Ветер полуночи
Шрифт:
Билл толкнул дверь и вошел в квартиру. Он ощутил знакомый запах соснового дерева, горячих труб отопления и лавандовой мастики, который показался ему сейчас более сильным, чем обычно. Очевидно, сегодня утром тут потрудилась миссис Кэрвер.
Древесина, трубы, лаванда… Но и что-то еще? Слабый, но какой-то острый запах, не смешивавшийся с другими. Запах дыма, дыма от трубочного табака. Билл закрыл за собой дверь и несколько минут стоял в прихожей, задумавшись о бумагах Вицлеба и о том, что Мэри могла спрятать их где-то в квартире. Хотя Стар и утверждал, что бумаги должны быть здесь, однако Билл сомневался в этом. В квартире не было
Опять запах табака! Дверь в кабинет была приотворена, и в лучах солнца он увидел, что оттуда стелется и вьется дымок.
«…его хозяева, наверное, думают, что интересующие их бумаги находятся у вас, мистер Ирвин…» — снова прозвучало у него в ушах предупреждение Стара, и он инстинктивно насторожился. «… если дело обстоит действительно так, весьма вероятно, — что они вас убьют…» Он попятился было к выходу, но тут же подумал, что это ничего не решит. Он не ценил больше собственную жизнь и понимал, что не может избежать встречи с тем, кто курит в кабинете. На полочке справа от двери стояла бронзовая статуэтка Будды, которую они приобрели в прошлом году. Это была, вероятно, дешевая поделка из Бирмингема, но она понравилась ему тем, что широкое, улыбающееся лицо Будды источало какое-то спокойствие. Билл схватил статуэтку, ощутив какую-то уверенность от веса и твердости металла.
По коридору до кабинета было шагов десять, однако сейчас они показались Биллу целой милей, тем более что при каждом его шаге половицы предупреждающе скрипели. У порога он остановился, услыхав за дверью какое-то движение, и, высоко подняв статуэтку, пинком распахнул дверь. Лучи солнца, пробиваясь сквозь клочья табачного дыма, освещали письменный стол, пишущую машинку, книжный шкаф, столик и нагнувшегося над ним человека. Рослый, полный человек с брюшком, с револьвером в руке быстро повернулся к Биллу, бросившемуся было на него.
— Спокойно, мой мальчик, спокойно. — Огромная ручища, похожая на набитый кирпичами валик кушетки, выбила у Билла Будду и сдавила плечо. — Вот так-то лучше.
— Вы… вы… — заикаясь, пролепетал Билл, — я думал, что это…
— Вы приняли меня за грабителя? — Поуд хмуро взглянул на лежавшую, на ковре статуэтку. — Не следует так спешить и бросаться на людей… Эта штуковина могла бы причинить мне неприятности, если бы я не успел среагировать. — Поуд отошел к окну, и только теперь Билл разглядел, что он держит в руке не револьвер, а коротенькую черную трубку.
— Что вы делаете у меня? Как вы сюда попали? — спросил, наконец, Билл, не сводя глаз с Поуда и потирая плечо. Несмотря на свою полноту, Поуд был очень силен, и плечо Билла ныло, словно после удара палкой.
— Самым нормальным образом: ваша служанка впустила меня. Толковая женщина! К тому же она одна из моих поклонниц, не пропустим ни одной статьи, которые я в свое время написал для газеты «Кроникл». Она очень обрадовалась возможности познакомиться со мной лично и предложила мне чувствовать себя как дома, пока вы не вернетесь. Так я и поступил. — Поуд, ухмыляясь, взглянул на стол, где стояли бутыли виски и бокалы, и Билл понял, что он весьма старательно воспользовался приглашением миссис Кэрвер.
— Совсем нетрудно ответить и на вопрос, зачем я пришел. Я подумал, что нам следует продолжить нашу беседу. Старина, а разве вы не хотите выпить? По-моему, вам это не помешает,
— Спасибо, вы очень внимательны. — Билл воспользовался приглашением Поуда и налил себе виски. — Вы знаете, что я отправился к Стару!
— Конечно, я вообще знаю довольно много о том, где вы бываете, мой мальчик. Я не был полностью искренен с вами вчера, когда сказал, что не занимаюсь расследованием вашего дела. Истина заключается в том, что определенное лицо попросило меня, навести некоторые справки. Мне стало известно, что вчера вы посетили своего издателя, и я «случайно» встретился с вами. — Поуд опустился в кресло и принялся набивать трубку. — Я понимаю, что вы испытали вчера, и в некоторой степени чувствую себя виноватым. Мне следовало бы догадаться, что вы захотите повидать Кеплина после того, как я высказал предположение о том, что ваша жена была убита. Честно говоря, я не думал, что они так скоро уберут этого мерзавца. Конечно, я знал о том, что произошло с вами. Я же говорил, что инспектор Керн — мой старый приятель и информирует меня о ходе расследования.
— Да? Значит, Макбет рассказал Керну о том, что я обнаружил Кеплина, а Керн сообщил вам.
— Макбет! — На серых щеках Поуда выступил слабый румянец. — Вы видели его в Норвуде, не так ли? Маленькое, паршивое ничтожество! Незадолго до ухода в отставку я уличил его в вопиющей халатности, и он чуть не вылетел со службы. — Поуд с ожесточением принялся заталкивать в трубку табак. — Вы рассказали ему, что разговаривали со мной? Он плохо высказался обо мне?
— Боюсь, что да. — И Билл передал Поуду содержание отзыва Макбета о нем.
— Значит, он так и сказал? Что я сую нос не в свои дела?! — Поуд вытащил шелковый носовой платок и с остервенением высморкался. — Ну, что же, Энгусу Макбету еще придется получить несколько сюрпризов, а его начальник — мой большой друг — должен будет услышать нечто весьма неприятное об этом типе… Но я пришел вовсе не для того, чтобы говорить о нем. — Поуд спрятал платок и закурил. — Что сообщили вам Стар и Рут Уэйн?
— Нет, господин старший инспектор! Я полагаю, что вначале вы должны будете сказать мне, на кого вы, собственно, работаете и почему интересуетесь этим делом?
— Мальчик мой, я понимаю, что вам хочется это знать, но я ничего не скажу… во всяком случае, пока. — Трубка, к полному удовольствию Поуда, разгорелась, и комната снова наполнилась облаками вонючего дыма. — Нет, Билл, пока я не могу вам довериться, но вам советую рассказать решительно все. Должен вам сообщить, что я кое-что узнал, и, по-моему, вас ожидают неприятности. Очень крупные неприятности. Вы впутались в них с тех пор, как побывали в Сидэйле.
Сидэйл! И комната и лицо Поуда вдруг расплылись, и время словно потекло назад. Шел дождь — мелкий, но настойчивый. Его фургон стоял на берегу ручья, а по безлюдной пустоши, кое-где перегороженной изгородями, извивалась дорога. Ни одного строения не было видно вокруг, лишь временами над самой землей проносились кроншнепы, и там и сям паслись овцы. Сидэйл, дорога, где с ним что-то произошло… Нечто, не поддающееся описанию, нечто такое, чего он не мог вспомнить. Он хотел было спросить у Поуда, откуда ему известно, что он был там, но не решился. И Поуд, и Стар, и инспектор Керн знали о нем все, и лишь он сам ничего не знал.