Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве

Гранн Дэвид

Через несколько дней пошел особенно сильный дождь, вода капала с листьев и стекала по склонам горы Мизери. Козенс стоял в очереди, ожидая своей доли пайка, который комендант Харви выдавал из палатки магазина, когда до него дошел слух: Дешели решил сократить количество вина. В одно мгновение Козенс бросился к Харви, чтобы потребовать свою долю. Суконщик, еще не остывший от предыдущего спора, выхватил свой кремневый пистолет со стволом длиной около фута. Козенс продолжал наступать. Харви отбил молоток и прицелился, обозвав Козенса собакой и обвинив его в намерении совершить мятеж. Стоявший рядом с Харви моряк вмешался и отбросил ствол вверх как раз в тот момент, когда Харви нажал на курок. Пуля пролетела мимо Козенса.

Услышав

выстрел и крики о мятеже, Чип выскочил из своего жилища. Глаза его горели, пистолет был уже в руке. Щурясь от дождя, он огляделся в поисках Козенса, который, как он был уверен, выпустил пулю, и закричал: "Где этот негодяй?".

Ответа не последовало, но он заметил Козенса среди растущей толпы. Чип подошел и, не задавая вопросов и не церемонясь, приложил холодный кончик ствола к левой щеке Козенса. Затем, как он позже опишет это, он " перешел к конечностям".

ГЛАВА 14. Увлечения народа

На звук взрыва Джон Байрон выбежал из своей хижины и увидел Козенса, лежащего на земле, " в крови". Капитан Чип выстрелил ему в голову.

Многие мужчины отступили назад, испугавшись ярости Чипа, но Байрон подошел и опустился на колени рядом со своим товарищем, когда дождь полил его. Козенс еще дышал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не последовало. Тогда он " взял меня за руку, - вспоминает Байрон, - покачал головой, как будто хотел от нас уйти".

В толпе стало неспокойно. Балкли заметил, что " пресловутые неуважительные слова Козенса в адрес капитана, возможно, заставили его заподозрить, что он замышляет мятеж", но было ясно, что у Козенса не было оружия. Байрон считал, что какими бы неправильными ни были действия Козенса, реакция Чипа была непростительной.

Зрители продолжали шевелиться, пока Козенс лежал перед ними, едва живой. " Несчастная жертва... казалось, поглотила все их внимание", - вспоминал Байрон. "Все взгляды были устремлены на него, а на лицах зрителей отражались следы глубочайшего беспокойства".

На фоне поднявшегося шума Чип приказал людям встать в шеренгу. Булкли раздумывал, не взять ли ему и его людям оружие. " Но, поразмыслив, я решил, что лучше идти без оружия", - вспоминал он.

Некогда крепкая фигура Чипа была изъедена голодом. Однако, оказавшись перед строем людей, он устоял на ногах, схватившись за пистолет. С флангов его прикрывали союзники: хирург Эллиот и лейтенант морской пехоты Гамильтон. После того как Булкли указал, что его люди безоружны, Чип положил пистолет в грязь и сказал: " Я вижу, что вы вооружены, и послал за вами только для того, чтобы вы знали, что я все еще ваш командир, так что пусть каждый идет в свою палатку".

Наступил момент неопределенности, когда море разбилось о берег. Булкли и его люди понимали, что если они откажутся подчиниться, то сделают первый шаг к свержению назначенного ими капитана и нарушению правил военно-морского флота - правил, по которым они жили. По словам Байрона, необдуманный выстрел Чипа в Козенса едва не спровоцировал "открытое восстание и мятеж". Но в конце концов Балкли отступил, и его примеру последовали остальные. Байрон, ушедший в свою хижину один, заметил, что недовольство компании, похоже, " на данный момент подавлено".

Наконец, капитан Чип приказал отнести Козенса в палатку для больных.

