Ветер судьбы
Шрифт:
И снова, словно договорившись между собой, одновременно навалились на грудь его внутренние сомнения, болезнь, горькая судьба, оставшиеся считанные дни, любовь, размышления о счастье… В душе Тукая поднялся жестокий девятибалльный шторм. Яростные, белопенные волны-чувства раскачивались, набегали, бились.
– Дитя природы, ты говоришь «Крым». А знаешь, эта вода тепла лишь для тех, кто плавает на солнце и в мелководье. Для таких, как я, ныряющих в глубины истины, всё иначе. Чем глубже ты опускаешься, тем холоднее вода и сильнее давление. Ты ещё поймёшь – но позже – и силу чувств, которые бушуют в душе поэта, и то, как много моих надежд и мечтаний поглотило жестокое море под названием «жизнь»…
В эти же минуты Уммугульсум-Джоконда, в слезах сбегавшая по лестнице, думала лишь об одном: уехать отсюда немедленно! Немедленно! Ноги сами понесли её в сторону
Весна уже вступала в свои права. На Неве начинался ледоход. На зеркальной поверхности воды колыхались дворцы и здания, одно краше другого. Таяли льды. Лишь лёд, царивший в сердце поэта, не смогла бы сдвинуть никакая сила.
Видно, одних горячих чувств Уммугульсум не хватит, чтобы растопить вечную мерзлоту судьбы. Тукай – как большой айсберг. И, кажется, он даже не заметит, если сокрушит твой белый парусник. Разве не так?
– Нет, нет, вовсе не так, – разгорячившись, с мокрыми от слёз щеками, начала разуверять себя Уммугульсум. Потому что она до сих пор жила в тумане сладкого сна после того литературно-музыкального вечера, который некогда состоялся в Казанском Дворянском клубе [15] . Как сильно сблизила их в тот день «Игра в почту»! Тогда влюблённая Уммугульсум, пользуясь своей ролью почтальона, написала Тукаю кучу писем и передавала их ему с таинственной улыбкой. И не отдала ему ни одного письма от других девушек! Тукай шутил тогда: «Неужто только одна красивая девушка захотела мне писать?.. Вам к лицу роль почтальона. А читать ваши письма – настоящий праздник». Он прошептал это, мягко взяв её за руку и чуть задержав её в своей ладони. На следующий день был написан настоящий гимн этим рукам.
15
Перевод В. Думаевой-Валиевой.
Гульсум встретилась с Тукаем на литературно-музыкальном вечере, который был впервые организован в Казани. Современник Тукая, писатель, богослов и публицист Галиаскар Гафуров-Чыгтай в своём дневнике записал точную дату этого события. Это случилось вечером 8 марта 1908 года. В тот вечер, как пишет Чыгтай, Тукай много общался с дочерьми чистопольского ишана. И упоминает, что написанное на следующее утро стихотворение «Твои руки» посвящено одной из этих девушек (См.: Гафуров-Чыгтай Г. Сайланма срлр. – Казан: Ихлас, 2013. – 331–333 б.; 342–345 б.). Первая встреча Тукая с Зайтуной состоялась в начале мая 1908 года (Алиева А., Ибраимова Ф. Габдулла Тукай: тормыш м иат елъязмасы. – Казан: Татар. кит. ншр., 2003).
Твои руки
Источник радости и муки,Всё совершенство – твои руки.Как рыбы, в брызгах света блещут,Чисты, как ангел, твои руки.И выздоравливают души,Их лечат, дева, твои руки.Волшебной силою удержатИ не отпустят твои руки.В них счастья каждого началоИ море счастья – твои руки.Как чайки, рук твоих коснувшись,Я в небо взмыл – там твои руки.Как древо райское, стройна ты,На древе листья – твои руки.Поймёшь сама слова поэта,Им недоступны твои руки.Дай, думаю, воздам хвалу ей,Легко мне славить твои руки.…Щёки девушки зарумянились, в глазах – огонь, взгляд ласковый. А какая гордая осанка, изящная фигура, небольшой расшитый жемчугом калфак, жемчужные зубы, зовущие губки вишенками… Сердце поэта охватило какое-то неизведанное приятное чувство…
– Тукай-эфенди, а вы читайте письма вслух, – выкрикнул кто-то из молодёжи в общем весёлом гуле, и поэт очнулся.
