Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Бьерн Греттюн из всех имевшихся в запасе продуктов (сервелат, креветочный сыр, четыре сорта варенья, макрель в томатном соусе, белый сыр и икра в тюбике) предпочел яичницу-глазунью. Но, конечно, чтоб с обеих сторон была хорошо поджарена. С недоверием смотрел я, как он жарит и парит, нарезает кнайп и вонзает нож глубоко в маргарин.

«Спокойно теперь, Бьерн. Поменьше маргарина. Хватит по крайней мере для двух бутербродов».

«Иди в ванную, Эллинг. Побудь там. Нечего тебе здесь делать, не путайся под ногами».

Я пошел в ванную, но глаз не спускал со сковородки.

Смотри

за яичницей, Бьерн! Греттюн! Горит же!

Яичница сгорела.

Я выбежал из ванной.

Схватил сковородку с огня и отпрянул назад. Черт возьми, где же Бьерн Греттюн?

Бьерн Греттюн был в ванной. Я увидел его в зеркале.

Бьерн!

Эллинг!

Смех и дружеская потасовка. Мы прочесали так всю квартиру, не переставая хохотать и молоть всякую чушь, лишь бы что говорить, как это водится меж старыми приятелями. Сопя и обливаясь потом, мы сбросили меня на кровать, я поднял ноги, обхватил крепко-крепко руками колени, считая, что битва проиграна, и дальше — будь что будет. Теперь Бьерн Греттюн мог делать со мной все, что хотел.

Но смешно… он оставил меня в покое.

Эллинг? Один из нас должен пойти на кухню и выбросить сгоревшую яичницу в мусорное ведро.

Что ж. Я ничего не имел против такого рода работы. Хотя сам я почти не ем яйца, иногда, правда, по субботним вечерам любил полакомиться, делал гоголь-моголь, несколько стаканов. Яичница — не мой стиль. Яичница всегда наводила меня на мысли о пустынном острове в море растаявшего жира. Фу, противно. Однако, я рассердился все же. Яйцо, несмотря ни на что, есть яйцо — никуда не денешься. Еду нельзя выбрасывать, Бьерн! Хотя, конечно, яйцо подгорело не по злому умыслу, не нарочно. (Что он там, ради Бога, делает в ванной?) Вид сгоревшей яичницы, черной и несъедобной взволновал меня. Я хотел просить о прощении, но кого? Я был один-одинешенек теперь. Я представлял себе, как Бьерн Греттюн сидит в квартире на Гревлингстиен 17«б», погруженный в глубокие размышления… а, может быть, в каком другом месте, далеко-далеко. А правда, где мог находиться именно сейчас Бьерн Греттюн? Мне почему-то показалось, что он пребывал в той или иной восточной стране, во всяком случае — вне Европы. Я представил Бьерна Греттюна, бывшего руководителя молодых христиан, так: он сидит на веранде, рядом стоят джин и тоник. Шорты и тропический шлем на голове. Тихо, надоедливое жужжание насекомых глушит все на свете. Еще я вообразил себе, что он сидит где-то у черта на куличках и думает обо мне, маленьком мальчике, которого он всего лишь один раз заметил, и то мимоходом. «Я, должно быть, обратил на него внимание совсем бессознательно, — подумал он, устремив свой взгляд на рисовые плантации, где почти полуголые мужчины и женщины засевали зерна риса в воду. Ленивым движением руки он взял бинокль и занялся изучением пленительной задней округлости одной из молоденьких женщин деревни. Округлость и быстрые движения рук вверх и вниз в желтую воду. — Как звали собственно этого малыша, Бьерн? Эллинг? Да, конечно, Эллинг». Он улыбнулся. Малыш пытался бежать и укрыться от Христа. Он помнил эту маленькую разгоряченную бессмысленной гонкой в сумрачном ночном лесу головку. Уши

мальчика жгли огнем, когда он прикоснулся к ним ладонями. Лепетанье, обрывки фраз, попытка объяснить свое отсутствие веры. А потом? Он не помнит, что было дальше. Они вышли из леса? Оба? Из реального леса? Из тьмы к свету? Он размахивал нехотя и лениво плеткой по голым ляжкам и заметил, что деревенская женщина подобрала юбку так высоко, что оголила запретное. «Эллинг!» — подумал он, ударил себя слегка и тяжело задышал.

