Ветер над яром (сборник)
Шрифт:
Положив голову портье на метлы, Гюнтер взял сумку, вынул из ручки двери щетку и вышел из каморки.
На улице Гюнтер остановился в нерешительности Идти в “Звезду Соломона” завтракать после стихийно происшедшего допроса Петера не хотелось. Никогда раньше при допросах Гюнтер не давал воли рукам. По роду профессии ему не раз приходилось драться. Но драка — не избиение. И сейчас он чувствовал себя гадко.
Чтобы снять возбуждение и привести мысли в порядок, Гюнтер пошел по улице спокойным прогулочным шагом. Сам того не замечая, он свернул на знакомую Стритштрассе и
Гюнтер подошел поближе, полицейский повернулся к нему, и они встретились взглядами.
— Добрый день, — поздоровался он. — Не подскажете, как пройти в библиотеку бургомистрата?
Полицейский молчал. Он не слышал и не видел Гюнтера. Было видно, как его мысли пытаются тяжело провернуться.
— В ратуше, — как-то неуверенно махнул рукой за спину Гюнтера и снова погрузился в прострацию, медленно, как курица, моргая воспаленными веками.
— Благодарю, — кивнул Гюнтер и, обойдя полицейского, пошел дальше по улице. Возвращаться на площадь он не стал — к посещению библиотеки он еще не был готов.
Гюнтер шел по правой стороне улицы и смотрел себе под ноги. Брусчатка мостовой посреди улицы была укатанной и полированной, здесь же, с краю, почему-то часто встречались выбоины и колдобины. Создавалось впечатление, что дома на улице выросли как грибы, и своим появлением из-под земли покорежили плоскость мостовой. А ведь Гюнтер вчера ночью здесь бежал! Как только ноги не переломал…
Метров через двадцать Гюнтер увидел знакомую подворотню, при дневном свете оказавшуюся небольшой аркой, ведущей в глухой дворик-тупичок. Честно говоря, ночью подворотня показалась Гюнтеру большей.
Над аркой на кронштейне с завитушками висел чугунный газовый фонарь, а чуть сбоку от него на сером фоне стены блестел эмалью номерной знак дома. “Стритштрассе, 9”.
“Стоп! — сказал себе Гюнтер. — А не зайти ли в гости к магистру? Приглашал, как никак. Вряд ли визит к магистру что-нибудь добавит, но все же…”
Гюнтер миновал одноэтажный магазинчик скобяных товаров какого-то Фитца Бертгольда, стоявший чуть в глубине улицы, подошел к следующему, высокому трехэтажному жилому дому и в недоумении остановился. На фасаде дома висел пятнадцатый номер. Гюнтер оглянулся. На магазинчике скобяных товаров висел одиннадцатый номер. А по противоположной стороне улицы шли четные номера домов: восемь, десять, двенадцать, четырнадцать…
Растерянно озираясь по сторонам, Гюнтер почувствовал себя в глупейшем положении. Он подошел к крыльцу входной двери пятнадцатого дома и стал внимательно изучать список жильцов.
— Вы кого-нибудь ищете, сударь? — услышал он из маленького зарешеченного окошка рядом с дверью. В каморке консьержки сидела на стуле пожилая сухонькая женщина в жестко накрахмаленном чепце, со строго поджатыми губами и недоверчивым взглядом.
—
Старушка вздрогнула и перекрестилась. Тень недоверия в ее глазах выросла до размеров непереубедимости.
— Так что вам, сударь, от меня угодно? — голос сорвался фальцетом.
— Сударыня, — как можно мягче проговорил Гюнтер, надеясь, что таким обращением он находится на верном пути, — я ищу человека по имени… — Он достал визитку магистра и прочитал: — Деймон Ваал Бурсиан.
И он повернул визитку лицевой стороной к консьержке. В глазах старушки неожиданно полыхнул дикий ужас, она вскочила со стула, и тут же на окошко пало непроницаемое металлическое жалюзи.
— Чур меня, сатана! — донесся из-за жалюзи сдавленный вскрик.
Минуту Гюнтер остолбенело стоял на месте, затем пришел в себя и вернулся к изучению фамилий жильцов дома. Конечно, магистра среди них не было. Но все же одна странность заинтересовала его. По номерам в доме пятнадцать квартир, но вот квартира под номером тринадцать отсутствовала. И тут Гюнтер все понял и рассмеялся. Аи да магистр! Провел-таки его! В старину “чертову дюжину” пропускали при нумерации домов и квартир. Уж это-то Гюнтеру стыдно было забыть — в Брюкленде на старых улицах также отсутствовали дома с тринадцатым номером.
Гюнтер бродил по городу еще около часа. Теперь он уже кое-что понимал и не удивлялся молчаливой настороженности жителей, односложным ответам барменов и продавцов, отсутствию люминесцентной рекламы, музыкальных автоматов и телевизоров в кафе. В одном из кварталов он наткнулся на особняк бургомистра. Дом, не соприкасаясь с другими, стоял чуть в глубине улицы, а перед его фасадом располагалась узкая полоска газона с редкой анемичной травой и четырьмя хилыми деревцами. Но больше всего удивила Гюнтера гравировка на медной табличке возле входных дверей: “Иохим-Франц Бурхе, доктор натурфилософии”. До сих пор Гюнтер считал натурфилософию если уж и не вымершей наукой, то, по крайней мере, застывшим в прошлом веке реликтом, представляющим интерес только для историков.
Уже возвращаясь к центру города, Гюнтер увидел на одной из улиц невзрачное здание полицейского участка. Прошел по улице и свернул в переулок. План города, выученный по путеводителю, помог и на этот раз. Через несколько шагов Гюнтер увидел вывеску пивного подвальчика и спустился вниз.
В пустом зале лысый худощавый бармен за стойкой с мрачной отрешенностью ожесточенно тер полотенцем бокал.
— Добрый день, — сказал Гюнтер.
Бармен кивнул, посмотрел бокал на свет и снова принялся его натирать.
— Где у вас можно воспользоваться телефоном?
Бармен указал бокалом куда-то за спину Гюнтера. Гюнтер повернулся. Телефонная будка, обшитая, как и стены, темным деревом, пряталась у входа. Как раз то, что ему нужно.
Гюнтер вошел в будку с намерением позвонить приятелю, однако передумал и через минуту вышел.
— Спасибо, — поблагодарил он бармена и положил на стойку мелочь.
Бармен посмотрел на деньги, дохнул на отполированный до блеска бокал и кивнул.