Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве
Шрифт:
Судно "Кавескар" стало для "Дешели" спасательным кругом. Но уже через несколько дней помощник плотника Митчелл и другие матросы снова начали бесчинствовать. Не подчиняясь приказам Чэпа, они воровали спиртное, пьянствовали и уходили с оружием с затонувшего судна, вместо того чтобы сдать его в магазинную палатку. Байрон отметил, что эти люди - " теперь практически не контролируются" - пытались "соблазнить" женщин кавескаров, что "очень обидело индейцев".
По лагерю распространился слух, что Митчелл и его мародеры задумали украсть каноэ кавескаров и бежать с острова. Чип отправил Байрона и других союзников, чтобы сорвать заговор и охранять каноэ. Но кавескарцы были свидетелями коварной напряженности, нараставшей среди кастаков - людей, которые позволяли волосам расти на лице, не умели охотиться и ловить рыбу, носили тесную одежду, не позволявшую теплу костра согреть их кожу, и, казалось, были на грани разгула.
Однажды утром, проснувшись, Чип обнаружил, что все кавескары ушли. Они содрали кору со своих убежищ и уплыли на своих каноэ, унося с собой секреты своей цивилизации. " Если бы мы могли развлечь их, как полагается, - сетовал Байрон, - они бы нам очень помогли". Учитывая, что поведение каставаров послужило причиной столь внезапного отъезда, добавил он, они не ожидали, что когда-нибудь снова увидят кавескаров.
ГЛАВА 12. Властелин горы Мизери
Байрон нашел в лесу собаку. Кавескары оставили ее, видимо, торопясь уйти. Собака подошла к Байрону и шла за ним до самого лагеря, а ночью лежала рядом, согревая его тело. Днем она сопровождала Байрона повсюду, куда бы он ни пошел. " Это существо так полюбило меня и стало верным, что не позволяло никому приблизиться... не укусив", - писал он.
Байрон почувствовал облегчение от того, что у него появился верный спутник. После ухода кавескара застава вновь погрузилась в хаос. Провизия уменьшалась, и перед капитаном Чипом встала невыносимая проблема: если он продолжит выдавать прежние ежедневные пайки, то в краткосрочной перспективе ему удастся избежать гнева своих людей, но продукты закончатся раньше - и все умрут с голоду. Поэтому он решил урезать их скудные порции, провоцируя моряков в их "самый нежный момент". Булкли записал в своем дневнике, что они перешли на "сокращенную норму муки - один фунт на трех человек в день". Через несколько дней это количество было еще более сокращено.
Булкли, надеясь подкрепиться, отправился с группой к лагуне, где кавескар ловил рыбу. Но сами каваэскары ничего не обнаружили. " Жить нам теперь очень трудно", - писал Булкли. "Ракушки очень скудны, и их трудно достать".
В июне, когда наступила зима, световой день стал меньше, а температура постоянно опускалась ниже нуля. Дождь часто переходил в снег или снег с метелью. Град, писал Булкли, " с такой силой бьет по лицу человека, что он с трудом выдерживает его". Несмотря на стоицизм артиллериста, он жаловался, что, конечно, никто " никогда не встречался с такой погодой, как у нас", отмечая, что условия " настолько суровы, что человек некоторое время раздумывает, оставаться ли ему в палатке и голодать, или выйти на поиски пищи".
Однажды Байрон лежал в своем убежище, пытаясь согреться, и тут собака, сгрудившаяся рядом с ним, зарычала. Байрон поднял голову и увидел в дверях группу моряков с дикими глазами. Они сказали, что им нужна его собака.
За что? потребовал Байрон.
Они сказали, что если они не съедят его, то умрут от голода.
Байрон умолял их не брать собаку. Но они потащили ее, вопящую, из приюта.
Вскоре Байрон уже не слышал лая собаки. Мужчины зарезали животное - Байрон не записал, было ли это сделано выстрелом или вручную, как будто он не мог зациклиться на убийстве. Животное зажарили на костре, а прожорливые мужчины собрались вокруг пламени, ожидая своей доли. Байрон остался один, растерянный. Но в конце концов он подошел и в дымном свете костра стал наблюдать, как мужчины пожирают мясо и внутренности. В этих обстоятельствах артиллерист Балкли написал: " мы не думали, что английская баранина лучше этой".
Наконец Байрон протянул руку и взял свою порцию. Позже он нашел несколько выброшенных лап и кусков кожи и тоже съел их. " Настойчивые призывы голода довели наших людей до отчаяния, - признался он.