Я находился в квартире, которую однажды видел во сне. Обычная квартира в блочном доме, пригодная для посредственного проживания посредственного человека в маленькой стране далеко на севере. За окнами начал падать снег, белые снежинки приклеивались к темным квадратам окон. В квартире царил явный беспорядок. Пачки старых газет башней возвышались позади телевизора. Черная сгоревшая яичница лежала брошенная в мойке для посуды. Под холодильником виднелись куски рыбного пудинга. В ванной, в корзине с грязным бельем валялись пахнущий рыбой носок, а также влажная пижама со следами слизи. Кровать в спальне не прибрана, выглядело так, будто на ней боролись. И везде: фотографии Гру Харлем Брундтланн. В ванной, в туалете, в гостиной. В кухне и спальне. Папки и альбомы. Кучки и кучи. В комнате, почти без мебели, я нашел примитивно сооруженную платформу и старое кресло, и огромный телескоп.

Да. Здесь жил Эллинг, пока его не выгнали. Мальчик, однажды искавший веру. Все сходилось. Все было на месте, даже те предметы, о которых я никому не рассказывал. Надувная резиновая кукла с наклеенным на ней фото женщины, премьер-министра нашей страны, и нож саамов, подарок мамы к двадцатисемилетию.

Я надуваю куклу. Дую изо всех сил. Голова кружится, но дую. Я вдыхаю в нее воздух, как некогда Бог вдохнул жизнь в человека. Медленно вырисовываются резиновые бедра и резиновый зад, резиновые груди и резиновая голова. Ее рот округлен и вытянут буквой «о» на неподвижном резиновом лице, на нем я вижу следы маминой губной помады.

Ригемур Йельсен развлекается в саду. Манипулирует кофейными чашками и свежими булочками, украденной салями и женщиной, мягко говоря, малоприятной наружности. Ханс и Мари Есперсен возвратились домой после недолгого визита в Берген. Харри Эльстер сидит обессиленный на стуле и вспоминает, как он в детстве приручил ворона. Рагнар Лиен смотрит телевизор и думает о сбежавшем заключенном из местной тюрьмы Уллерсмо. Он больше не бьет ее, Эллен Лиен. Лена Ольсен зарывает свои длинные пальцы глубоко в подушки на диване и жалобно плачет, склонившись над головкой своего малыша Томаса. Мохаммед Кхан обманывает — где только можно — Эриксена из социальной конторы, и Арне Моланд только хохочет и хохочет.

Все есть, как оно есть. Все спутано-перепутано. Стремительно хватаю куклу за искусственные волосы, веду ее круглый рот к ширинке и расстегиваю брюки…

Мама, это только он, Бьерн! Только он, Бьерн из Греттюна!

Поделиться:
Популярные книги

Мастер Разума VII

Кронос Александр
7. Мастер Разума
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер Разума VII

Счастливый торт Шарлотты

Гринерс Эва
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Счастливый торт Шарлотты

Мир-о-творец

Ланцов Михаил Алексеевич
8. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Мир-о-творец

Имперец. Том 4

Романов Михаил Яковлевич
3. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 4

Внешняя Зона

Жгулёв Пётр Николаевич
8. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Внешняя Зона

Возвышение Меркурия

Кронос Александр
1. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия

Сколько стоит любовь

Завгородняя Анна Александровна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.22
рейтинг книги
Сколько стоит любовь

Партиец

Семин Никита
2. Переломный век
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Партиец

Идущий в тени 4

Амврелий Марк
4. Идущий в тени
Фантастика:
боевая фантастика
6.58
рейтинг книги
Идущий в тени 4

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Защитник. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
10. Путь
Фантастика:
фэнтези
5.25
рейтинг книги
Защитник. Второй пояс

Гром над Академией. Часть 2

Машуков Тимур
3. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.50
рейтинг книги
Гром над Академией. Часть 2

Кодекс Крови. Книга I

Борзых М.
1. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга I

Дядя самых честных правил 8

Горбов Александр Михайлович
8. Дядя самых честных правил
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Дядя самых честных правил 8