Вик Разрушитель
Шрифт:
Да, а Света осталась в Новгороде. Когда я спросил Ивана Олеговича, поедет ли его дочь с нами, ответил отрицательно. Якобы, до школьных занятий еще две недели. Пусть погостит у бабушки, а то неизвестно, когда в следующий раз приедет.
Я почувствовал, как меня клонит в сон. Ирина со смехом потрепала меня макушке.
– Заморил червяка? – спросила она.
– Не червяка, а целого удава, – ответил я с улыбкой. Невозможно сидеть букой с красивой женщиной. Ирина оценила корявую шутку. Улыбнулась в ответ, продемонстрировав белоснежные ровные зубы.
– Можешь пока подремать. Ужин все равно раньше шести не подадут. А к тому времени, возможно, мы уже поедем.
– А кто
– Проходящий из Старой Ладоги, – чуть подумав, ответила Ирина. – Я точно не знаю, может, у Ивана Олеговича планы поменялись. Мы вообще завтра планировали отъезд, но вы быстро управились.
Советом Ирины я не стал пренебрегать. Скинул башмаки и лег на диван. Под разноголосицу свистков маневровых, голосов по громкой связи, оглушительного грохота буферов, когда проводится сцепка вагонов, я закрыл глаза и мгновенно уснул.
Кто-то прикоснулся к моему плечу. Я мгновенно вынырнул из липких лап сна. Надо мной склонился Иван Олегович.
– Вставай, сейчас ужинать будем. Можешь переодеться в моей спальне. Борис тебе одежку подобрал. Старье соберешь в этот кулек и выставишь в тамбур. На, держи.
Он подал мне черный большой пакет, в котором прощупывалась одежда и какая-то обувка. Я поспешил в спальню. С интересом посмотрел, что мне принесли. Борис не стал заморачиваться и купил все, начиная от трусов и носков до футболки с легкими хлопчатобумажными брюками. Даже ремень прилагался, как и бежевые летние туфли. Переодевшись, я посмотрел в зеркало и не узнал себя. Какой-то полноватый мальчишка с короткими темно-русыми волосами, но в новенькой футболке выглядевший вполне неплохо и скрывавшей живот и бока. Даже не скажешь, что толстоват для своего высокого роста, и годами еще мал. И все же Забиякин существенно помог мне сформировать фигуру. Надо только не бросать заниматься спортом.
– Теперь совсем другое дело! – воскликнул Булгаков, когда я вышел из спальни, неся в пакете старую одежду, олицетворявшую прошлую жизнь. – Как тебе пацан, Степа?
Иван Олегович обратился к сидевшему в кресле мужчине, о котором я знал, что он маг. Степан, читавший газету, пристально посмотрел на меня.
– Ваша идея, хозяин, была правильной. Негоже в лохмотьях перед Старейшиной показываться. Сразу человеком стал.
– Да я об этом сразу подумал, – усмехнулся Булгаков. – Казенная одежда у старика вызывает жуткую изжогу, как он сам выражается. Вик, садись за стол, сейчас ужин принесут. Кстати, познакомься. Это Степан, мой штатный чародей. Не возражаешь, если он тебя посмотрит?
С чего бы мне возражать? Надо, пусть смотрит. Лишь бы магию свою этот Степан не применял, а то здесь все разлетится к чертям. Забиякин объяснял, что мой Дар похож на полюса магнита со своим «плюсом» и «минусом». Магия же тоже имеет как отрицательную, так и положительную структуру. Если на меня воздействуют положительным зарядом, Дар делает все возможное, чтобы оттолкнуть его своим «плюсом». Соединение противоположностей дает взрыв материи или ослабление чародейских свойств. В моем случае этого никогда не произойдет… Ну, в крайнем случае, до тех пор, пока существует искра. Так что своим Даром я могу пользоваться автоматически, точнее, он сам решает, когда включаться.
