Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию
Шрифт:
В идеале, с учетом естественного обновления вооружения и военной техники, уровни годовых объемов поставок техники в Российскую армию и флот сегодня должны составлять: 850 танков, 1300 боевых бронированных машин, 800 артиллерийских орудий и минометов, 250 боевых самолетов,120 ударных вертолетов, до15 подводных лодок и надводных кораблей различных классов. Пока эти сравнительно небольшие цифры для державы, претендующей на звание великой, остаются недостижимой мечтой военных и представителей оборонно-промышленного комплекса.
Невольно складывается впечатление, что последней общепризнанной разработкой отечественных ученых стала теория глубокой операции Владимира Триандафиллова, относящаяся к концу 1920-х годов. А из видных теоретиков на слуху только имя генерала Александра Свечина, трагически погибшего в 1938 году. После него весьма трудно назвать хотя бы несколько ярких имен, которые можно было бы отнести к отечественным военным светилам.
К такому печальному состоянию отечественную военную науку привели по крайней мере две основные причины – ведомственная зависимость и деперсонификация. Первое означает, что теоретики, сгруппированные под крылом того или иного руководителя (главнокомандующего видом ВС, начальника главного управления Минобороны и Генштаба и пр.), всю свою творческую работу вынуждены осуществлять только в рамках существующих корпоративных принципов. Если же военные исследователи дерзнут выйти за предписанные им границы ведомственного творчества, они рискуют навлечь на себя громы и молнии.
Не менее существенен и второй недостаток. Значительным тормозом в разработке передовых военных теорий является пресловутый коллективизм. Для анализа какой-либо проблемы обязательно собирается группа исполнителей под руководством высокого начальника. В подобных авторских коллективах любые неортодоксальные идеи, яркие, дерзкие и свежие мысли гасятся на самых ранних стадиях исследований. В конечном итоге на выходе вместо ожидаемой передовой разработки получается очередная военная «жвачка».
Общий итог деятельности военных ученых и теоретиков, заказчиков, разработчиков и производителей вооружения и военной техники до определенной степени можно проиллюстрировать следующими цифрами. В середине 1980-х на оснащении ВС находились 62 основных типа артиллерийского и стрелкового оружия (в США – 7), 60 марок бронетанковой техники (в США – 16), из них 5 типов
Что касается современного состояния Российской армии и флота, то оно более чем удручающее. Даже краткий анализ показывает, что сегодня на приемлемом уровне обеспечивается только решение задач ядерного сдерживания и миротворческой деятельности. Имеющимися силами и средствами противоракетной и противовоздушной обороны от ударов средств воздушного нападения противника обеспечивается прикрытие только наиболее важных объектов государственного управления, экономики страны и ВС. Группировки сил общего назначения составом мирного времени во взаимодействии с соединениями и частями войск пограничной службы и внутренних войск МВД способны выполнить только задачи по локализации возможных приграничных и внутренних вооруженных конфликтов малого масштаба.
Для успешного решения задач в ходе локальной войны в дополнение к соединениям и частям постоянной готовности необходимо наращивать состав боеготовых войск соединениями и воинскими частями, имеющими более низкие сроки готовности, т. е. провести частичное отмобилизование Вооруженных сил России. И только при условии проведения полного стратегического развертывания возможно создание группировки сил общего назначения, способной выполнить основные задачи в одном регионе.
Тем не менее основания для осторожных надежд сегодня все же есть. Сами по себе россияне – одни из лучших солдат в мире. Этот факт является общепризнанным. В годы военных испытаний из офицерской массы выдвигаются полководцы и вожди, победам которых впоследствии рукоплещет страна и мир. Иными словами, российская армия начинает немедленно побеждать, как только получает достойных командиров.
Поэтому самое главное, что нужно сделать в ближайшее время в военной организации государства, – максимально устранить возможности проявления субъективизма и злой воли отдельно взятой личности в строительстве и подготовке отечественных вооруженных сил. И тогда можно не сомневаться, что через десять-пятнадцать лет наступит блестящая эпоха российского военного ренессанса, сравнимого с громкими победами XVIII века.
