Ветлуга поёт о вечном
Шрифт:
Так душа-то и чувствует: страх-то сильней
И добра, и любви, и всего, что ни есть.
Всяких видел я здесь. Сила силушку гнёт…
– Ты вот главный у них, а душой-то ты – раб,
Потому что тобой страх владеет, не ум, –
Отвечает из ямы Варнава ему. –
Можешь ты нас и голодом тут заморить,
А письма в монастырь не напишем тебе.
– Ничего, подождём. Голод вас вразумит. –
И сказав это, Ворон от ямы ушёл.
Приуныли
На воде они долго не смогут прожить.
В яме сумрачно, холодно, сыро сидеть.
Солнца днём закрывает над ямой шалаш.
– Братцы, есть-то охота, живот весь свело.
Я бы съел хоть сапог, – грустно Тихон сказал.
– Да, сейчас бы попасть нам опять в монастырь,
Очутиться бы в трапезной! Вот уж где рай
Для голодных желудков, – Макарий сказал.
– Брат Макарий, не надо! Ты этим ещё
Аппетит лишь сильнее растравишь себе.
Да и нам заодно, – так Варнава сказал.
Замолчали монахи в подземной тюрьме,
Лишь урчанье утроб было слышно в тиши,
Да над их головами в лесной вышине,
Где-то там, – щебетание птиц, ветра шум.
– Что же делать нам, братцы? – Макарий спросил.
– Что тут сделаешь? Знаю я только одно,
Что письма мы писать не должны ни за что! –
Вновь Варнава ответил. А Тихон сказал:
– Здесь, в лесу, Тихомир нас не сможет найти…
– Ничего, есть у нас пастырь лучше него.
И ему мы должны доверяться во всём, –
Так Варнава ответил. А Тихон сказал:
– Что ж, помолимся, братья. Теперь нам одно
Остаётся: на Бога во всём уповать.
Мы и раньше не думали, будто наш путь
Будет лёгок и весел. Чего же теперь
Унывать нам? Мы вместе, мы живы, и есть
Хоть немного воды. Воздадим же хвалу
Богу мы и за это. Откуда нам знать,
Что Он нам приготовил на этом пути…
– Мудро слово твоё, – брат Макарий сказал. –
Что бояться разбойников, если за нас
Тот, кто выше всего. Он их нам и послал,
Чтоб проверить на крепость, на веру, на дух.
Что бояться нам смерти, когда для неё
Мы всю жизнь и живём, и готовимся к ней?
Кто родился героем, вождём, мудрецом?
Лишь детьми мы рождаемся слабыми все.
А потом крепость духа и веры, и Бог
Нас выводят в герои, в вожди, в мудрецы.
Только даже герой, даже вождь и мудрец,
Если к смерти своей не готовят себя,
Могут в час свой последний, в последний свой миг
Зачеркнуть все деяния жизни своей,
Если слабость проявят, хотя бы лишь раз.
Смерть венчает людей, весь их путь, всю их
Как-то книгу читал я о древнем царе.
Был велик и могуч он. Держава его
Процветала, он многими повелевал
Городами и странами. Только потом
На него вдруг войною пошёл царь другой,
Молодой, сильный, смелый, и он смог в бою
Победить столь могучего прежде царя,
Разгромил его армию и самого
Захватил его в плен. А потом никого
Не хотел оставлять он в живых и казнил
Всех, посмевших войною пойти на него.
Всех солдат, воевод. А потом и царя.
И тогда старый царь на колени упал,
Стал пощады просить, согласился он быть
Хоть рабом, только б жить. И оставил его
Победитель в живых, чтобы падал он в прах
У его колесницы: чтоб царь молодой
По нему заходил в колесницу свою.
И ведь падал же в прах старый царь, чтобы жить!
Так окончил он жизнь свою грязным рабом,
Потому что о смерти не думал своей,
Не готовился к ней, и не смог одолеть
Страха жизнь потерять ради чести своей.
И хоть жил он царём, всё же умер как раб.
Полководцы его, и солдаты его
Честь свою берегли, ради веры своей
Жизнь отдали свою. Он же предал всех их.
Вот об этом теперь мы подумать должны.
И рожденье, и жизнь человеку даны,
Чтобы к смерти своей он достойно пришёл,
И достойно бы принял последний удел.
– Мудр и ты, брат Макарий, – Варнава сказал. –
А теперь воздадим мы молитву Творцу,
И пусть будет всё так, как положено быть.
Нам же – стойко сносить да Творца восхвалять. –
Встали в яме они на колени тогда
И творили молитвы, и силы свои
Укрепляли молитвой и духом своим.
И окончив молиться, они улеглись,
Чтобы сил не расходовать и отдохнуть.
Долго, молча, лежали. Никто говорить
Не хотел. Только слушали пение птиц.
Вдруг какие-то мелкие камешки к ним
Полетели на дно. Тихон поднял один,
Посмотрел, удивился:
– Глядите, друзья,
Кто-то кинул орехов. Не сторож ли наш
Жалость к нам проявил? Вот, берите… –
Они разделили орешки и съели скорей,
Да наверх посмотрели, хотели сказать
Благодарность тому, кто решил укрепить
Их в насильном посте. Вдруг над ямой, вверху,
Видят белку. И та снова бросила им
Три орешка лесных. И пропала опять.
– Вот так чудо! – Варнава сказал. – Ну и ну! –
Я-то думал, что стражник до нас снизошёл.