Балкли навестил там Козенса. Его лечил молодой человек по имени Роберт - помощник хирурга. Роберт осмотрел рану, из которой хлестала кровь. Первый учебник по медицине для морских хирургов предупреждал, что огнестрельные ранения " всегда сложны, никогда не бывают простыми и труднее всего поддаются лечению". Роберт попытался проследить

путь пули. Пуля вошла в левую щеку Козенса, раздробив ему верхнюю челюсть, но выходного отверстия не было. Пуля все еще находилась в голове Козенса, примерно в трех дюймах ниже правого глаза. Роберт использовал бинты, чтобы остановить кровотечение, но для того, чтобы у Козенса был шанс выжить, пулю необходимо было извлечь хирургическим путем.

Операция была назначена на следующий день. Однако когда пришло время, главный хирург Эллиот не появился. Некоторые объяснили его отсутствие предыдущей ссорой между ним и Козенсом. Плотник Камминс сказал, что, по его сведениям, Эллиот намеревался прийти на , но в дело вмешался капитан Чип. Мичман Кэмпбелл заявил, что ему неизвестно, чтобы капитан когда-либо поступал подобным образом, и предположил, что конфликт разжигается дезинформацией - точно так же, как слух о сокращении винного пайка Козенса оказался ложным. Несмотря на то, что Кэмпбелл настаивал на том, что Дешевого обижают, утверждение о том, что капитан не позволил хирургу лечить Козенса, распространилось среди компании. " Это было расценено как бесчеловечный поступок капитана, - писал Булкли в своем дневнике, - и в значительной степени способствовало тому, что он потерял расположение людей". Булкли добавил, что для Чипа было бы более почетно убить Козенса второй пулей, а не отказывать ему в помощи.

В итоге Роберт попытался провести операцию самостоятельно. В учебнике по медицине говорилось, что первый долг хирурга - перед Богом - " , который видит не так, как люди" и "направит наши пути правильно". Роберт открыл медицинский шкаф, в котором лежали такие металлические инструменты, как ножи для разрезов, щипцы, пилы для костей, прижигающий утюг. Ни один из них не был простерилизован, и операция без анестезии с одинаковой вероятностью могла как убить Козенса, так и спасти его. Каким-то образом Козенс выжил. Осколок пули откололся, но Роберт смог добраться до основного осколка и извлечь его.

Козенс был в сознании, но ему все еще грозила смерть от потери крови, кроме того, существовал риск гангрены. Он хотел, чтобы его перевезли в дом Булкли, чтобы он был среди друзей. Когда Балкли попросил у Чипа разрешения на это, капитан отказался, настаивая на том, что Козенс замышляет мятеж, который угрожает их заставе. " "Если он останется жив, - сказал Чип, - я отведу его пленником к коммодору и повешу".

17 июня, через неделю после выстрела, Роберт провел вторую операцию Козенсу, пытаясь удалить оставшийся фрагмент пули и часть раздробленной челюстной кости. Помощник хирурга завершил операцию, но Козенс, казалось, угасал. В таких случаях, советовал учебник, хирургам не следует отчаиваться - " ибо Бог милостив". Козенс попросил Роберта оказать последнюю услугу: доставить на Балкли небольшой пакет с извлеченной пулей и кусочком кости. Козенс хотел сохранить улики. Роберт согласился, и Булкли положил смущающий пакет в свое убежище.

24 июня Балкли записал в своем дневнике: " "Ушел из жизни мистер Генри Козенс, мичман, промучившись четырнадцать дней". Возможно, Козенс и сгинул на острове, но, как писал Байрон, он оставался " очень любимым", а большинство каставаров были " крайне огорчены этой катастрофой".

Холодные, грязные, оборванные, они выбрались наружу и вырыли в грязи яму, вокруг которой лежали безымянные могилы мужчин и мальчиков, погибших, по словам Булкли, " разными способами с момента первого удара корабля". Окоченевшее тело Козенса вынесли из палатки для больных и положили в землю. Аукцион по продаже его имущества для сбора средств для семьи на родине не проводился: у него практически не было вещей, а у людей не было денег. Но прихожане позаботились о том, чтобы обмазать тело грязью, чтобы стервятники не клевали его. " Мы похоронили его настолько достойно, насколько позволяли время, место и обстоятельства", - вспоминает Булкли.