Видящий 2
Шрифт:
– Не знаю его мотивов, государь.
– "Государькать" поначалу раздражает, как-то так получилось, что все эти политесы почти прошли мимо меня - всех графьев и князей почти сразу получал разрешение звать по имени-отчеству. Но, мысленно заменив "государь" на "товарищ генерал", приноравливаюсь. Зато выползает другая засада - сразу тянет перейти на казенный рубленый слог, который никак не может быть присущ гимназисту. Так и балансирую на тонкой грани между рапортом и беседой. В данном случае короткая фраза императора не удовлетворяет, он
Константин переглядывается с Тихоном Сергеевичем, стоящим за его плечом, тот меряет меня любопытным взглядом, а я кусаю себя за язык - не вовремя вылез со своей осведомленностью.
– Та опасность уже позади. Не скажу, что впредь не появится новых, даже наоборот, обязательно будут, но именно тех людей вам опасаться не стоит. Во многом, кстати, благодаря именно вашим же действиям. Я вообще восхищен, как изящно вам, Егор Николаевич, удается уже не первый раз сбросить свои проблемы на хрупкие плечи Тихона Сергеевича и его людей. До сих пор считал, что только у меня есть такая привилегия!
– Константин опять забавляется, а я смущенно пожимаю плечами, что напрягает телохранителей, и произношу:
– Виноват, государь!
– Не фальшивьте, я этого не люблю! Ничуть вы себя виноватым не считаете! Впрочем, я вас тоже не виню - во всех случаях вы правильно поступили. И, насколько знаю, Тихон Сергеевич тоже к вам претензий не имеет.
– Ничуть, государь, - отзывается Милославский, который, как и император наслаждается спектаклем. Это только мы с царскими телохранителями вынуждены быть все время настороже.
– С отцом вы теперь познакомились. Честно и как на духу: как он вам?
Вероятно, в ход пошла какая-то химия, потому что ментальную защиту держу - оперировать силой внутри тела блокираторы почти не мешают, благо есть опыт. Но вот то, что отвечаю, не раздумывая, меня сильно беспокоит.
– Сволочь и мерзавец. Полностью на своем месте.
Император захохотал:
– С вами не соскучишься! А как же сыновние чувства?
– Я что, похож на идиота? Государь.
– Почти все внимание уходит на противодействие "сыворотке правды", поэтому об этикете думаю в последнюю очередь.
– Обижены на них?
– Да сдались они мне!
– мысленно почти взвываю от собственной болтливости. Местный скополамин - жуткая вещь, вызывает небывалое доверие и эйфорию. Будь я нормальным парнем, и вырасти здесь, меня бы, наверно, не удивляла проявленная откровенность перед первым лицом империи. Но, поскольку, я - это я, то предпочел бы не вываливать собеседникам правду-матку.
– А ведь вы могли бы быть наследником сейчас? Ваша мать рассматривалась в списке невест Павла Александровича.
– За мать обидно. Но она сейчас счастлива, а была бы с ним - неизвестно. А я и так всего добьюсь!
– контроль над языком благополучно возвращается. То ли химия закончила действовать, то ли мои усилия дали плоды. Но ошибок больше не повторяю - разгоняю всю доступную жизнь по телу, но не как перед полетом, а сосредоточившись на печени и мозгах. А про мозги можно было и пораньше вспомнить!
– И каким же вы видите свое будущее, Егор Николаевич? Сегодня такой вопрос особенно символичен.
– Учеба, государственная служба. Карьера. Обычные планы, государь.
– Рассчитываете на помощь родственников?
– И это тоже, государь.
– Жаль вас разочаровывать, но это маловероятно.
Страшно засвербело рассказать, что мой расчет на их поддержку строится не на родственных чувствах, а открытиях Бушарина, поделиться, как собираюсь нагибать папашу в финансовом плане, но понимаю, что этот зуд не мой, так что удается сдержаться. Но порыв, видимо, не остается незамеченным, потому что император опять весело переглядывается с Милославским.
– Ты прав, интересный кадр, - тихонько замечает он главе безопасности, и уже мне: - Дело не в вашем происхождении - у многих есть внебрачные дети, даже у меня парочка имеется. А ваши таланты легко позволят обществу закрыть глаза на некоторые недостатки биографии. Дело в том, зачем вы им нужны.
– И зачем же, государь?
– от меня явно ждут этого вопроса.
– Что вы знаете о Степане Ковычеве?
Бля! А этот-то тут каким боком?
Но послушно отвечаю, тем более что знания мои об этом персонаже легко уместятся в пару фраз:
– Входил в свиту Александра Первого. Известен тем, что во время нашествия Наполеона вывел из Петербурга обоз с казной из алексиума. Тогда же сгинул в болотах Карелии.
– Довольно!
– перебил меня император, хотя я и не собирался продолжать, - А известно ли вам, что он был вашим предком? Причем по обеим линиям сразу?
– Нет, государь, - теперь уже мне стало любопытно, этой информации у меня не было.
– Тогда я совершу небольшой экскурс в историю. Степан Ковычев родился в результате предосудительной связи гвардейца Семеновского полка Павла Потемкина и воспитанницы ее величества Дарьи Гореевой. Не находите иронии судьбы в этих именах?
В горле перехватило - когда-то давно девичья фамилия матери звучала именно так. А Константин продолжил:
– Дабы скрыть позор, императрица Мария выдала свою протеже за малоизвестного помещика Ковычева, от которого оный и получил фамилию. Хроники тех лет дают малое представление о детстве нашего героя, но в возрасте восемнадцати лет он возник при дворе императора - тогда уже Александра Первого - обладая необъяснимой способностью "видеть". Вам ведь знаком этот термин?
– Да, государь, - прошептал я непослушными губами, отпираться было бессмысленно.