Ветка Палестины
Шрифт:
Он остался в памяти добрым дедушкой, а потом вдруг объявили в школе, что он - пособник врагов народа.
Тогда-то они шептались с Любкой в саду. Полина и верила, и поверить не могла, что все - враги. А Любке, оказывается, все было ясно. Она сказала, хрустя антоновкой:
– - Ты что, не видишь, кого сажают? Батьку твоего не берут. И моего. Почему? Взять у нас нечего. У Гринберга вон книги. На тысячи. Небось раскулачил кого... У Петровского - еще больше. Масляный-богач. Два велосипеда. И сам ездит на рудник, и дочке
Полине отчетливо вспомнился этот разговор, даже Любкины подсчеты, у кого сколько было имущества...
... Полина почувствовала -- на сыром сидит. Озябла сразу. Но не поднялась.
... Мать отдала Мухиным все, что было из вещей. На сохранение. Неужели из-за пальто? Из-за платка? Из-за зеленой скатерти, в которую заворачивают фрицевского... Из-за тряпья?!"
Что же такое "Звильнена Украина"? "Мое -- мое, и твое -- мое?!"
На обратном пути, на спуске, дядька Андрий придерживал Полину за руку. Притомилась девонька. Ноги не идут.
...Перед самым отъездом подсохло, и удалось наконец добраться до вставшей на дыбы рудной земли, где были братские могилы. Снова привели мальчишки. И дядька Андрий.
Пришли с лопатами. Карабкались, поддерживая друг друга, цепляясь за обгорелые сучья.
Похоже, после освобождения здесь никого не было. Валяются вокруг гильзы -- тусклые, ржавые. Зеленые немецкие фляжки.
Полина вскрикнула: увидела торчащие из-под земли почернелые кости. Даже не закапывали?
Стали кромсать лопатами сухую, неподатливую землю, забросали могилу. Двинулись дальше.
Новый широкский председатель райисполкома Доценко -- на его спине немцы звезды вырезали - обещал памятник тут воздвигнуть. Выполнит?
Могилу матери дядька Андрий так и не смог найти. Мальчишки обнаружили.
"Мамочка-мамочка!" Полинка упала на колени.
Дядька Андрий положил ей руку на плечо: - Дальше! Дальше! А то не вернемся засветло. По рыже-красной, вывороченной из глубины земле нашли могилу отца и Фимочки.
Могилу как закидали наспех, так и осталась. Вытоптанной, незаросшей. Словно ничего уж не приживалось на этой багровой земле.
А вокруг чернозем. Весь перевороченный. Черными глыбами. В воронках стоит вода. Страшная земля.
Могила на самом склоне карьера. Полинка поднялась к ней по каменистой рудной осыпи -- сердце билось где-то у горла...
– - Вы идите!
– - сказала она провожатым.- Я тут останусь до утра. До поезда!
Дядька Андрий запротестовал, походил вокруг. Начало смеркаться, и он не оставаться же на ночь - ушел нехотя и увел мальчишек.
Полинка лежала, прижавшись лбом к каменистой земле, слизывая языком соль с опухших, потрескавшихся губ. В ушах только одно осталось. Голос брата. Повторяет и повторяет он своим чистым голоском:
"Не могу дождаться той минуты, когда... выйду тебя встречать..."
Хочет он еще что-то крикнуть, тянется к ней и-- не может...
" За что?"
И снова, будто наяву, видела брата -- лобастого, тихого, учтивого.
"Бог перепутал",-- говорила мать. Оборванные яблони, разодранные колени - дочь. Тишина в доме, девичья приветливость - брат, Фимочка. Не терпит конфет -- дочь; сластена -- Фимочка...
– - Бог перепутал!
– - вырвалось у Полинки.-- Перепутал!
Ей лежать здесь, а не ему, мальчонке...
Быстро темнело; в мертвой степи звучало протяжное: "Бог перепутал! Пе-ре-путал..." Она почувствовала дурноту.
Сверху зашуршали камни, посыпались на нее. Вскочила испуганно. Вгляделась. Переступает босыми ногами Юра Мухин, рубашка вытянулась из штанов, лицо белее мела.
– Тетечка Полина! Тетечка Полина! Важко тут. Пидемо...
– - Ты откуда здесь?
Оказывается, дошел со всеми до села, а потом вернулся. Зубами выстукивает:
– Т-тетечка Полина!
П-пидемо... Как удалось им выбраться?
Перешли вброд, сбивая ноги, Ингулец и тогда лишь остановились, дрожа от холода и прислушиваясь.
Здесь, на пологом берегу, до войны Полина вместе со всей школой разбивала парк". Рыхлили землю для клумб. Понатыкали прутиков и ушли, не очень веря в то, что примутся.
И вот слышно: шумит, как в бору. По весеннему пахнет кленом, топольками. И шумит, шумит в ночи. Принялись топольки.
Часть вторая
"Вынос хоругви"
" Сто раз ты заглядывал
смерти в глаза.
Ничего ты не знаешь
о жизни."
Аполлинер.
Глава первая.
Возле общежития Полину ждал длинный Владислав, ее Владя, "Полинкина жердина", как окрестили его на Стромынке. Он высматривал подходивших, перебирая от холода журавлиными ногами; в выходном широком галстуке из черного крепа, который скрадывал его длинную шею.
Он бросился к Полине, схватил ее чемоданчик, сетуя на то, что не прислала телеграмму. Она кивнула благодарно, начисто забыв о разговоре, который был у них две недели назад; а когда он взял ее за холодные руки, она уткнулась ему в грудь и застонала сквозь зубы.934"
Владя накормил ее домашним яблочным пирогом, дал люминала, который был всегда при нем в спичечной коробке
Полина приняла двойную дозу снотворного и заснула, не отняв руки, которую держал Владя.
Утром она поднялась вместе со всеми, собрала обернутые газетной бумагой учебники и поспешила в университет.
Первокурсницей Полина любила прибегать в актовыйзал университета, когда в нем было еще пусто и свежо, а акустика по утрам -- как в храме, где хочется самому господу Богу крикнуть: "Ау!"