Михаил Ходаренок, «Отечественные записки»
На что способна российская армия?
Какая она, наша армия, в техническом отношении? Что в ней есть, кроме дедовщины, самоубийств и прочих преступлений? Обоснован ли страх перед армией призывников, солдатских матерей и абитуриентов, которых Минобороны поставило перед выбором – срочно менять вуз или готовиться к службе? Об этом говорит в своем интервью Анатолий Цыганок, профессор Академии военных наук, кандидат военных наук:
– Какие основные угрозы для России существуют сегодня?
– В современных условиях можно отметить ряд военных и невоенных угроз, для отражения некоторых из них нужно использовать армию. Для невоенных и террористических угроз армию использовать нецелесообразно. Среди военных угроз основными могут быть следующие. Во-первых, очаги напряженности на Ближнем Востоке и нерешенность проблем, связанных с угрозой возможных несанкционированных пусков одиночных ракет, в том числе и с ядерными боеголовками с территорий КНДР, Ирана, Пакистана.
Во-вторых, все увеличивающаяся угроза исламского терроризма, которая на сегодняшний день является основной, при финансовой поддержке его основных центров со стороны частных лиц Саудовской Аравии и Пакистана.
В-третьих, это наркоугроза со стороны Афганистана.
В-четвертых, существует гипотетическая угроза со стороны США и НАТО. При этом следует сразу оговорить, что эта угроза в основном не внешняя, а внутренняя. На мой взгляд, США и НАТО будут нести угрозу России только в том случае, если маятник власти совершит ход назад и власть перейдет к маргиналам коммунистического толка.
В-пятых, имеет место угроза ввода иностранных войск, в нарушение устава ООН, на территорию сопредельных с Россией государств.
В-шестых, нельзя не учитывать непредсказуемость развития событий при предполагаемом развале коммунистического Китая, возможном создании зон нестабильности и возникновении конфликтов в приграничных областях, где имеет место несбалансированность вооруженных сил (в разы), существуют слабо прикрытые территориальные претензии к России, декларируемые во внутриполитических дискуссиях, заметно демографическое давление на Сибирь и Дальний Восток.
Среди невоенных угроз могу отметить угрозы в области пограничной сферы. Незаконная миграция, наркомания, все увеличивающийся алкоголизм, низкий уровень безопасности на дорогах, снижение уровня смертности, снижение уровня безопасности трубопроводных и энергетических систем. Нарастает угроза нарушения прав и свобод граждан Российской Федерации в сопредельных государствах. Постоянно существует угроза со стороны тоталитарных режимов, непредсказуемое поведение которых постоянно будет создавать напряженность. Если эти угрозы национальной безопасности и суверенитету России принять за основу, то следует сравнить нынешнее состояние Российской армии с требованиями, которые могут быть выдвинуты обществом армии будущего.
– А как вы оцениваете нынешнее состояние российских вооруженных сил?
– В Российской армии сегодня нет подготовленных, сколоченных уже в мирное время, командований или центров управления на театрах или предполагаемых локальных направлениях, какие существовали при маршале Огаркове или ныне существуют в американской армии. Существующая структура управления: министр обороны – гигантский генеральный штаб – штабы военных округов – армии – корпуса – дивизии – бригады – полки – это архаичная структура управления 1940—1960 годов, оставшаяся неизменной до XXI века.
В армии отсутствуют подходы к новым теориям стратегии, оперативного искусства и тактики в новых исторических реалиях. Нынешние нормативные документы, где 80% объема отдано наступательным и оборонительным операциям, не годятся для современных войн, где в основном будут иметь место десантные и противодесантные операции и боевые действия, проводимые мобильными частями, подразделениями и отдельными группами. По старинке, как говорит опыт Великой Отечественной войны, все сводится к понятному и простому управлению тысячами танков, БТР, САУ, ЗСУ и другими бронированными и небронированными машинами (ну как в славные 60 – 90-е годы).
