Ветлуга поёт о вечном
Шрифт:
Бывший воин Бакмат. Конь под ним словно бес:
Чёрным глазом поводит да гривой трясёт;
Отбивает чечётку по твёрдой земле,
Так копытом и бьёт, так и хочет лететь,
Он не может стоять, не желает шагать,
Хочет только нестись, словно ветер в степи.
– Ай да конь у тебя! – Похвалил Тихомир.
– Конь и, правда, хорош. Много лет меня ждал.
Застоялся. Мы были во многих боях.
Но, теперь я не воин. Поклялся себе,
Что
Не могу я забыть, как монах, что меня
Спас от смерти, твердил мне не раз и не два:
«Не убий и люби». Он мне много тогда
Говорил о Христе, о любви, и о том,
Что когда-нибудь сам я Христа восхвалю.
Но не стал он меня к вашей вере склонять,
Потому что, сказал: я ещё не готов.
И послал он меня посмотреть на тот храм,
Что когда-то я сжёг, по приказу князьков.
– Слышал, слышал тебя я у храма тогда. –
Отвечал Тихомир. – Ты мне лучше скажи,
Где татары теперь? Надо нам поспешить…
– Мы успеем. К татарам я вас и веду.
Только должен понять ты: тебе я помочь
В этой битве никак не смогу, хоть и был
Я когда-то отличным бойцом. Но теперь
Дал я клятву себе: больше в руки не брать
Ни меча и ни лука, с тех пор, как меня
Ты тогда пожалел и оставил в живых.
– Ничего, – отвечает ему Тихомир. –
Бог поможет, и сами управимся мы…
– Нет, послушай. Я должен тебе рассказать.
Отыскал я коня своего у друзей,
И невесту себе я в деревне нашёл,
И теперь мирной жизнью пожить я хочу.
Вот, смотри. – И Бакмат повернулся в седле,
Да, рубаху задрав, спину выставил вдруг.
А спина – в красной сетке кровавых рубцов,
Что подсохли едва, сплошь – кровавая сеть.
– Это кто ж так тебя?
– Те, к кому вас веду.
Сыновья Кельдибека Мекеш и Тугай.
Я узнал, что они, как остались одни,
Так решили князьями стать вместо отца.
Чтобы власти добыть, убежали в Орду,
Там служили. Теперь их обратно послал
Хан Кичи-Мухаммед, чтобы правили здесь.
С ними вместе пришёл ханский евнух Катрус,
Чтобы в ханский гарем русских девушек взять.
Когда пленниц в деревню они привели,
Тут Мекеш и Тугай опознали меня
И хотели, чтоб снова служил я у них,
Как служил Кельдибеку ещё, их отцу.
Я тогда им сказал, что служить не могу,
Что теперь не могу никого убивать.
И тогда приказали меня привязать
К старой липе, что возле колодца стоит,
И нагайкой стегать, пока в разум приду.
Так стегали, что сгрыз я у липы
А потом и сознанье совсем потерял.
Мне Сайлан говорила, невеста моя,
Что меня, и когда без сознания был,
Очень долго стегали, хотели засечь.
Я, наверно, уже и дышать перестал,
Потому что за мёртвого только сочтя,
Перестали хлестать и оставили так,
Не велели отвязывать. Только Сайлан
Упросила Тугая, чтоб он разрешил,
В память старого князя, которому я
Верой, правдой служил, отвязать, отпустить…
Только в память отца, Кельдибека, за то,
Что служил я ему, разрешил ей Тугай
Отвязать. Если жив, мол, так пусть уж живёт;
Ну а если не жив, так сама схорони.
И потом уж забыли они про меня.
Ханский евнух Катрус всё князьков торопил,
Чтобы пленниц к Ветлуге скорей отвести,
Да на лодках отправить до Волги, а там
Уже дальше, в Орду. И сегодня чуть свет
Ваших пленниц погнали всех вниз по реке.
А Сайлан кое-как отходила меня.
И за это я стал для неё женихом.
Так что я и в седле ещё еле держусь.
– Ничего, – вновь сказал Тихомир. – Ничего,
Нам бы только скорее добраться до них.
А скажи, среди пленниц не видел ли ты
Белокурую девушку с длинной косой? –
Но Бакмат так сказал, покачав головой:
– Белокурые были, и косы у них…
Только мне-то на них не пришлось посмотреть…
Помню старую липу, да горечь коры… –
Так скакали они на ретивых конях,
По-над Нюрюгом, тихой рекою лесной,
Что впадает в Ветлугу. И тут Тихомир
Так Бакмату сказал:
– Вот что, друг мой, Бакмат.
Раз для битвы ты слаб, и зарок себе дал
Никогда уж оружие в руки не брать,
Так исполни хотя бы мне то, что скажу.
Ради пленниц оставил трёх иноков я;
Мне игумен велел их в пути защищать…
Перед Кокриным с ними расстался, когда
Брат за мной прискакал, с этой вестью лихой.
Отпустили они меня пленниц спасти,
Только сами они словно овцы в степи.
От разбойников ночью в лесу я их спас.
А теперь без охраны оставил, одних.
Если с ними ещё приключится беда,
Как домой я вернусь, что скажу я тогда?
Так что, только заметим мы подлых татар,
Тут уж ты нас оставь, дальше мы уж вдвоём…
Всё равно в битве ты не помощник теперь.
Лучше ты поспеши да монахов найди.
Если нужно помочь – помощь им окажи.
Слово дай, что исполнишь, всё то, что прошу. –