Ветер

Андерсон Пол Уильям

– Что ж, - сказал Аринниан, возвышая голос в шуме расправляемых крыльев, - ничего удивительного!

Айат схватила его за руку.

– Идем, - сказала она.
– Надень пояс. Я хочу немного размять крылья перед обедом!

Лил дождь, пахнущий небом. Когда они поднялись к облакам, то оба свернули к востоку, желая отделаться от товарищей по чосу, тоже нуждавшихся в физической разминке.

Белели гребни снежных пиков и ледников, появились первые звезды, и наравне с ними сверкали несколько движущихся точек, орбитальные крепости.

Они летели в молчании, пока она не сказала:

–

Я бы хотела присоединиться к охране!

– Гм?. А, да, конечно!

– Но не к летающему патрулю. Это нужное дело, я знаю, и приятное, если погода хорошая. Но мне не нужны удовольствия! Смотри, вон там поднимается Камелот. Может быть, Водан скрывается внутри его мертвой луны и ждет шанса рискнуть своей жизнью.

– Что бы ты предпочла?
– Спросил он.

Движение ее крыльев было более уверенным, чем ее голос.

– У тебя, конечно, целая прорва работы. Твой штат, несомненно, слишком мал, иначе ты бы не был так занят и не уставал бы так. Не могла бы я помочь?

– М-м. Но.

– Быть твоей ассистенткой, посыльным, секретарем? Я могу воспользоваться помощью электрокрама и через несколько дней буду готова приступить к работе.

– Нет. Это слишком трудно.

– Я постараюсь. Испытай меня. Если я не справлюсь, уволишь меня, и мы все равно останемся друзьями. Но я думаю, что смогу. Может быть, я справлюсь лучше многих других, тех, кто не знал тебя все эти годы и кто лучше подойдет для другой работы. Я смышленая и энергичная. Разве нет? И. Аринниан, мне так нужно быть с тобой! Так мне легче пережить это ужасное время!
– Она потянулась к нему. Он схватил ее за руку.

– Хорошо, мой боевой друг!
– И в тусклом свете звезд она была так же прекрасна, как в свете солнца или луны.

– Да, я назначу голосование на завтра, - сказал Мэттью Викери.

– И как, по-вашему, оно пройдет?
– Спросил Дэннель Холм.

– 69

Президент вздохнул:

– А вы как думаете? О, военная фракция в Парламенте не имеет такого большинства, как в Круаче. Некоторые члены охотнее выразят свое мнение голосованием, нежели почтой. Но я видел результаты анализа почты, телефонных звонков и. Да, вам удастся протащить свою проклятую резолюцию. Вы получите необходимую вам власть, приостановив функции гражданского правительства, чего и добиваетесь. Мне очень хочется, чтобы вы прочли хотя бы некоторые из писем или просто просмотрели бы ряд записей. Я никогда не представлял, что в душах разумных существ столько древнего безумия.

– Борьбу за свой дом вы считаете безумием?

Викери поджал губы:

– Да, когда она не может быть выиграна!

– Я бы сказал, что мы уже кое-что выиграли. Мы разгромили огромную земную армаду. Мы пытаемся достичь еще больших результатов на Итри.

– Неужели вы действительно верите в то, что Доминион способен победить Империю? Холм, Империя не пойдет на компромисс! Встаньте на эту точку зрения хотя бы на минуту, если можете, единственный хранитель границ, защищающий их от вторжений варваров и чуждых цивилизаций, имеющих водородное оружие. Империя должна поддерживать веру в себя, в свою неуязвимость, иначе с ней все будет кончено.

– Мне до слез жаль Империю, - сказал Дэннель Холм, - но его Величество должен решать свои проблемы за счет кого-нибудь другого. Мы ему так просто не сдадимся! Кроме того, вы же знаете, что земляне не собираются высаживаться на Авалон.

– Им это и не нужно, - ответил Викери.
– Если возникнет такая необходимость, они вернутся с новыми силами. А тем временем нам нужно придти в себя.
– Он глубоко вздохнул.
– Я считаю, что ваша игра будет стоить чрезвычайно.

– Прошу вас. Во-первых, не игра, а изобретение. Во-вторых, не моя, а наша!

– Но неужели вы не понимаете, что в дальнейшем для нас не останется ничего, кроме неизбежного мира? Сейчас мы можем добиться великолепных условий. Я уже имел дело с губернатором Саракоглу и знаю, что он проследит за тем, чтобы соглашение было честным. По здравому размышлению, что такого плохого в том, чтобы войти в состав Империи?

– Ну, начать с того, что мы нарушаем присягу, принесенную нами Итри. Простите, приятель, смертельная гордость не позволяет!

– Вы сидите здесь и говорите всякие устаревшие слова, но вот что я вам скажу: ветры изменений все крепчают!

– Насколько я понимаю, и эта фраза достаточно стара, - сказал Холм.
– Ферун тоже знал одну старинную фразу и любил ее цитировать. Как она звучит? В их звездный час.

Табита Фалкайн оттолкнулась от пристани. Кливер и мачта заскрипели под ветром.

Светлая открытая лодка закачалась среди шипящей пены и устремилась вперед. Выйдя из бухты, она оказалась в открытом море и понеслась над волнами.

– Мы скользим!
– Крикнул Филипп Рошфор.

– Конечно, - отозвалась Табита.
– Это гидрофойл. Держитесь!
– Она надела шлем. Лодка качнулась и накренилась на один бок.

– Нет киля? Что же вы используете для горизонтального сопротивления?

– 70

Она указала на старинного вида изогнутые доски, что возвышались над каждым поручнем. Вот что! Конструкция итриан! Они знают о путях ветров больше, чем это могут вообразить себе человеческие компьютеры.

Рошфор озирался, восхищаясь панорамой вокруг. Вид был великолепен. Кругом, сколько хватало глаз, перекатывались крупные волны, синие с фиолетовыми и зелеными искорками, пронизанные солнечным светом, увенчанные белыми шапками пены. Они ворчали и вздыхали, и брызгались каплями воды, солеными на губах и такими хлесткими, что в тех местах, где они касались тела, на нем выступали красные пятна.

Воздух был прохладным, но не холодным, и напоен жизнью. Сбоку с удивительной скоростью двигались изумрудные высоты Сент-Ли.

Но, он вынужден был это признать, самым великолепным из всего окружающего была высокая загорелая девушка, которая стояла, дымя трубкой, с похожим на коршуна домашним животным на плече. На ней не было ничего, кроме кильта, развеваемого ветром, и, конечно, ножа и бластера на боку.

– Сколько, вы говорите?
– Спросил он.

– Около тридцати пяти километров. При такой скорости пара часов. Не стоит возвращаться раньше захода солнца, когда высыпает много звезд, так что у нас будет достаточно времени на то, чтобы хорошенько оглядеться!