Ветер судьбы
Шрифт:
Одно из последних стихотворений Тукая «Писателю», написанное в 1913 году и прозвучавшее почти как завещание, судя по биографическим деталям, течению мысли, явно посвящено классику татарской литературы, мыслителю, общественному деятелю Гаязу Исхаки [18] .
О писатель! Кто признанья взглядом-молнией достиг!О художник! Словом честным чей прославился язык!Возвратись в страну, довольно, ожидания не дли,Чтобы ложь и лицемерье взор твой пламенный настиг [19] .18
Габдулла
19
Перевод В. Валиевой-Думаевой.
В оставшиеся считанные дни жизни Тукай обращается к писателю с особым чувством, от самого сердца, зовёт его… И ждёт: «Возвратись в страну, довольно, ожидания не дли…»
Тукай сравнивает его с соратником и сподвижником Пророка Мухаммеда – Гумером:
Как сказал пророк: «Гумера [20] убоится сам шайтан»,Остановит лжи потоки взгляд один очей твоих……Как он был нужен здесь сейчас – своими прославленными произведениями, кипучей деятельностью – защищать народ, справедливость, стать другом и опорой прямодушному Тукаю!.. Но, к сожалению, этим двум писателям не было суждено встретиться. Исхаки был вынужден жить вдали от родины. Более того, в то самое время, когда было написано это стихотворение, Гаяз Исхаки был отстранён от общественно-политической и журналистской деятельности и сослан в город Мезень Архангельской губернии.
20
Гумер – единомышленник пророка Мухаммеда, полулегендарный халиф.
И самому Исхаки было о чём сожалеть: когда он, освободившись из ссылки, вернулся на родину, Тукая уже не было на этом свете. 8 апреля [21] 1913 года Г. Исхаки направил в газету «Кояш» телеграмму: «По случаю смерти великого поэта Тукаева и с глубокой скорбью выражаю искренние соболезнования моему многострадальному народу». А через год он сравнит смерть Тукая с «национальной трагедией» и в одноимённой статье с горечью напишет: «Природа подарила нам Тукая в чистом и необработанном виде. Смогла ли татарская среда огранить этот чистый алмаз, придать ему блеск? Смогла ли сознательная часть татар понять, что место этого алмаза – в самом дорогом для нации месте – там, где бьётся её сердце, и дать ему то, чего он был достоин?» [22]
21
По старому стилю.
22
Милли фаига // Ил. – 1914. – 2 апрель (№ 23). За подписью «Гаяз».
…Всего несколько месяцев назад, когда Исхаки ещё был здесь, жизнь в Петербурге бурлила. Татарское население города жило настоящей национальной жизнью. Организовывались совместные чтения новых произведений писателя, музыкальные вечера… Но сбежавшего из тюрьмы и тайно проживающего в Петербурге Гаяза Исхаки недавно снова арестовали. Иногда он пишет Уммугульсум из тюрьмы. Расспрашивает про петербургские новости. Ох уж эта судьба татар! Ох уж эти жестокие ветры судьбы!..
Присев на опустевший диван, Уммугульсум расплакалась. Почему, почему её благородные намерения терпят крах? Почему так?! Она готова жизнь отдать за больного поэта. Теперь у неё один выход: пойти в редакцию газеты «Нур» и разузнать, где остановился Тукай. Увидев спешные сборы подруги, Марьям протянула ей забытые Тукаем портсигар и расчёску. Эта Марьям и впрямь очень
Предлог… И вот теперь она, повидавшись с Тукаем и готовая умереть от расстройства, возвращается к Бигиевым. Что она скажет Марьям и сестре Асме? Скажет, мол, Тукай меня даже слушать не захотел? К счастью, домашние, увидев её состояние, не стали донимать ненужными вопросами.
– Успокойся, милая. Если судьбой не суждено, то, как ни старайся, ничего не добьёшься. В Чистополе ходили слухи, что он любит Зайтуну, дочь Хайдара-абзый. Неужели ты не слышала?
