Ветер моих фантазий
Шрифт:
— Нэ! Нэ! Синайдэ!
Мне под нос сунули что-то противное. Как перегнившее белье, забытое после стирки.
Дернулась, очнулась.
— Икиру… — радостно сказал кто-то у меня над ухом.
Двинулась. Сильные руки поддержали меня, помогли сесть. Повернула голову. И натолкнулась на взгляд черных глаз. Непривычно черных. Будто зрачок на всю радужку. Страшное ощущение…
Парень внимательно смотрел на меня.
А, нет. Зрачки и радужка. Просто радужка очень темная, почти черная.
— Так, теперь надо
Незнакомец кивнул.
— Конечно, проводим! — другой голос. Смутно знакомый.
Повернула голову.
На меня встревожено смотрел парень славянской наружности. Волосы темно-русые, длинные. Серьга-кольцо в левом ухе. Тонкая. Непривычно чистая и сияющая на фоне тусклых волос. Смятая джинсовая рубашка, в пятнах крови. Встретив мой взгляд, незнакомец улыбнулся. Или… все-таки… мы знакомы?
Шуршанье.
Справа другой молодой азиат наклонился, достал какой-то лист бумаги из-под стола. Сначала сильно смятый, потом сложенный пополам и снова пополам, а сейчас совсем развернутый. Парень мрачно посмотрел на него, потом на нас. Спрятал в карман. Успела заметить, что лицо русского, покосившегося через его руку на бумагу, перекосило от ужаса. Что за странная компания?.. Что я вообще тут делаю?..
— Сашусь! — ко мне было кинулась рыжеволосая девушка, но азиат с бумагой и русский парень испуганно вцепились в нее и не пустили.
Вокруг нас поползли шепотки. Монотонное едва слышное бормотание раздражало. Покосилась в стороны. Люди, сбившиеся кучками поодаль, смущенно потупились или отвернулись.
Две официантки, что-то только что радостно обсуждавшие, смолкли и вдруг уставились в сторону.
— Вот эта помада тебе больше идет! — убежденно сказала одна, — Смотри, — но показала рукой почему-то на стену.
Повернула голову. Тело пронзила боль, а в боку защипало.
Они смотрели на зеркальную стену. Чем-то слегка оцарапанную на уровне шеи…
Оцарапанная зеркальная стена… Что-то большое, серое, смятое… металлическое… в красных пятнах… и… и что-то ужасное на матовом белом тротуаре… В одной из красноватых луж отрезанная рука. Кисть. Белая кожа видна кое-где из-под омывшей ее крови, тонкие пальцы… Какие-то прохожие почти все в светлой одежде робко обступили этот кусок металла, с ужасом или брезгливостью смотрели на красные пятна на его боках.
Я стою рядом, смотрю на эти ошметки мяса и лужи крови и не понимаю, что в них такого особенного. Почему они так смотрят?..
Видение было кратким. А потом меня заглотил липкий ледяной ужас.
Нет, не из-за глаз, полных ужаса глаз девушки, смотрящей на меня из большого зеркала.
Просто я запоздало поняла, что в том видении, на тротуаре и груде смятого металла лежали кровавые ошметки, когда-то бывшие чьим-то телом… и… и в кровавой луже лежала отрезанная рука… женская рука…
Меня затрясло.
— В машину ее, быстро! — испуганно сказал кто-то.
— Хорошо бы мы сейчас ее осмотрели. Без перемещений.
— Пожалуйста, покиньте зал!
Врачи выгнали всех. Даже официанток на кухню. И тех четверых, двух русских, парня и девушку, и парней-азиатов, которые, кажется, были моими знакомыми. Осторожно сняли с меня кофту, осматривая бок. Вытащили что-то острое. Ощутила, как по телу опять поползла теплая струя. Но они велели мне не смотреть. На всякий случай.
Позже, обработав рану и перебинтовав мне бок, меня усадили за стол. Мужчина-врач со скорой придерживал меня за плечо, чтобы не упала. А женщина куда-то ушла. Вернулась с белой рубашкой, помогла мне залезть руками в рукава. В принципе, рубашка близкого мне размера, разве что грудь обтягивала так, что на пуговицах, застегнутых медсестрой, на уровне груди ткань сдвинулась, приоткрывая щель. Края ткани, на которые были пришиты пуговицы, выступили наружу. И тонкая щель, в которую был видна полоска моего лифчика. Проследив туда взглядом, смутилась.
— Так даже лучше. Лучше бинты будет держать, — улыбнулась медсестра.
— Далеко живете? Подвезти? — дружелюбно предложил врач.
— Э?.. — растерянно выдохнула я.
— Так, ясно. Еще не отошла, — мужчина усмехнулся.
— Не шути так! — возмутилась медсестра.
— Да я не в том смысле! — он смутился.
— Все равно не шути! — проворчала молодая женщина, — Погоди, схожу за ее друзьями.
Чуть погодя, в непривычно безлюдное кафе вошли два смутно знакомых парня, русский и азиат, державший меня, когда очнулась. У азиата уже был накинут пиджак, причем, судя по видному в вырезе, надет на голое тело. И, похоже, сильное, накаченное. Странно, он не выглядит мускулистым внешне. Худой, невысокий, плечи узкие. Проследив за моим взглядом в вырез его пиджака, парень как-то странно усмехнулся. А русский помрачнел. Они успели что-то тихо обсудить с медсестрой, еще не подойдя к нам. Потом подхватили меня под руки, осторожно подняли.
— Проветримся, Саш? — предложил русский.
Да, мы с ним знакомы.
Врачи еще попросили меня на осмотр сходить сегодня или завтра. Чтобы ничего там мелкого в ране не застряло. А то мало ли. Ну, касательно «а то мало ли» русские врачи специалисты рассказывать. Я серьезно покивала и пообещала поскорее сходить к врачу.
Проходя мимо зеркальной стены, невольно посмотрела туда. Видение не повторилось. Только стало очень холодно, когда приметила царапину на отражающей поверхности.
Из кухни выскочил мужчина, молодой, в стильной рубашке. Сунул русскому пакет, пахнущий свежей выпечкой.
— Подарок от заведения, — белоснежная улыбка, обращенная на меня, — Поправляйтесь скорее, барышня!
Парни переглянулись. Но выпускать меня не решились. Тогда служащий или же хозяин кафе запихнул подарок азиату в карман пиджака. И я, поддерживаемая с двух сторон крепкими руками, вышла наружу. Крепкими руками… Надо же, у моего русского приятеля тоже были крепкие руки, хотя особо мускулистым он не выглядел.