Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
Она по-прежнему жила у Валори, и Винсент встречался с ней там же, но вчера вечером он тайком привёл её в замок. Кажется, Натали не собиралась оставаться на ночь, но всё же забылась, уснула — и осталась. Несмотря на беспокойство из-за Джейми, Винсент был счастлив: чем больше времени он проводил с Натали, тем сильнее разливалось по его сердцу чувство умиротворения, спокойствия, будто она была сильным опьяняющим зельем или заклинанием… После смерти Оскара он так остро ощутил одиночество и пустоту в душе, что жизнь ему показалась абсолютно бессмысленной и невыносимой. Он часто плакал, понимая, что держаться
А потом появилась Натали — тоже одинокая, тоже опустошённая, истерзанная горем и потерявшая своё место в жизни. И Винсенту показалось, что, возможно, они могли бы попробовать спасти друг друга от окончательного падения в бездну отчаяния.
И сам он, и замковый лекарь Эдита вдруг заметили, что после встречи с Натали здоровье Винсента пошло на поправку.
Он знал, что должен попытаться хоть как-то противостоять Джейми, дать ему хоть какой-то отпор ради неё. Сам Винсент готов был терпеть насмешки и унижения от старшего брата, он давно привык к ним и уже почти не слышал. Но он не мог позволить, чтобы тот как-то оскорблял его любимую девушку.
Недавно у Винсента появился веский довод далеко не в пользу старшего брата. Правда, он пока даже не представлял, на что этот довод повлияет и повлияет ли вообще… Но очень надеялся, что он ему хоть как-то поможет.
Натали, видимо, думая, что он ещё спит, осторожно привстала. Винсент открыл глаза, обнаружив, что она подняла с пола своё платье из бледно-жёлтого льна с простой вышивкой на манжетах, потом потянулась к сумке. Тогда он коснулся её руки, ощутив, как девушка вздрогнула, и совершенно детским тоном протянул:
— Нат, ну не уходи.
Она освободила руку, быстро встала и, прижимая платье к обнажённой груди, принялась искать свою нижнюю сорочку и брэ в куче валяющейся на стульях одежды.
— А как же Джейми? — спросила она. — Он же дома, а вдруг…
— Не переживай. — Винсент, поймав одну из своих чересчур длинных прядей, принялся заплетать её в маленькую тонкую косичку. — Давай хотя бы позавтракаем вместе.
Натали не отвечала, медленно одеваясь, будто нехотя пряча свою изящную, хрупкую, безумно прекрасную фигурку в простую, дешёвую, хоть и красивую одежду. Винсент покачал головой. Если сегодня всё получится так, как он задумал, то нужно будет приказать сшить для неё множество платьев из шёлка, бархата и парчи, с кружевами, драгоценностями, золотыми и серебряными поясами и искуснейшими вышивками. Впрочем, он не сомневался, что Натали сама могла сшить себе платья получше, чем у королевы… Но не стоит ей больше утруждать себя и ранить пальцы иглами.
Винсент отбросил одеяло, поднялся, быстро натянул на себя чёрную с кружевом рубашку, приблизился к Натали и обнял её сзади. Вдохнул ромашковый аромат её мягких солнечных волос, волнами спадающих до талии — расчесать и убрать их в причёску она ещё не успела. Касаться этих светлых блестящих прядей, перебирать, пропускать сквозь пальцы и забавы ради плести маленькие косички было для него едва ли не наивысшим удовольствием.
Натали рассмеялась, когда он снова коснулся её волос.
—
Нужно было сообщить ей о видении, но так не хотелось её пугать и расстраивать…
Натали оделась быстро, больше времени ушло на то, чтобы хорошенько расчесать её длинные волосы и убрать их в причёску. Винсент на самом деле очень любил помогать девушке с расчёсыванием, но ещё сильнее ему нравилось просто смотреть на то, как она расчёсывает их сама, как её тонкие пальчики перебирают пряди, плетут косы и собирают из них простые, но потрясающе красивые причёски. В этот раз он тоже немного завис, наблюдая, как Натали заплела две пряди у висков в косички и скрепила их на затылке в маленький пучок, оставив распущенными большую часть волос. Когда она закончила с причёской, Винсент наконец нашёл в себе силы надеть штаны, набросить поверх рубашки чёрный бархатный жилет с зелёной вышивкой и убрать волосы в простой хвост, скрепив его зелёной лентой.
— Слушай, я не хочу заставлять тебя беспокоиться… — начал он, попутно надевая ботинок. Оторвавшись от зеркальца, Натали тревожно взглянула на него. — Мне было видение, точнее, сон… Эори брали штурмом. — Винсент опустил глаза, чтобы не ловить её взгляда. — Слава Богу, неудачно. Теперь он, вероятно, в осаде.
— А… а леди Кристина? — после недолгой паузы спросила Натали, так и застыв с расчёской в руках.
— Она на острове Зари. Это всё, что я знаю, прости. — Винсент виновато развёл руками.
— Нужно сообщить ей. — Натали быстрыми шагами пересекла комнату и присела рядом с ним. — Она может собрать армию с помощью вассалов с побережья, а если и вы направите отряд…
Он обнял её за плечи.
— Я пока ещё ничего не видел касаемо исхода этой войны, но уверен, что он будет в нашу пользу.
— Никто не получит Эори, пока у леди Кристины есть Праведный… — тихо отозвалась она.
Винсент не очень знал, о чём речь, но всё же уверенно кивнул.
Выходя из комнаты вслед за Натали, он незаметно сунул под манжет рубашки небольшой, но крайне важный кусочек пергамента, свёрнутый несколько раз, и запер дверь.
Они вместе спустились к завтраку в обеденный зал, небольшой, но светлый, наполненный воздухом и прозрачным утренним светом, льющимся сквозь высокие узкие окна. В центре стоял длинный деревянный стол, уже почти накрытый. Обычно подавали то, чего хотелось Джейми, и Винсенту порой приходилось есть бифштексы с кровью, сильно проперчённые куриные крылья, нашпигованные чесноком колбасы и прочую, как ему казалось, вредную для пищеварения дрянь. Но сегодня на завтрак была овсянка с мёдом и белым хлебом, и он выдохнул с облегчением.
Натали смотрела на это всё как-то странно, растерянно, что, впрочем, неудивительно: она привыкла к тому, что сама была обязана приносить еду, а не к тому, чтобы еду приносили ей. Винсент улыбнулся и несильно сжал её пальцы, кивая в сторону стола.
Он и сам тоже волновался, но вовсе не из-за завтрака. Пергамент под манжетом буквально жёг тонкую кожу запястья, сердце бешено стучало, и он не знал, куда деть свои чуть трясущиеся руки. Бездумно повертел в пальцах вилку, но Натали, улыбнувшись, отобрала её у него — как бы глаза не выколол.