Поэт лорд Байрон, опираясь на описание своего деда, писал в "Дон Жуане":
Что они могли сделать? И ярость голода стала дикой:
Так спаниель Хуан, несмотря на все его уговоры,
Был убит и разделен на порции.
Менее чем через месяц пребывания на острове Джон Балкли наблюдал, как компания распадается на враждующие стороны. Сначала Митчелл и его группа из девяти преступников дезертировали из основной группы и организовали собственную базу в нескольких милях от острова, ища собственные источники пищи. Они были известны как "отделившиеся", и, возможно, для всех остальных было лучше, что они покинули лагерь. Но они были вооружены и, по словам Кэмпбелла, " бродили, где им вздумается". Существовало опасение, что такие люди, бродя по лесу, могут решить совершить набег на основное поселение, захватив транспортные лодки или провизию.
Один из моряков, находившихся в лагере, пропал во время фуражировки на горе Мизери, и поисковая группа обнаружила его тело, зарытое в кустах. Жертва, писал Байрон, была " проткнута ножом в нескольких местах и страшно изувечена"; ее немногочисленные припасы, очевидно, были похищены. Байрон подозревал, что Митчелл совершил " не менее двух убийств с момента гибели нашего корабля". Обнаружение тела и тот факт, что некоторые члены экипажа были готовы убить, чтобы выжить, потрясли поисковую группу. Моряки всегда заботились о том, чтобы похоронить своих погибших товарищей; как писал Байрон, было распространено поверье, что " духи умерших не успокаиваются, пока их тела не будут погребены; и что они не перестают преследовать и беспокоить тех, кто пренебрег этим долгом по отношению к ушедшим". Но вот люди поспешно отступили, оставив на земле полузамерзший труп.
Раскол нарастал и среди мужчин в поселке. Многие из них, включая боцмана Джона Кинга, стали нагло выражать свое презрение к капитану Чипу. По их мнению, он был упрям, тщеславен, завел их в это адское пекло и теперь не в силах их оттуда вытащить. Почему именно он должен определять, какие задания им выполнять и какое количество пищи им положено? Что дает ему право править с абсолютной властью, когда нет ни корабля, ни Адмиралтейства, ни правительства вообще? Мичман Кэмпбелл, сохранивший верность Чипу, сетовал на то, что многие люди " постоянно кричат против капитана и угрожают старшинам, которые стоят рядом с ним".
Чип ожидал, что сможет положиться на капитана морской пехоты Роберта Пембертона и его солдат, которые помогут подавить любые волнения в компании. Однако Пембертон вместе со своими вооруженными солдатами отделился от роты и сформировал собственную группировку, хотя они продолжали оставаться на заставе. Поскольку эти морские пехотинцы формально являлись частью армии и теперь находились на суше, Пембертон установил над ними свою единоличную власть. В своей хижине он соорудил деревянный стул и величественно восседал на нем в окружении своих солдат. Над его убежищем развевался оборванный флаг, обозначавший его территорию.
Кэмпбелл отметил, что компания Вэйджера погрузилась в " состояние анархии" с различными конкурирующими вождями. В компании было столько вражды, столько междоусобной ярости, что было " совершенно неясно, каковы могут быть последствия".
Байрон, стремясь избежать так называемых кабалистов, уединился на краю деревни. " Не любя ни одной из их вечеринок, я построил маленькую хижину, достаточно просторную для себя", - писал он.
Кораблекрушение разрушило старую иерархию, и теперь каждому человеку досталась одинаково жалкая доля. Булкли заметил, что такие условия - холод, голод, беспорядок - могут " действительно заставить человека устать от жизни". Но среди этой нищеты и убожества, среди этой демократии страданий Балкли, казалось, процветал. Он сохранил свое прекрасное убежище и проредил растительность вокруг него. И в то время как многие в компании, казалось, просто ждали смерти, вечного покоя, он продолжал фанатично добывать пищу: охотился на птиц, счищал с камней водоросли, извлекал из-под обломков все, что мог. Добытые продукты приходилось сдавать в общую палатку, но ему удавалось собирать для себя и другие ценные материалы: доски, инструменты, обувь, полоски ткани. Деньги на острове ничего не стоили, но, как городской купец, он мог обменивать их на другие предметы первой необходимости, а также оказывать услуги. Кроме того, у него был тайник с оружием и боеприпасами.