Ветер перемен
Шрифт:
— И как это понимать?
— Так и понимать. Халиф признал христиан мусульманами древнего мазхаба. И запретил брать с них джизью и притеснять как неверных. Кроме того, он написал о том, что в отдельных случаях переход людей из обычного ислама в древний допустим и законен, если несет большую пользу для иных мусульман.
— Ого! — впечатлился царь. — А тут что?
— Здесь ответ наших правоведов на слова халифа. Они признали их правомерными. Тем более, что он в своем послании уравнял мазхабы нового ислама, назвав их равнозначным. Не забыв о суфийском ордене Сефевие, который отметил, как вполне законный. Для нас это очень важно.
— Я очень далек от всего этого и совсем не разбираюсь в исламе. — покачал головой царь. — Объясни мне — для чего это все прислали мне?
— Оба эти свитка зачитали уже во всех мечетях Великой Порты и нашей державы. Вместе. Один за другим. А означают они простую вещь. В Исфахане ждут сватов. Ваших сватов. Твой сын сумел найти лазейку и теперь можно поженить сестру моего государя и Алексея Петровича.
— Так это все Лешины дела?! — ахнул Петр Алексеевич.
— Разумеется, — улыбнулся посол. — Он сумел договориться с султаном.
— И что же он ему посулил?
— Поставки оружия и обучение полусотни командиров. Они, кстати, прибыли на том корабле.
— И вы не против поставок оружия султану?
— Мы не собираемся воевать с ним и даже заключили союз против мамлюков. Мы будем только приветствовать помощь нашим союзникам. Если, конечно, ты, Петр Алексеевич, не станешь пренебрегать нашими интересами и договоренностями.
— А Багдад?
— Мы сумели договорится и разделить сферы интересов. Наш взгляд теперь устремлен на восток, а осман на запад. Багдад же остается у нас, как наши старинные владения.
— И вы им верите? У османов же семь пятниц на неделе.
— После этого? — кивнул посол на свитки. — Судя по всему, их держава находится на грани развала, раз они готовы буквально на все. Им отчаянно требуется помощь и новые союзники. Нормальные союзники, а не эти французы…
Часть 1
Глава 10
1708, декабрь, 2. Москва
Алексей уже месяца полтора как вернулся. И теперь сидел, грустно взирая на лица Нептунова общества. Неполного. Меншиков прибыть не смог, так как завяз с делами в западном анклаве России — Бремен-Фердене. Там, как он сам доносил, на него насели с тяжбами. Все, кто мог. По любому поводу.
Да и церковь давила. Лютеране с кальвинистами. Плотно. Вдумчиво. Обкладывая как волка флажками Александра Даниловича.
Этих последних зацепило строительство православных храмов в регионе. И стратегия Петра по выписыванию грамоты, освобождающей его подданого от уплаты любых налогов в течение пяти лет при принятии православия. Да и потом определенные послабления давались в торговле и налогах. В случае же отказа от православия спустя период налоговых льгот с нарушителя взыскивались неуплаченные налоги в двойном объеме — за обман. Так что население Бремен-Фердена было к декабрю 1708 года примерно на шестьдесят процентов православным. И судя по всему — еще года два-три — и протестанты в этих землях останутся лишь символически. Как коллекционная
В целом жители понятия не имели, что это значит — перейти в православие. И не сильно интересовались. Их вполне устраивало то, что это православие и не нужно платить десятину в Рим. Что раздражало протестантов категорически как в самом Бремен-Фердене, так и во всех окрестных землях. В том числе и тем, что это могло спровоцировать католиков на подобную же экспансию. Да, в землях Священной Римской Империи действовало правило Аугсбургского мира — чья власть, того и вера. То есть, Петр Алексеевич был в своем праве. Однако слишком он лихо зашел. С козырей. И протестанты пытались с этим бороться, устраивая всякие каверзы и помогая судиться страждущим.
В общем — Меншикову было чем заняться. Он там сидел словно в осаде.
Денег оттуда стало поступать меньше.
Заметно меньше.
Протестантское духовенство и всякие активисты старательно боролось с тем, чтобы через товарную биржу организованного там порто-франко проходило как можно меньше кораблей их единоверцев. Да и всякие гадости стали распускать об игорных домах, отваживая азартных людей. Получалось по разному. Но сие вредило изрядно.
Впрочем, деньги все равно шли.
И прилично так.
Несмотря на все ухищрения злопыхателей, льготы местным, внутренние инвестиции и воровство Меншикова, за неполный 1708 год в Москву «приехало» пять миллионов двести сорок семь тысяч талеров. То есть, считай рублей. Драгоценными металлами. Совокупно. И с игр. И биржи. И с прочего. Что было больше, чем по всей стране собрали подушную подать.
Эти средства поступали в «кубышку», а не выбрасывались на рынок. То есть, испанская ошибка не повторялась. Просто — по мере развития экономики России, все накопленные и отложенные средства шли на целевые инвестиции в инфраструктуру, производство и строительство. Продолжая ее разогревать и стимулировать рост.
В будущем 1709 году было совершенно неясна доходность Бремен-Фердена. Слишком уж люто-бешено с ним начали бороться. Но на миллион-другой Алексей рассчитывал. Вряд ли получится так быстро и жестко всю эту историю задушить. Впрочем, никакой особенной жизненной необходимости получать оттуда средства не было. Они все равно уходили про запас. Равно как и большая часть торговой прибыли…
— К счастью, чума в Крыму завершилась, — произнес царевич, переходя к этому вопросу. — Кафа, правда, почитай вся вымерла. Считай города больше нет. Его с нуля нужно заселять. Там увлеклись с кордонами и совершенно не ясно от чего больше людей умерло — от чумы или от голода.
— Совсем ушла? — нервно переспросил царь, проигнорировав слова о вымирании целого весьма немаленького города.
— Пишут, что совсем. А на кордонах наших, зараженных уже месяца два как совсем не встречают. Полагаю, что их можно снимать. А то строители в Киеве засиделись и страху натерпелись. Надо, кстати, что-то решать со старыми османскими городами в Крыму.
— А что с ними решать? — фыркнул Апраксин. — Забрать себе и все. Чтобы хана держать крепко.
— А ему на что жить? — улыбнулся Алексей. — Если мы возьмем под контроль все порты полуострова, то с торговли он ничего получать не будет. Контроль же за Перекопом позволяет регулировать выход крымского войска, то есть, набеги. Они нам тоже без нужды. С чего ему жить то?