А между тем, нынешняя техника и вооружение принципиально не годятся для будущих войн. Тяжелые танки и бронетранспортеры, передвигающиеся только по земле, самолеты, летающие только в воздухе, годились для сражений и боев прошлого века, имевших сплошные линии соприкосновения с противником, но они не подходят для боев в разных средах (космической, воздушной, наземной, морской), без флангов и тыла.
Нынешняя армия не способна отразить угрозы, которые могут возникнуть через 20—30 лет. Не потому, что Россия встала на другой путь развития и армия сменила красную звездочку на орла, а потому, что современность требует иных теорий, иных структур, иных людей. Иракская война показала, что попытки реформирования армии в России идут не в том направлении. В новом веке на европейском театре, возможно, не будет стоять задача физического уничтожения армии и боевой техники, это может уйти на второй или даже третий план. В войне в Югославии стояла задача не разгрома военной мощи, а принуждение к условиям, поставленным НАТО и США, поэтому удары наносились по экономическим объектам и инфраструктуре. В Ираке сценарий войны также предусматривал не уничтожение армии, а создание условий для взятия территории под контроль.
Если в этом ключе рассматривать военные проблемы подготовки к войнам будущего, то для них нынешние армии, в том числе и России, негодны по многим причинам. Следует признать, что в последние 20 лет идет, и еще 20 лет будет идти новый передел мира, в котором Россия из-за внутренних перестроек и революций 90-х годов не участвует. Можно предположить, что начато разделение государств на имеющих и не имеющих интеллектуальный потенциал для преобразования и формирования перспективных видов интеллектуального боевого оружия, интеллектуальных боевых систем, которое будет завершено к середине ХХI века. К одним относятся двадцатка основных экономически развитых государств. К другим – государства, которые по-прежнему будут делать ставку на традиционную военную технику прошлого века.
Не годятся для будущих десятилетий армейские кадры, которые не умеют отслеживать ситуацию на дисплеях контроля космической, воздушной и наземной обстановки и не способны лично перепрограммировать разведывательно-ударные-боевые комплексы или роботизированные боевые комплексы и лично управлять ими.
В Российской армии сегодня отсутствует полностью институт сержантов. Подготовленных за 5 – 6 месяцев мальчишек только в насмешку можно называть сержантами, руководителями основного низшего звена армии – отделения, расчета, танка.
– А какая армия нужна российскому обществу?
– России на перспективу нужна высокотехнологичная армия, чтобы в войнах участвовало все меньше военнослужащих. Несмотря на развитие авиации, нужно все меньшее количество самолетов-бомбардировщиков, но с резко увеличенным количеством крылатых ракет морского и воздушного базирования. При этом необходимо максимальное использование ракет и бомб высокоточного наведения, а также видов оружия, основанного на новых физических принципах.
Перспективной новой армии России не нужна архаичная структура нынешней армии. Вместо Генерального штаба необходимо создать Главное командование с подчиненными ему командованием сил общего назначения, командованием специальных сил, командованием стратегических сил. В состав командования общего назначения должны войти территориальные командования. Территориальные командования не должны быть аналогами нынешних военных округов, а привязаны к потенциальным театрам военных действий.
На уровне тактического звена наравне с картами у офицера и сержанта будут электронные карты, в результате они будет владеть ситуацией на всем театре военных действий и, соответственно, принимать самостоятельно решение в интересах выполнения главной задачи на применение своего тактического или оперативного, или стратегического разведывательно-ударного комплекса, действующего в нескольких средах (воздушно-наземной, наземно-морской, морской-наземной или транспортно-ударной-боевой системы).
Для боев будущего нужны вооружения, имеющие собственный интеллект. А то вооружение и боевая техника, которые выпускает российский ВПК последние сорок лет, принципиально не подходят к перспективным войнам, хотя и останутся на вооружении стран Африки, Азии и в течение ХХI века.
Боевая техника, предусматривающая поражение насмерть взрывной волной, проникающей радиацией, кумулятивной струей и осколками, не годится для «боя или столкновения», в котором ставится задача поразить сознание, нейтрализовать, приклеить, обездвижить, ослепить, усыпить или до ужаса испугать противника.
