ему на шею муаровую шелковую ленту. На груди графа засиял белый эмалевый крест с изумрудной звездой посередине, обрамленной искрящимися бриллиантами – орден Святого Лазаря и Святого Маврикия (военный разряд) третьего класса.
Стараясь не попасть в объятия графа, генерал клюнул его в пылавшие щеки и, торопливо отойдя к своим офицерам, присоединился к их аплодисментам, а граф стоял, надуваясь от гордости и чувствуя, что еще немного – и сердце его разорвется от счастья.
– Теперь вы получите эту поддержку, – заверил его генерал, с мрачным видом выслушав, как его предшественник отказывал герою в помощи. – Я вам ее предоставлю.
В небольшом кабинете, смежном с огромной официальной приемной, сидели трое – генерал Бадолио, его политический представитель и граф. За распахнутыми окнами уже спустилась ночь, единственная лампа отбрасывала круг света на расстеленную на столе карту, оставляя лица собеседников в тени.
В хрустальном графине и стаканах, которые стояли на серебряном подносе, искрился коньяк, голубой сигарный дым медленно струился вверх в свете лампы.
– Мне нужны танки, – твердо сказал граф. Одна мысль о толстой стальной броне всегда доставляла ему удовольствие.
– Я вам дам батальон легких танков СV-3, – сразу же согласился генерал и сделал пометку в своем блокноте.
– И еще мне нужна поддержка с воздуха.
– Смогут ли ваши инженеры построить взлетно-посадочную полосу возле Колодцев Халди? – Генерал постучал пальцем по карте, словно затем, чтобы вопрос был понятнее.
– Там местность ровная и открытая. Трудностей с этим не будет, – с готовностью ответил граф. Он получит все – танки, самолеты, пушки. Наконец-то он станет настоящим командиром.
– Дайте мне радиограмму, когда полоса будет готова. Я пошлю вам эскадрилью «Капрони». А тем временем мы подвезем вам горючее и боеприпасы. Я посоветуюсь с летчиками, но думаю, стокилограммовые бомбы подойдут вам больше всего.
– О да, – с той
– А горчичный газ? Собираетесь вы его использовать?
– Конечно, собираюсь, – сказал граф. Не в его характере было отказываться от даров, он брал все, что предлагали.
– Хорошо, – ответил генерал совсем другим тоном, отложил в сторону карандаш и посмотрел на графа так свирепо, что тот вздрогнул и у него забурчало в животе. Он подумал, что генерал столь же опасен, как жизнь на склонах клокочущего Везувия.
– Железный кулак, Белли, вот что нам нужно, – произнес генерал, и граф с облегчением понял, что генеральский гнев относился не к нему, а к противнику. Граф тут же напустил на себя воинственный и угрожающий вид. Он оттопырил губу и низким голосом прорычал:
– Вонзить кинжал в горло врага и гнать его без передышки.
– Беспощадно, – добавил генерал.
– До полного истребления, – согласно кивнул граф. Теперь он оказался на родной почве, сотня кровожадных лозунгов завертелась у него в голове, но, опознав в нем мастера этого дела, генерал прекратил игру в снежки и резко сменил тему.
– Вероятно, вы спрашиваете себя, почему я придаю такое значение вашей задаче. Вероятно, вы спрашиваете себя, почему я даю вам такое мощное подкрепление, почему не жалею боеприпасов для овладения ущельем Сарди и дорогой в горы.
Граф ни о чем подобном и не думал, в данную минуту он сочинял фразу о том, как следует гнать врага по колено в крови, и потому воспринял новый поворот разговора безо всякого энтузиазма, но придал своему лицу приличествующее моменту вежливо-вопросительное выражение.
Генерал повел рукой с сигарой в сторону политического агента, который сидел напротив него.
– Синьор Антолино.
Политический представитель понял приглашавший к разговору жест и послушно придвинулся вперед, лампа осветила его лицо.
– Господа, – он откашлялся и мягкими карими глазами из-за тускло поблескивавших очков в металлической оправе обвел обоих собеседников.
Это был тощий субъект в мятом полотняном костюме. Над расстегнутым воротником его сорочки круто выдавался вперед кадык, узел шелкового галстука съехал вниз. Он был почти лыс, но жалкие остатки волос старательно зачесывал на сиявшую плешь.
Острые кончики усов, пожелтевшие от табака, торчали в стороны на лице без определенного возраста – ему могло быть от сорока до шестидесяти, – а кожа была того желтого, малярийного цвета, который изобличал человека, всю жизнь прожившего в тропиках.
– Некоторое время мы обдумывали подходящую форму правления для захваченных… то есть освобожденных территорий Эфиопии…
– Ближе к делу, – перебил его генерал.
– Было решено сместить нынешнего императора Хайле Селассие и поставить на его место человека, сочувствующего делу итальянской империи и приемлемого для народа…
– К делу, Антолино, – еще раз поторопил генерал политического представителя.
Генерала раздражало все это словоблудие, он был в первую очередь человеком дела.