Ветер и сталь

Бессонов Алексей Игоревич

В бар вошел милорд Харрис.

— Итак, — Фишер слез с табурета. — Леди и джентльмены! Дело близится к концу. По крайней мере его кассанданский этап. В ближайшее время будет произведен ряд арестов — я в данный момент жду официального приказа, — и некоторым чинам правоохранительных сил Кассанданы будет предъявлено обвинение…

Черная стеклянная стена брызнула во все стороны фейерверком осколков. Так как я смотрел на Фишера, то в первые секунды именно Фишера я и видел. Он упал на стойку с развороченной грудью… на лице его застыло выражение полнейшего безразличия к происходящему. А следующий выстрел разнес его голову в куски.

Через вынесенную стену

в бар деловито запрыгивал народ в полицейских комбинезонах. Надо сказать, шока у меня не было: я кубарем кувыркнулся за стойку и быстро, как на полигоне, превратил в кровавые лохмотья тех, кто оказался у меня на линии огня. А оказались все. Получив пару секунд на размышление, я осмотрел поле боя. Харрис, Гречко, Борман и Минарди были убиты еще при проломе стеклянной стены, вместе с Фишером. Касьян, каким-то чудом успевший укатиться за угол, изысканно матерился у меня под ногами, пытаясь перезарядить свой бластер.

— Хана, — простонал он. — Слышишь стрельбу? Они, похоже, везде. Нам не уйти.

Налет был произведен тактически грамотно: полицейские смяли внешнюю охрану раньше, чем она успела поднять шум. Пытаться от них отстреливаться я не имел желания. Если это таки полиция, от них не отобьешься. Их много. Только здесь я укокошил четырнадцать человек. А сколько их по всему отелю? Конечно, боеприпасов у меня, пожалуй, хватит, чтобы отправить в преисподнюю всю полицию столицы, но потом?..

— Что с вами? — спросил я у Касьяна.

— Нога, — ответил он, — выше колена.

Мне было совсем не до его ноги, поэтому я схватил милорда за шиворот и осторожно выглянул в коридор. Тотчас из противоположного конца по мне ударили три ствола. Мой «тайлер» стоял на стрельбе очередями, и я, недолго думая, врезал по обидчикам длинной искрящейся струей огня. Ответом было истерическое верещание. Я подкинул добавки и подождал. Тишина. Волоча за собой милорда, я почти бегом добрался до своего номера и бросился к сейфу. Одеваться не было времени — у меня вообще не было ни намека на свободное время, я отчетливо понимал, что тут сейчас начнется. Поэтому я надел шлем, схватил «нокк» и защелкнул кофр.

— Вам придется тащить мой чемодан, — сообщил я Касьяну, — потому как я потащу вас. Сознание не потеряете?

— Нет, — поморщился он, — а что там, в чемодане? Драгоценности?

— Там мое снаряжение, — ответил я. — Без него я голый.

Убедившись, что в коридоре наступило затишье, я выволок из номера милорда, который вцепился в кофр, как в спасение души, и быстренько поволок его к лифту. Это было форменным идиотизмом, но иных вариантов я в тот момент не видел. Лифт вынес нас наверх… дверь его ушла вбок, и тут настал черед моего доброго друга по имени «нокк-601». Куча копов на крыше меня, конечно, не ждала. Да еще с таким фейерверком. Недаром я засадил двойной магазин. Четыре ствола ударили слаженным квартетом, сметая с плоской крыши всех и вся. Это было забавно. Копы вообще хороши только тогда, когда имеют подавляющий огневой перевес, а противник их — испуган и деморализован. Здесь же перед ними находился какой-никакой, а имперский рейнджер, вполне готовый к любому поединку и абсолютно уверенный в своей правоте. И в руках он держал не жалкую пукалку из магазина, а сгусток самой передовой военно-технической мысли, рассчитанный на моментальное и безоговорочное поражение весьма громоздких целей.

— Ага! — заорал я. — Получи, сучье племя! Нравится вам такая игра?