В этих операциях будет требоваться оружие несмертельного действия (ОНСД) или оружие нелетального действия (ОНЛД), или просто гуманное оружие, действующее в атмосфере. К ним относятся: информационно-психологическое, конциентальное оружие (поражающее сознание), психотропное оружие (вызывающее панический страх, галлюцинации), геомагнитное и акустическое, СВЧ-оружие, графитовое и электромагнитное, биологическое (поедающие предметы на основе нефтепродуктов) оружие, управляемые программные вирусы, термическое оружие (останавливающие аэрозоли, клеящие гели и акриловые пенные составы, ингибиторы подавления сгорания топлива, сверхскользкие составы), ослепляющие лазеры, инфразвуковое оружие, зловонные боеприпасы, антистатики и снотворные вещества, снаряды и мины, снаряженные резиновыми шариками, и т. д.
В космическом пространстве будет действовать кинетическое оружие (КО), пучковое оружие (оружие направленной передачи энергии с более глубоким проникновением в материал (ОНПЭ внутр.), лазерное оружие (энергия выделяется в тонком внешнем слое (ОНПЭ внеш.). Как бы оно ни называлось, это оружие XXI века уже входит в набор инструментов современной и будущей войны.
России необходимо приступить к планированию перспективной армии, организации военного дела с новыми подходами, новыми принципами, новыми людьми, которая была бы привлекательной для молодежи.
– А в какой армии мог бы служить российский парень?
– Суммируя сказанное, я могу сделать вывод, что Россия сейчас имеет уникальный шанс, который позволит ей сделать рывок и трансформировать свои архаичные вооруженные силы в современные силы. Я уверен в том, что при отсутствии явных военных угроз, имея в запасе мирные годы, Россия может начать трансформацию устаревшей по большинству параметров армии в современную, всесторонне подготовленную армию XXI века.
На наш взгляд, решение основных задач национальной безопасности можно обеспечить только в том случае, если будет полностью изменена вся система подбора кадров – от рядового до генерала.
К сожалению, в своих программных документах большинство российских партий, говоря о своих планах по реформированию армии, все внимание отдают одному вопросу: комплектованию армии рядовым составом. Споры между партиями идут только в одном ключе: какой характер комплектования лучше: призывной или контрактный. Большинство партий настаивает на контрактной армии и спор идет об окладах и метрах жилой площади.
В сущности, разницы между программами партий нет. Ни одна из партий не затрагивает сути реформирования – структуры армии, для решения ею новых возникающих задач. За стеной остаются и не менее важные вопросы: суть военной доктрины, военной теории, требования к боевой технике. И главное – ни в одной партийной программе не рассматривается вопрос об основах армии, в том числе о подборе и расстановке офицерских кадров и сержантской прослойки.
Нормальный российский молодой человек согласен идти в армию, но с несколькими условиями. Это призыв в армию по достижению возраста 21 года. Призыв должен быть прерогативой администрации местной власти, а не Министерства обороны. Необходимо отсутствие в армии «дедовщины» и лиц, ранее отбывавших наказание с пребыванием с специальных учреждениях. Необходим гражданский контроль со стороны общества (парламента, представителей общества, на постоянной основе, причем в каждом гарнизоне).
Нужны гарантии занятия только боевой подготовкой (специальной, стрельбой и вождением, физической) и непривлечения на строительные, спасательные и сельскохозяйственные работы. При денежном содержании, сравнимом хотя бы со стипендией. При полном отказе от отсрочек, за исключением по медицинским показаниям, и одновременном запрете для лиц, не служивших в армии, права на занятие должностей учителей, преподавателей и государственных служащих и права на управление всеми транспортными средствами.
Миф о полном отказе молодых людей от службы основывается на опросах студентов первых курсов вузов и противоречит опросам студентов выпускных курсов. Первокурсники боятся новых коллективов, они физически и биологически еще растут. Выпускники в возрасте 21—22 года – более взрослые, физически более подготовленные люди, поэтому они думают иначе. Также дело в том, что основной «отсев» из вузов по объективным причинам происходит после 1 – 2 курсов. К четвертому-пятому курсу молодые люди, как правило, уже определились с работой и с жизненной позицией, иногда берут академические отпуска. Большей частью у них уже отсутствует испуг нового коллектива, есть стремление испытать себя в более сложной обстановке.
