Видящий 2
Шрифт:
Накануне в предвкушении важного разговора и прощания с опостылевшей школой достал из шкафа крайне редко надеваемый парадный комплект гимназиста и начал нецензурно ругаться с зеркалом - брюки были безнадежно коротки, а мундир не сходился, несмотря на все усилия. А ведь еще зимой, когда надевал в последний раз, все было впору! Заглянувший на шум Борис долго ржал, глядя, как я выбираюсь из одежки не по размеру, застряв рукой в рукаве. Треск ниток при наиболее сильном рывке подсказал мне, что позориться в этом убожестве точно не придется.
– Чего ржешь? Лучше скажи, что делать?
–
– А если в ухо?
– Ой-ой-ой! Какие мы грозные!
– исчезнув за дверью, он крикнул, - Стой так!
– Как знал!
– торжественно произнес он, внося чехол с биркой ателье, где мы обычно одевались, - Цени! Что бы ты без меня делал!
– Боря! Я тебя люблю!
– бросился я вскрывать мешок.
– Эй! У нас не те отношения! Это исключительно для того, чтобы твоей партнерше не стыдно было за оборванца, с которым придется завтра танцевать!
– Борь! Я не нарочно!
– попытался оправдаться перед другом, - Ты же видел - меня поставили перед фактом.
– Да знаю я! Не парься, как ты любишь говорить! У меня было время заметить, что она неровно к тебе дышит.
– Маша?!
– княжна, конечно, любила состроить передо мной великосветскую деву, а я ей периодически подыгрывал, но не считал наши пикировки чем-то большим, чем дружеским разговором.
– Во-во! Я же не зря говорю, что пока молчишь - за умного сойдешь. Да вся гимназия давно в курсе, вас уже заочно поженили сто раз. Если ты не заметил, то к тебе из девчонок вообще давно никто не подходит, а мы с тобой, между прочим, не худшая партия! Это Маша их давно и прочно запугала.
– Господи, страсти-то какие! Ты сейчас серьезно?
– Ты безнадежен!
– своей любимой фразочкой отозвался Борис.
– Не, че, реально?
– Черный поморщился, как всегда, когда из меня вылетали грубые выражения, оскорбляющие его аристократический слух.
– Прости, вырвалось от неожиданности.
– Если честно, я бы и дальше молчал, считая, что это ваше личное дело, - уже серьезно ответил Борис, - Но только когда она тебя так отчаянно пригласила, а ты равнодушно согласился, понял, что ты о ее чувствах ни сном, ни духом. И, кстати, с тебя полторы тысячи.
– За что?
– опешил я от резкого поворота.
– За костюм, балда!
– Не вопрос. Но, постой... про Машу... это точно?
– Без-на-де-жен!
– по слогам повторил Борис, махнув на меня рукой, и в этот раз я был с ним солидарен.
– Ты ей хоть цветов завтра купи, а то с тебя станется с пустыми руками прийти! И, ради бога, не гладиолусы!
– Какие гладиолусы в мае?
– Ты найдешь! В общем, ты понял! И постарайся ее не обидеть. Я понимаю, что ты ее не любишь, но, согласись, это не повод вести себя как... как ты. Мы из гимназии уйдем, она к тебе остынет, так что все пройдет само собой.
– И в мыслях не держал!
– открестился я.
И ложась спать, впервые думал не об интригах, тайнах, расследованиях, не о предстоящем судьбоносном
Ходили слухи, что в этот день в пасмурном Питере целые подразделения авиации разгоняли тучи, чтобы не испортить деткам праздник. Не знаю, правда ли это, но денек выдался на загляденье ясным и теплым, намекая, что лето не за горами.
Не стал морочиться с лимузином - за партнершей поехал на отмытой до блеска "Русалке". Борис, отжавший у меня "Касатку", чуть раньше отправился за Ларисой. Кирилл Александрович, выдававший дочь мне на руки, одобрительным взглядом прошелся и по новенькому мундиру, сидящему точно по фигуре, и по корзинке цветов, которая по заверениям продавщицы однозначно символизировала симпатию и благодарность.
– С вами поедет Матильда и двое охраны, - безапелляционно заявил он.
– На бал они попасть не смогут, - пожал плечами.
– На балу будет своя охрана, - отрезал князь, - Они посидят на катере.
Подошедшая княжна скорчила уморительную гримаску. Вспомнив об обстоятельствах отъезда с памятного ноябрьского приема, согласился с отцом Марии, - пересуды княжне ни к чему. Катер - не машина, где согрешить посередь города сложно (хотя, при желании, очень даже можно!), пусть будет дуэнья.
– Как скажете.
Удовлетворенно кивнув, Кирилл Александрович отпустил Машу и ее сопровождающих. Оставшись без присмотра хозяйского ока, знакомые охранники приветливо поздоровались сначала со мной, а потом и с моими бойцами на катере. Одна гувернантка, чудом уцелевшая во время осеннего налета, следовала за нами с видом королевы в изгнании. В чем-то могу ее понять - провести почти весь редкий теплый день взаперти на катере - не самая лучшая перспектива.
Бал... Если бы не предстоящий разговор, то впервые это был бы просто бал, а не способ познакомиться с нужными людьми и бросить в личную копилку еще пару связей. Помня о чувствах девушки, первое время пытался обращаться с ней как с хрустальной вазой, пока она сама не взмолилась:
– Егор, ну хватит!
– и даже топнула ногой от избытка эмоций, - Ты ведешь себя... неестественно! Вот! Прекрати уже изображать невесть что!
– Хотел сделать тебе приятное, - честно признался.
– Ужас! Маска воздыхателя тебе совершенно не идет! Становись уже собой - наглой обаятельной свиньей.
Ну, хоть не "чертом", некстати вспомнил я характеристику отца.
– Каприз дамы - закон для кавалера!
– выдал я последнюю на сегодня сентенцию, и мы перешли на нормальный для нас стиль общения. Пока добирались до точки сбора гимназии, Машка высмеяла несколько безвкусных по ее мнению платьев, прошлась по нарядам некоторых парней. Мысленно вознес хвалу Черному за его предусмотрительность: несчастные, как и я, недооценили темпы собственного роста и щеголяли в натянутых до неприличия мундирах. И если брюки легко заменялись обычными, то построить мундир они, то ли не успели, то ли не смогли. Все-таки выкинуть десять-пятнадцать сотен на почти одноразовую вещь готов не каждый.