Ветеран
Шрифт:
Переглянувшись мы решили посмотреть, что там происходит. Если же их гораздо больше, то потихонечку свалим. Подойдя к воротам, я потянул створку на себя, те приоткрылись ровно на столько, чтобы пролезть не толстому человеку. Скользнув во двор мы не обнаружили ничего, кроме нескольких трупов, охранников и явных арестантов. Быстренько осмотревшись мы пошли шарить по дому, пока не услыхали звуки.
Картинка была так похожа на ту, что оставили мы, что вызывала умиление. Кто-то трудился над разложенной женщиной, кто-то прижигал пятки купцу, кто-то с равнодушным
Тело на бабе даже не услышало этого, продолжая заниматься своим делом.
Безухий, подошедший чтобы прекратить столь явное неуважение оказываемое нам, был мной остановлен.
– Погоди. Дай человеку сдохнуть счастливым.
Дождавшись пока тело не застонет и не начнет двигать бедрами быстрее, Безухий аккуратным движением небольшой тяпки для рубки капусты, сильным ударом перерубил тому шейные позвонки. Человек умер счастливым.
Оглянувшись в поисках противника, я послал своих, кроме Безухого, быстренько осмотреть дом, а сам взял стул и уселся напротив купца:
– Ну вот что, купец, - обратился я к пожилому человеку в халате, с закрученной по обычаям безземельного племени бородой.
Тот обреченно продолжал смотреть на меня. Безухий повел глазами в сторону разложенной мамзели, на которой все еще лежал труп жирного. Девочка была молодцом и не вылазила, чтобы не напоминать о себе, ну или просто сознание потеряла, не знаю. Я отрицательно мотнул головой, Безухий с сожалением еще раз оглянулся, но согласно кивнул. Видимо тоже понял, что второй кусок нам не осилить.
Сейчас они быстро обшмонают дом и убитых нами "сослуживцев", мне же нужно привести в чувство купца. Нам не потянуть второй куш, значит есть возможность сделать доброе дело.
– Эй, - я легонько отхлестал его по щекам, приводя в чувство.
– Ну ка, давай, сфокусируйся.
Взгляд хозяина наконец стал сосредоточенным и он спросил прерывистым голосом:
– Кто вы?
– Солдаты, - ухмыльнулся я.
– Обычные солдаты.
– Освободители, родненькие , - прошептал купец и затрясся в рыданиях.
Я почувствовал себя очень неудобно:
– Значит так, так мужик, сейчас берешь выживших и где-нибудь ховаешься. Если кто докапывается, то говоришь, что уже подоили. Бывай.
Купец сзади всхлипывал. Я выскочил из комнаты, собрал своих и мы бегом направились к нашим.
***
– Как чувствовал! Как чувствовал!
– все повторял Шустрый забегая то с одной, то с другой стороны.
– я Захожу, а там эти! Ну я кааак!
Он делал воображаемый замах, с удовольствием пересказывая все, чему мы только что были свидетелями. Видимо тренировался для будущих слушателей, я даже представил его на пару секунд убеленным сединами старцем, который рассказывает внучатам: "... и каак я его БАМ!".
На секунду стало смешно, но глянув на его одухотворенное лицо, я решил что долгая жизнь ему никак не грозит, впрочем, как и всем нам.
***
Оставшаяся дорога прошла без приключений, если не считать небольшого курьеза со священником, уже на подходе к складам мы заметили несколько ошъялков, причем из местных, которые пытались утащить что-то из небольшого храма. Священник, вцепившийся в небольшую позолоченную (судя по легкости с которой ту таскали) ванну упирался и пытался усовестить преступников.
– Дети, мои раскайтесь и придите к Единому, припадите к стопам Его, и воздастся вам по грехам вашим, ибо...
– Знаем, святой отец, знаем, - отвечал сквозь зубы детина тянувший ванну на себя.
Его товарищ бегал вокруг пытаясь хоть что-то сделать.
– Креста на вас нет, слугу Его грабите,
– Что поделать, батюшка, несовершенен человек, поскольку создан был в последний день творения, когда Единый устал и торопился на отдых, - прервал его Шустрый, сноровисто стукая грабителя по башке.
От неожиданности священник отпустил купель и та зазвенела по мостовой. Я поднял её и подал святому отцу:
– Вы бы, батюшка, закрылись в храме, а то не ровен час, прибегут злые люди да и гробанут вас.
Святой отец, подслеповато щурясь уставился в мое лицо:
– Спасибо тебе. Пусть на тебе будет благословление Единого.
– Нам солдатам оно пригодится, стараясь отвести от нас подозрения, которые могут возникнуть когда найдут убитого купца. После этого мы побежали дальше.
– Странно, я грабителя успокоил, а благословление ты получил, - со смешком, но немного обижено сказал Шустрый.
– Не переживай, - успокоил я его, - если это будет выражаться в чем-либо материальном, то я с тобой обязательно поделюсь.
– Сейчас садимся в барку и уходим, - подожил я торопясь на склад.
– А помилование?
– спросил Безухий.
– Ты веришь в эти сказки?
– Нет, но вдруг кто-то верит.
– Те пускай остаются, а я ничего хорошего не жду. Надо линять, а то хуже будет.
– Вот это по мне, - вклинился в разговор Шустрый, - погуляем, посмотрим как пираты живут.
– Можно, склонил голову атаман пришлых, - у меня и знакомцы там имеются
***
Прибежали мы поздновато, когда все уже закончилось. Я до сих пор не знаю, что там произошло, поскольку взбешенный Безухий прибил виновато улыбающегося гнуса. Ну и пускай, что мы сами собирались их убить, но ведь ни сейчас!
На палубе валялись убитые матросы и капитан, потерянный мужик из команды пришлого мямлил пытаясь объяснить, что это они первыми бросились, и им пришлось тех убить. Я смотрел на валяющийся труп дебильноватого, на женские тела с перерезанными глотками и прямо таки видел как все здесь происходило. Разговаривать не хотелось, махнув рукой я устало уселся на палубу, выбрав чистый кусочек.