Проблема дедовщины, без решения проблемы сержанта, практически не может быть решена. Наша армия – одна из всех армий мира, не имеющая этой профессиональной прослойки. Изменение положения с сержантами возможно только при организации профессиональной подготовки с 2 – 3-годичным обучением. По нашему мнению, только сержанты должны быть контрактниками (командирами расчетов, танков, отделений). Появление института сержанта способно резко снизить уровень неуставных отношений, при полной поддержке со стороны офицеров.
Да и сами офицеры нуждаются в изменении принципов выдвижения. Помочь этому возможно введением принципа баллотировки – коллективной ответственности за рекомендацию при выдвижении на вышестоящую должность. Этот принцип устранит кумовство и фаворитизм и резко повысит ответственность и уровень дисциплины в армии. С такими принципиальными изменениями в призыве, комплектовании, вооружении, при новой военной теории, можно ожидать, что армия начнет приобретать моральный вес и авторитет среди общества и станет интересна для молодого россиянина.
По материалом информационного агентства «Мик»
Российская армия 2040 года
Последние войны в Ираке, Афганистане и Югославии показали направления реорганизации и развития армий, а также изменения роли политики и экономики в этом процессе. Силы насилия терроризм применяют не для достижения политических целей, а разрушения стабильности международного сообщества и международной торговли.
Основная цель войны в Ираке, например, о чем американцы стараются не говорить, стояла не политическая, а экономическая – установить контроль над нефтяными запасами Ближнего Востока. На втором месте стояла политическая – уменьшить влияние основных европейских стран на страны Ближнего Востока. Следующая цель была военная – разгром армии Ирака и проверка в боевых условиях концепции боевых действий и переброски войск системы СУВ, боевого управления, тыловой транспортной системы.
Войну в Ираке можно назвать первой войной новейшей истории, где были применены новые формы и способы асимметричных действий. Почему?
В войнах участвует все меньше военнослужащих. Несмотря на развитие авиации, все меньше самолетов-бомбардировщиков. Если сравнить общий тоннаж сброшенных бомб (в тыс. тонн), то во Второй мировой войне было сброшено – 2150, в войне во Вьетнаме – 6162, в Корее – 454, в Югославии – 20, в Ираке – 10. Вместе с тем, резко возросло количество крылатых ракет морского и воздушного базирования. В иракской войне они безусловно вышли на первое место. Можно сравнить: в 1993 году в ходе операции «Bushwacker» применено – 23 крылатых ракеты, в операции «Буря в пустыне» – 321 ракета и только за 15 дней в операции «Свобода Ирака» – около 1000 крылатых ракет.
За то, что война в Ираке – война ХХI века, говорит не только максимальное использование ракет и бомб высокоточного наведения и относительно небольшие потери среди мирного населения, но и то, что впервые были использованы виды оружия на новых физических принципах, впервые проведена в полном объеме информационная война, и коалиция стран, физически разбившая армию противника, проиграла информационную войну. Как признался генерал Артур Кларк (командующий коалиционной группировкой), информационные усилия были направлены в первую очередь на американского жителя. В результате впервые за всю послевоенную историю авторитет Америки упал более чем у 50% стран мира.
При подготовке и ходе войны США на практике проверили сетецентрическую («network-centric») концепцию боевых действий. Войска вступали в бой без тыла, без заблаговременной разведки, но боеприпасы и топливо приходили в основном вовремя, а растянутые коммуникации не слишком влияли на снабжение. Компьютеры штаба армейского корпуса были способны отслеживать до 1000 наземных целей в час. Неплохо зарекомендовали себя система боевого управления – ТВМСS (Theater Battle Management Core Systems), позволившая планировать вылеты одновременно армейской и палубной авиации (стоимость около 375 млн. долларов). В тактическом и оперативном звене отказались от карт, поскольку использовали распределенную систему боевого управления FBCB2 (force XXI Battle Command Brigade or Below). Данные от космической группировки, самолетов разведчиков, беспилотных самолетов разведчиков командирам танков, бронетраспортеров и отдельным военнослужащим, действовавших автономно, поступали постоянно.