Зрелище, конечно, было жутковатое. Крыша была почти не освещена, поэтому я — в шлеме — их всех видел, а копы меня нет. Я бил короткими прицельными очередями, и спасения от них не было. По мощности моя пушка не уступала иным стационарам, и людей просто рвало в клочья, сносило с крыши пачками. Кто-то пытался спрятаться за стоящим на посадочной площадке коптером, но вот и он полыхнул ослепительно белой вспышкой, разлетаясь на мелкие кипящие фрагменты… Тут почти на голову нам упал еще один полицейский аппарат, который я не успел заметить — а не успел потому, что не было времени толком настроить шлем. Из него полезли разного рода малосимпатичные люди, которые чрезвычайно плотно палили во все стороны, и поэтому я почел за благо оттащить Касьяна в какую-то яму рядом с башенкой лифта. Там мы и залегли. Стрельба утихла, и я услышал очень любопытную беседу.

— Где эти говнюки? — хрипло вопрошал один.

— Черт поймет, — отвечал второй, — они где-то здесь, дайте свет с коптера!

— Там, похоже, у кого-то тяжелая машина, я такого погрома даже и не видел, — говорил третий.

— Так добейте этого урода! — требовал хриплоголосый. — И вызовите лейтенанта. Тут черт знает что творится, а он в воздухе болтается.

Я уже успел сменить магазин, и ждал, когда голоса отойдут чуть дальше. Признаться, меня переполняла бешеная ярость — такая, что аж дыхание перехватывало. Только что на моих глазах погиб мой товарищ, погиб от руки этих гнусных мерзавцев — за что? А остальные? Ну, получите же!

Я поднялся, высунулся из-за угла и одной длинной очередью отправил всю гоп-компанию к праотцам. Однако они были не одни. Целая толпа в своих бумажных комбезах ринулась прямо мне под выстрел.

— Да сколько ж вас?! — взревел я, нажимая на курок.

Ураган, брызнувший из четырех стволов «нокка», убрал их словно порыв ветра. В лицо мне полетели руки, ноги, кишки и прочие запчасти. Короткий вскрик нескольких глоток резанул уши — и все. Тишь да гладь. Я быстро прошелся сканером по окрестностям на предмет поиска противника. Пусто. Коптер я вроде не зацепил. Прекрасно, вот он-то нам и поможет.

Я выдернул постанывающего Касьяна из укрытия, дотащил его до коптера, забросил вовнутрь и швырнул следом кофр — и откуда силенки-то взялись? Штурвал на себя, газу, газу! — и вперед.

— Сзади, Алекс!

Чуть выше нас, почти точно в кильватер, мчались два таких же, как и наш, аппарата. На переднем полыхнула малиновым огоньком пушка.

— Касьян, держись, мужик! — заорал я.

Отстреливаться от атаки я не мог. Руки заняты. Оставалось маневрировать, чем я и занялся. Управление машиной не вызвало вопросов, ну а крутить в воздухе петли на пределе возможностей — этому меня, слава Богу, долго и нудно учили. Мои былые педагоги — спасибо им, мудрым и терпеливым! — хорошо понимали: когда-нибудь мне смогут спасти шкурку различные экстремальные знания и навыки, простым смертным ненужные, а потому недоступные. Сейчас я уже не был элегантным офицером в золоте погон — о нет, я был разъяренным зверем, умело и изобретательно уходящим от погони. Понимали ли это мои преследователи?

В носовую часть кабины приполз Касьян.

— Я не могу справиться с кровотечением, — прохрипел он.

Я быстро содрал с себя портупею и протянул ему. Хрипло матерясь, милорд туго перетянул ею простреленную ногу и с облегчением отвалился на тыльную сторону правого кресла.

— Куда мы летим, Алекс?

— В порт, — ответил я. — Уже недалеко… но эти сволочи и не собираются отставать. Верно, думают атаковать нас при посадке. Милорд, у вас уцелел телефон?

— Уцелел… а что?