– Зайтуну? Ты сказала «Зайтуну», сестра?! Когда, когда успела эта девчушка завоевать сердце Тукая?
– Говорят, она очень решительная девушка, так же, как ты, стремится к знаниям. Поговаривают, что поехала учиться в школу Буби, в Агрызские края.
Для Уммугульсум это стало ещё более убийственной новостью. К своей двоюродной сестре Зайтуне она относилась как к девочке-подростку. И вдруг оказалось, что та уже выросла. И влюбила в себя такого поэта, как Тукай. Она и впрямь славная девочка, эта младшая дочь Хайдара-абзый. Видя её любовь к чтению, Уммугульсум ей то и дело давала книги и журналы. Зная, что их семья бедствует, иногда дарила одежду. В последний приезд Уммугульсум они вдоволь накупались в Каме. Ты только глянь на неё, хоть бы раз упомянула Тукая! Уммугульсум ожидала чего угодно, но только не такого поворота.
На следующий день она долго размышляла, идти ей на Сенатскую площадь или нет. Ей не хотелось показываться на люди в таком состоянии. Но, привыкшая каждое дело доводить до конца, как она могла не завершить дело, которое сама же начала?
В тот день собралось много тех, кто хотел помочь больным туберкулёзом. Привезли и Тукая. Поэта, одетого на европейский манер, было не узнать. Он стоял и слушал окруживших его студентов. Время от времени покашливал. В сторону Уммугульсум он не бросил даже случайного взгляда. Потом его куда-то увели. Так на грустной ноте завершилась для девушки её встреча с поэтом.
Через несколько дней Уммугульсум услышала от Мусы Бигиева, что Тукай собирается уезжать из Петербурга. Оказалось, что Муса-эфенди время от времени навещал Тукая. Он участвовал и в банкете по случаю проводов поэта. Но по какой-то причине не поехал провожать Тукая. Как бы ни уговаривали подруги, Уммугульсум решила тоже не появляться на вокзале. Много позже, повстречавшийся ей на Невском журналист Кабир Бакир, который сопровождал Тукая до Москвы, сказал:
– Не увидев тебя среди провожавших, Тукай расстроился. Сказал: «Ваша Джоконда оказалась очень гордой девушкой».
– Больше ничего не сказал?
– Его дни сочтены. Молись за него… Это и доктор подтвердил.
– Как?! Как молись?! Говори, ради всего святого! Ради Аллаха, скажи, где его можно найти?
– Ты опоздала, Джоконда. Мы все опоздали…
Сказав это, Кабир Бакир ушёл, оставил девушку посреди улицы, в одиночестве среди сотен людей. Разве можно после этой новости пойти на занятия в институт? Увидев неподалёку почту, Уммугульсум направилась туда. Наверное, надо быстрее отправить Фатиху Амирхану письмо, объяснив ситуацию. Он непременно что-нибудь придумает. Постой, почему Фатиху Амирхану? Ведь на свете есть чистая, как роса, Зайтуна. Пусть она обернёт своей горячей любовью сердце поэта. Пусть она займёт всё его существо. Пусть смоет все обиды и разочарования в душе поэта! Только пусть Тукай живёт!
Не успела Уммугульсум написать первые слова письма «Зайтуна, милая…», как слёзы ручьём потекли из глаз. Нет, написать такое письмо ей не под силу. И тогда она решила писать старшей сестре – Шамсенисе. Уммугульсум попросила сестру в кратчайшее время подготовить Зайтуну, выдать ей денег на дорогу и проживание и отправить к Тукаю в Троицк. Ответ Шамсенисы не заставил себя долго ждать. Сестра сообщала, что Зайтуну не смогли найти ни в Чистополе, ни в Казани. Неужели это коварные игры судьбы? Неужели Уммугульсум на Сенатской площади видела Тукая в последний раз? Нет, нет, этого не может быть…