Все командиры боевых подразделений имели мобильные компьютеры в особо прочном блоке марки Tallahosse Technologics Inc (500 МГц/4 Гбайт/ Windows 95/NT, каждый военнослужащий мог отправить письмо по электронной почте. Все мобильные наземные объекты, их положение, непрерывно отслеживались системой АMTS (Army Movement Tracking System) стоимостью 418 млн. долл. В системе задействовано более 4000 бортовых компьютеров и 100 серверов, пользователи имели личный пароль. Состояние здоровья, перемещение раненых и больных командиры отслеживали с использованием тыловой транспортной системы TCRCCES (Transportation Command Regulationg and Command and Control Evacuation System) стоимостью около 900 млн. долл. Данные на 100% личного состава коалиционной группировки были занесены в базу данных. Офицеры медицинской службы на поле боя использовали портативные спутниковые станции, ноутбуки и диагностическое оборудование, поэтому раненые и больные поступали с диагнозом и рентгеновскими снимками.
В ходе бомбардировки Багдада 26 марта 2003 г. прошла боевые испытания электромагнитная (Е-бомба), бомба на новых физических принципах, после применения, которой на несколько часов было парализовано иракское телевидение, а в последующие дни была применена 2000-кг авиабомба GBU-37GPS-Aidad Munilion («Бункер-бастер» – младшая сестра «Матери всех бомб»), испытанная на территории США. «Финансовым оружием» – подкупом были выведены из активных действий 50% командующих армейских округов и Республиканской гвардии. На подкуп командующих выделялось до 10 млн. долларов, в результате три из семи армейских корпусов не принимали активного участия в боевых действиях. В целом война в Ираке получилась относительно малокровной, «крылатой», «высокоточной» и «технологической» и, на заключительном этапе, – «договорной».Первый урок войны в Ираке. На смену войнам с противостоянием держав – коалиций, противоборством армий приходит глобальная перманентная война, которая ведется непрерывно во всех точках Земли всеми возможными способами: политическими, экономическими, военными, информационными.
Второй урок. США переходит к новой системе развертывания – постоянной мобилизации сил, не нуждающихся в развертывании, готовых в любой момент к нанесению удара и по планам без срока, без конкретной даты, в любой удобный для них момент.
Третий урок. Полная зависимость всех средств поражения ВВС, ВМФ, СВ (крылатых ракет воздушного и морского базирования, самолетов, вертолетов, огневой поддержки, танков, реактивных систем залпового огня от космического и наземного навигационного обеспечения. Настоятельной необходимостью является активизация работ по исследованиям и практической отработке новых форм и способов ведения боевых действий в космосе и из космоса, использования в войсках возможностей космических средств навигации, разведки и связи, создания средств РЭБ космического базирования, совершенствования средств противоспутниковой борьбы.
Для Российской армии необходимо наращивание собственной орбитальной группировки, с сопряженными с ней морской, воздушной и наземной составляющими, способной обеспечить навигационными данными морские, воздушные, сухопутные элементы средств ядерного сдерживания и навигационные системы в оперативном и тактическом звене. Назрела необходимость обоснования и введения в действие новой системы оперативного обеспечения – навигационной, которая в настоящее время в Российской армии отсутствует.
Четвертый урок этой войны – признание стратегического значения ПВО как важнейшего вида вооруженных сил в современной войне. Только полное превосходство коалиции в воздухе позволило американцам продолжить наступление на Багдад и добиваться решающего перевеса сил в любом бою. Даже полуторасуточный перерыв в авиационной поддержке своих сил из-за песчаной бури поставил американцев и англичан в тяжелейшее положение. В связи с этим ликвидация ПВО как отдельного вида Вооруженных сил и постепенное его «угасание» в составе ВВС ничем иным, кроме как преступлением, назвать нельзя.