Кажется, Степан об этом знал. Он осторожно встал за моей спиной и ладонями легонько сдавил виски. Ничего не происходило, кроме прикосновения в глубине моей головы какой-то пушистой лапки. Такой нежной и щекочущей, что хотелось засмеяться.
– Что скажешь? – Иван Олегович с интересом смотрел на манипуляции мага.
– Уф, – выдохнул Степан. – Опасно здесь заниматься прощупыванием потенциала Разрушителя. Как бы нас не разметало
– Тогда оставь, – кивнул Булгаков, которому тоже не улыбалось попасть под магический удар. Он посмотрел на часы. – Сейчас цеплять начнут.
И правда, через пару минут снаружи раздался два пронзительных свистка, и мягкий толчок покачнул пол под ногами. Защелкало, застучало – и вот в окнах потянулись светящиеся окна локомотивного и вагонного депо. Нас вытаскивали из тупика, чтобы прицепить к составу. Я его уже видел. Это был не товарняк, а пассажирский поезд с нарядными вагонами, похожими на игрушечные. Темно-зеленые коробки с чистыми окнами, бордовыми занавесками, мягким светом потолочных плафонов и золотистыми чеканными буквами по гладкому корпусу: «Скандинавский экспресс».
– Ага, Лутошин вернулся, – Булгаков внимательно посмотрел на суету, царящую на путях. – С ним мы и поедем.
– А кто такой Лутошин? – поинтересовался я. В новом доме нужно знать всех его обитателей.
– Комендант поезда, – рука Ивана Олеговича легла на мое плечо. – Видишь, в голове состава вагон, где половина окон прикрыта металлическими шторками?
Я только сейчас обратил внимание, что указанный вагон и в самом деле отличался от пассажирских коробочек более массивным видом, что ли. И окна, чуть ли не через один закрыты пластинами, причем, снаружи. На крыше вагона вентиляционные дефлекторы гораздо больше и иного типа чем на пассажирских, да еще крутящиеся.
– И зачем закрывают? Чтобы нельзя было посмотреть, что внутри?
– И для этого тоже, – засмеялся Булгаков. – Металлические шторки – защита от попадания осколков, пуль. Если планируется нападение на поезда, первым делом стараются выбить охрану. Потому что в противном случае охрана раскатает их самих. Ну и немало сюрпризов еще приготовлено. Шторки автоматически поднимаются, когда это необходимо, и окна становятся амбразурами для стрельбы.
Нас протащили мимо состава, перевели на основной путь и мягко подцепили в хвост к почтовому вагону. Причем, машинист сделал это настолько виртуозно, что мы узнали об этом по едва колыхнувшемуся полу. Вся операция заняла не больше пяти минут, и поезд тут же тронулся дальше. Меня заинтересовала такая ситуация. Почему остановка произошла не на вокзале? Я спросил, и Иван Олегович благодушно ответил:
– Чтобы не привлекать особого внимания к своему вагону. У нас хватает недоброжелателей, вот и приходится прибегать к различным уловкам.
Мог и сказать напрямую, что у Булгаковых есть враги. Я же не пятилетний ребенок, со мной сюсюкаться не надо. Даже мы, приютские, знали о жизни, протекавшей, казалось бы, мимо нас. Аристократические семьи, или кланы, как стало модно говорить их называть, выросли из многочисленных дворянских родов, объединявшихся только с одной целью: сохранить свои привилегии под натиском императорской воли. Так и появилось несколько могучих кланов, раскинувших свои владения по огромной территории евразийского континента. Они подчинялись императору, признавали его законы, но в большей мере конкурировали между собой, чтобы упрочить свое положение и финансовую мощь. Как однажды сказал наш Хромец, хозяину выгодно, чтобы холопы дрались между собой, а не против него. Мысль куда уж прозрачнее, чтобы ее понять. Но самое главное, что сдерживало все эти кланы от повальной войны – обладание Источником у каждой главенствующей Семьи. Именно он уравнивал шансы, но Милославские, раньше других севшие на магический трон, уже давно являлись непоколебимой силой.