Ветлуга поёт о вечном
Шрифт:
Только тут шевельнулся разбойник, и вдруг,
Неожиданно видя спасенье своё,
На колени упал он и слёзы пустил.
Этот дюжий детина ревел, как дитя:
– Я всю жизнь буду Бога молить за тебя,
Что меня не убил ты теперь, пожалел!
И за вас за троих буду Бога молить…
– Ты крещёный? – сурово спросил Тихомир.
– Вот он, крест, – и разбойник достал показать
Из-за пазухи крест, что на шее висел.
– Поклянись на кресте,
Не пойдёшь по дорогам ты грабить людей!
А не то я тебя… – пригрозил Тихомир.
И разбойник поклялся, что больше уже
Никогда он не встанет на гибельный путь.
– Ну, смотри же! Поклялся! – сказал Тихомир. –
А теперь поднимайся. Как звать-то тебя?
– Спиридон я, – ответил разбойник ему,
Поднимаясь с колен, утирая слезу.
Инок Тихон тогда Спиридона спросил:
– Как же ты, Спиридон, в лес пошёл, на грабёж?
Разве страха-то Божьего нет на душе?
Христианские души ведь мог загубить.
Смертный грех… Не боишься? Мы ж веры одной. –
Так разбойник ответил:
– Попутал меня
Бес нечистый. Простите! Ведь я не всегда
Был в разбойниках. Я ведь недавно совсем
Ярославскому князю в дружине служил,
Александру Брюхатому… Только теперь
Всё рассказывать, что приключилось со мной
Будет долго, а скоро уж спустится ночь…
– Тут ты прав, – Спиридону сказал Тихомир
И к монахам затем повернулся. – Он прав,
Скоро ночь. Нам пора бы вставать на ночлег.
Можно здесь, у тропинки костёр развести.
Только лучше бы нам хоть полянку найти,
Или дол… Что-то лесу не видно конца.
– Да, вы правы, – ответил Варнава. – Теперь
Нам не плохо бы сделать привал до утра.
– Только лучше давайте поляну найдём, –
Предложил тут Макарий. – Встать на ночлег
В этом месте не очень-то хочется мне…
Далеко ль убежали дружки-то твои?
– Да теперь уж не сунутся, слово даю.
Да и лес уж не долог, – сказал Спиридон. –
Полверсты, может, больше немного, а там,
У реки… там какие-то люди стоят…
Мирный, вроде, народ: бабы, дети у них…
Ни мари, ни татары… назвались они
Нам цыганами. Что за народец, Бог весть.
Лошадей шесть голов, да телеги у них
Балаганные, вот всё богатство… Мы днём
С ними встретились там, как на дело-то шли.
Я могу проводить. Там и ночь проведём.
– Ну, смотри, Спиридон! Если вдруг заведёшь,
Так тебе уж тогда не сносить головы!
Будешь рядом идти. Ни на шаг от меня! –
Так сказал Тихомир. Спиридон же в ответ:
– Раз уж слово я дал, так
– А чего мне бояться? – сказал Тихомир. –
Меч при мне, щит при мне; божьи люди со мной;
Значит, с нами и сила, и правда идёт.
Ты же лучше, пока мы идём, расскажи,
Как из княжеских войск да в разбойный-то люд
Угодил. Под рассказ и идти веселей.
7. Мщение Спиридона
– Что ж, не долог рассказ мой, – сказал Спиридон. –
Как потомки Донского московский престол
Делят между собой, то известно и вам.
Внук Донского, Василий-то Тёмный, стоит
Против братьев двоюродных. Дядя его,
Их отец, Юрий князь, он уж помер теперь.
Ну а наш ярославский-то князь Александр
За Василия Тёмного встал, за Москву.
В прошлом годе сражались мы с Васькой Косым
Под Великим селом: одолели его;
Князь Василий Косой получил по зубам.
Убежал к вологодским. Но после окреп,
Взял опять Кострому и пошёл уж на нас,
К Ярославлю. Наш князь знак подал на Москву.
Сам же с войском в семь тысяч собрался встречать
Князя Тёмного с войском. Мы встали тогда
Возле Которосли, где впадает она
В Волгу-матушку. Лагерем встали и ждём
В помощь войска московского, чтоб уж верней
Нам врагов отразить, рати объединив.
А у князя была молодая жена.
Чёрт ведь дёрнул: её потащить на войну.
Миловалися всё. Больно люба была.
Уж хотелось ей очень войну посмотреть.
Упросила его. Он, сердешный, и взял.
А известно: где баба, там плохи дела.
И любиться-то стыдно у всех на виду.
Ну, к ночлегу решил князь подале от всех
Обособиться с милой княгиней своей.
И от войска-то уединились они,
Взяли только в охрану немного людей.
Вот и я, так как раньше в охране я был,
Так и тут не пустили: иди, да и всё.
А просил я у князя меня отпустить.
Я ещё под Великим был ранен в бою:
Кто-то стрелку пустил, и попала она
Мне как раз… под брюшину… грешно и сказать…
Да теперь уж чего… в общем… стал я скопцом.
Я в пылу-то атаки не понял сперва:
Вроде как обожгло, а потом ничего.
А когда заломило, смотрю: всё в крови.
Испугался я больше… Ну, лекарь меня
За неделю поднял. Все смеялись потом.
Стал я вроде насмешки для наших ребят:
Вроде с виду здоровый и крепкий мужик,
А совсем не мужик. Ни вернуться домой,