– Если позволите, я прочитаю для автора письма одно своё стихотворение.
Молодёжь затихла, ожидая волшебных слов из уст поэта.
Хоть…А теперь она, в стремлении помочь поэту, натворила много лишнего и попала в смешное положение. Пытаясь набрать денег для поездки в Крым, она распродала все свои украшения, расшитые жемчугом калфаки. Подруги, следуя её примеру, тоже отказались от любимых серёжек и браслетов. Но если бы поэт узнал об этом, то непременно выгнал бы её из номера гостиницы. Он не желает видеть, какая влюблённая душа живёт в ней. А ведь всего неделю назад не было в мире никого счастливее её. Узнав о неожиданном приезде Тукая в Петербург, она была на седьмом небе от радости. И, главное, у кого поэт остановится?! В доме мужа её сестры, петербургского муллы и известного богослова Мусы Бигиева!
16
Перевод В. Тушновой.
Поскольку Тукай ехал в Петербург по приглашению Мусы-эфенди, то с вокзала отправился прямо к нему на квартиру. В начале 1912 года группа из представителей татарской интеллигенции Петербурга приняла решение издавать газету «Слово» или «Новость».
В качестве редактора нового издания был приглашён Тукай. Но организационные вопросы зашли в тупик, и в начале весны, к моменту приезда Тукая в Петербург, вопрос с газетой был снят с повестки дня. Поскольку Тукай заранее не сообщил о своём приезде, возникла неловкая ситуация. Разумеется, в доме началась суета. Для гостя срочно освободили кабинет хозяина дома. На кожаном диване постелили постель. То ли простудившись в дороге, то ли будучи больным ещё до путешествия, Тукай не переставая кашлял. И ничего не ел. Увидев утром поэта, направлявшегося в умывальню, Уммугульсум оторопела. Глаза девушки невольно наполнились слезами. Невероятно исхудавший, похожий на подростка поэт в эти мгновения показался ей очень близким и вызывал бесконечную жалость. Поговорить бы с ним, поддержать, но старшая сестра Асма – хозяйка дома – даже близко не подпускала к Тукаю ни её, ни Марьям. Приказ сестры был категоричен:
«Не забывайте о приличии, не докучайте поэту!» Но разве могут запреты сестры остановить Уммугульсум? Она уже строила планы, как привлечь внимание поэта, и продумывала способы его лечения. Например, когда Тукаю станет лучше, она покажет ему места, где бывал Пушкин. Вскоре ожидается концерт знаменитого певца Шаляпина. Она обязательно достанет билеты на концерт, даже если придётся встать в очередь с самого раннего утра… Погружённая в эти красивые мечты, она вернулась после занятий к Бигиевым. Увидев через полуоткрытую дверь пустой диван, Уммугульсум застыла на месте.
– Где он?
– Где?.. Люди Баязитова [17] увезли его, – ответила сестра Асма. – Даже не стали дожидаться, пока вернётся Муса-эфенди.
Видно, что настроение у сестры было испорчено.
– Наверное, не зря в народе говорят: «Сделал добро – жди зла»…
– Сестра, что ты говоришь? Что за зло? Тукай серьёзно болен. Наверное, они повезли его к доктору?
– А Муса-эфенди чем занимается, по-твоему? Третий день бегает за каким-то евреем-профессором. Вот придут они сейчас с профессором, и что нам делать? Нашего гостя и след простыл.
17
Атаулла Баязитов (1846–1911) – петербургский ахун, издатель газеты «Нур» (луч).
И в самом деле, неудобно получается. Разве не видит Уммугульсум, как её зять старается поставить на ноги своего уважаемого гостя? Среди татар Петербурга трудно найти другого такого образованного и воспитанного человека, как Муса Бигиев. Для студентов-татар Петербурга он – незаменимый советчик, наставник. Чтобы послушать проповеди учёного, в его приход собираются из самых дальних уголков города. Может быть, Тукай не успел понять, насколько это большой учёный? Иначе бы не стал предпринимать никаких шагов, не посоветовавшись с Мусой-эфенди. Эх, если бы Гаяз-эфенди был сейчас в Петербурге! Встреча троих великих людей была бы чем-то особенным.