Везунчик
Шрифт:
Окрестные села и леса Антон знал очень хорошо. Прекрасно был осведомлен обо всех знакомых и родственниках Леньки Лосева, которым можно было доверить свою жизнь. Перебирая в памяти лес, он ставил себя на место командира партизанского отряда: где бы он сам организовал базу? Таких мест в округе можно было подсчитать на пальцах одной руки.
Первым выходили Вишенки: и глухомань, и немцы там практически не появляются – только в составе больших сил, и есть возможность уйти, скрыться большому количеству людей в любой момент. Но и человеку проникнуть туда можно с разных сторон; пойди, проследи, кто откуда зашел-вышел. Да, это наиболее привлекательное место, но не факт, что Лосев со своими бандитами там организовал базу. Не факт. Он прекрасно понимает, что такой вариант может быть просчитан и немцами. А у них найдутся силы окружить эту деревеньку. Зря рисковать Ленька не будет, не тот человек. Значит, ставить на Вишенку не стоит, но держать в уме ее надо. То, что там обитают партизаны, и чувствуют себя вполне уютно, это точно. Но, быстрее всего, не основные силы, и не их командир, это ясно, как Божий день.
Следующим местом Антон выбрал бы лес за деревней Руня. Она расположена как раз напротив Борков, только на той стороне Деснянки, и на удалении почти двадцати километров от нее. Там да, можно с большей степенью защищенности организовать стоянки партизан. И даже их штаб. Стоит подумать лучше. Антон еще и еще раз анализирует, прикидывает, сопоставляет известные ему факты, обрывочные разговоры, реплики, услышанные им за этот год, и приходит к выводу, что Рунь – это и есть то место, где будет обитать Ленька Лосев.
Хотя в самую деревню подъезд хороший, зато дальше пути практически нет. По крайней мере, для техники. А немцы, как известно, ходить не любят. Им машины подавай.
Одна единственная улица Руни тянется вдоль болотистой местности на полтора километра, если не на все два. Сады и огороды примыкают к мелкому, густому подлеску, что каким-то чудом растет на этой трясине. Местные жители очень хорошо знают проходы через нее в лес. Незнакомому человеку там вообще делать нечего: утонет на первых же шагах. А дальше чередуются участки леса с непроходимыми болотами, не замерзающими даже зимой, которые тянутся аж до соседнего района. А это ни мало, ни много, а километров тридцать, сорок. Попробуй оцепить такой кусок да еще по лесам. А они там настолько густые и буреломные, что и местные без особой нужды туда не заходят. Вот то-то и оно, там будет Леня, там, и больше ни где.
Антон перебирает в памяти все известные ему места, и считает, что можно было бы остановиться хотя бы на летнее время и в лесах за деревней Пустошка. Вот уж и правда, когда название отвечает содержанию! Как только люди поселились там, Антон не представляет. Почва все больше песчаная, кроме морковки практически ни чего в огороде не растет, а, поди ж ты, живут люди. Но они там все больше охотники, да плотники. Все по заработкам и слоняются: то там что-то строят, то еще где землю роют. Дома все только молодицы да детишки со стариками.
Вот за ней, за Пустошкой, хотя и есть болота, да только они перемерзают зимой все до единого: иди, куда душе угодно.
Правда, летом тоже особо не разбежишься, увязнешь по самые уши, если только не знать этих мест.
Так что партизаны летом могут там быть, и Лосев тоже. И от нее не так далеко до железной дороги, которую очень уж «полюбили» партизаны. А в случае чего, можно спокойно по лесам обойти да Руни, ну а там сам черт не сыщет. Значит, там, и только там находится командир Лосев со своими подельниками.
Антон опять на себя примеряет эти два места, и приходит к выводу, что летом партизанам лучше быть в Пустошке, а на зиму переходить в Рунь.
Об этом он и говорил сегодня с комендантом майором Вернером Карлом Каспаровичем. Тот внимательно выслушал подчиненного, и, в принципе, одобрил план его действий. Завтра с утра Антона уже не будет в Борках, а если и появится, то только в случае крайней необходимости.
Глава тринадцатая
Уходить решил из своего дома до восхода солнца: меньше глаз, больше толку.
С вечера хорошенько упаковал галеты, тушенку, не забыл мазь от комаров, что достал для Антона специально Карлуша. Пистолет, винтовка с оптическим прицелом, что будет заменять при случае бинокль, патроны – ни чего не упустил практичный Щербич. Понимал, от этого зависит очень многое, а главное – его жизнь. Прихватил даже две гранаты, правда, не немецкие, а советские. Уж больно длинные ручки у немцев, места много занимают, а эффект почти такой же. В мыслях еще и еще раз прокрутил все инструкции и наставления коменданта: кажется, ни чего не забыл. С вечера попрощался с Феклой, попросил присматривать за домом. Впрочем, она это делала и без его просьб. Сказал, что отправляют в командировку в соседний район на облаву партизан. Поверила, глупенькая! Все просила беречь себя. Понятно, хоть и не обвенчались, а муж все-таки. Кому же охота терять отца своего ребенка?
Антон точно знал, что любой житель деревни, перед тем как уйти в лес за дровами, ягодами, грибами, всегда набирали себе в дорогу воду из родника, что на той стороне реки за Пристанью. Этот факт он и решил использовать: партизаны не исключение. Тем более, что в последнее время из деревни практически исчезли почти все мужики. И хотя их родные утверждают, что разошлись кто по родственникам, кто на заработки, ежу понятно, где они. Значит, и домой будут появляться. Ну, а дальше дело за Антоном.
Для засады выбрал себе место не в густых зарослях, а в небольшом кустике по-над рекой, что уютно обставил себя аиром и осокой. И родник хорошо виден, и самого вряд ли кто обнаружит.
За спиной ямы, впереди и с боков – небольшое чистое пространство.
Как быстро летит время! Почти год назад Антон возвращался домой, вот так же лежал, высматривал деревню. Да, много воды утекло в Деснянке, много! И Борки уже не те, да и он не тот.
Многое получилось не так как он хотел, что-то вообще не получилось. Но, главное, он жив, подмял под себя село, а это что-то да значит!
Только о матери забыл: даже не появляется желание ее проведать, поинтересоваться ее состоянием. Несколько раз за лето он ее встречал на улице: все та же улыбка, все тот же безумный взгляд. Правда, сама чистая, ухоженная. Видно, тетя Вера Лосева хорошо присматривает за ней. Антон пытался прислушаться к себе, но ни чего не шевельнулось, не дрогнула внутри при виде матери.
Солнце поднималось все выше и выше, жидкая тень от куста уже не скрывала Антона, и ему пришлось вжаться в него, что бы хоть как-то спастись от палящих лучей. В конечном итоге только голова еще была в какой ни какой тени, а все остальное безжалостно палило солнце. Уже не раз ругал себя Антон за то, что не продумал этого, можно было и другое местечко подобрать, более удачное.