Ветлуга поёт о вечном
Шрифт:
Фёдор слушал почтительно дивный рассказ,
По дороге к реке, но в конце оборвал:
– Ты сказала: «Энер»? Что за слово «Энер»? –
И ответила Маша, сказала она:
– Так Ветлугу все звали когда-то давно,
С незапамятных пор. Дед Ексей говорил,
Будто прадед его много знал про Энер
Всяких разных историй. Вернёшься когда,
Он расскажет тебе, если вспомнит чего… –
Так они с разговором к реке подошли.
И увидел тут Фёдор,
Сосен ряд обступает, спускаясь к реке.
Но не могут те сосны достигнуть воды,
Корни их из песка выступают, ветвясь,
Будто ноги, стволы над землёю подняв,
И навеки застыв. Словно кто-то их бег
Над рекою прервал. А не то бы они
На корнях, как на щупальцах в реку вошли
И на берег другой, что положе лежит,
Перешли бы. Как диво чудесной земли
Эти Сосны Ходячие были теперь.
– Всё, пришли. Вот и сосны. Ты видишь и сам,
Почему их ходячими люди зовут?
– Да, чудно здесь, – ответил тут Фёдор. – Чудно.
Сосны будто и, правда, готовы пойти…
– Вот Ходячими Соснами их и зовут.
Эти сосны священны у наших людей.
Кереметово место… У нас говорят,
Что они ещё служат ему по ночам,
Когда могут опять великанами быть,
Хоть и с места теперь не сойдут никогда… –
Осмотрелся тут Фёдор вокруг и спросил:
– Где же лодка моя? Что мы, раньше пришли?
– Нет, – ответила Маша. – У сосен нельзя
Из воды выходить. Только – в воду входить.
Это место священно. А лодка твоя
Там, должно быть, за соснами. Вон же, смотри! –
И она указала за сосны ему,
Где у ельника виден был парус едва.
Там их Устя ждала. Там простились они.
Устя вышла из лодки на берег. Потом
Фёдор в лодку вошёл и направил её
По течению вверх. Сокол рядом парил
В вышине по-над лодкой, как будто хотел
Направление верное ей показать.
Ельник скоро исчез с поворотом реки.
10. Хитрость Ворона
Не хотел Ворон ждать, когда иноки вдруг
Станут письма писать. Видел он: твёрдый дух
У монахов сломить не удастся ему.
Уступить же монахам – лицо потерять
Перед шайкой лихой, что с трудом он собрал.
Да и выкуп хотелось ему получить.
Ворон крепко задумался. Долго сидел
У лесного ручья, у землянки своей.
Всё смотрел на ручей, на теченье воды,
Да всё думал, как быть. Уже стали роптать
Душегубы его, что без дела сидят.
– Васька! – тут он позвал одного, что сидел,
Возле
Караул свой. И Васька к нему подошёл.
Ворон только кивком на пенёк показал,
Васька рядом уселся. Тут Ворон спросил:
– Как там эти? Не сдохли ещё на воде?
– Живы черти… не знаю уж, чем и живут…
Видно, духом святым. Только молятся всё…
Может, правда, какие святые, а мы…
– Но-но-но! Ты мне брось! Нету святости в них!
Будешь так говорить, и тебя брошу к ним!
Тоже будешь святой на воде, как они.
– Я чего… ничего… так уж все говорят…
– Сопляки! Испугались монахов! Они,
Может, жрут там червей, вот и живы ещё.
На воде всё же долго не смогут прожить. –
Ворон чуть помолчал, а потом говорит: –
Ладно, я тут придумал, как нам и без них
Обойтись. Позови-ка Ушатого мне. –
Васька Леший Ушатого Фомку привёл.
Ворон тут говорит: – Слушай, Фомка, ведь ты
Говорил, что умеешь писать…
– Ну, могу.
– Что ж, тогда ты напишешь письмо в монастырь.
Я тебе продиктую. Неси-ка сюда
Бересты для письма. Ну а ты собери
Все вещички монахов, – он Ваське сказал. –
Если там их узнают, по ним-то они
И поверят, что подлинно наше письмо.
Да скажи, чтоб седлали всех трех лошадей.
Ты поедешь со мной. И Медведю скажи,
Собирается пусть. Скоро мы уж пойдём. –
Самый младший из шайки, Ушатый Фома
Двадцати пяти лет, из крестьян костромских,
Притащил береста и отточенный нож.
– Ну, пиши, – приказал ему Ворон, – пиши:
Братья добрые, мы у марийцев в плену.
Мучат голодом нас, истязают и бьют.
Нету мочи терпеть. Богу душу отдать
Было б лучше для нас. Помогите же нам… –
Он письмо диктовал, а Ушатый писал,
Вырезая значки на куске береста.
Вскоре было и дело закончено тем.
Ворон тут ободрился, похаживать стал
Довольнёшенек, долго на месте сидеть
Не любил он: в дороге-то всё веселей.
К яме он подошёл, под шалаш заглянул.
Видит: шмыгнула белка от ямы в лесок.
Ворон только косматой башкой покачал:
– Любопытная тварь! – В яму он заглянул. –
Что? Сидите, голубчики? Голод-то вас
Не сморил ещё? Будете в свой монастырь
Письмецо-то писать? Сколько ждать вас ещё? –
И Варнава из ямы ответил ему:
– Жди, не жди, не дождёшься. Хоть нас закопай.
Всё равно не напишем письма в монастырь.
Да и нет там богатства, чтоб вам заплатить.