Викинг
Шрифт:
А черный дым поднимается уже над другими селами.
Я всё ждал, когда местные соберутся с духом и попытаются нам врезать, но сопротивлялись лишь редкие горстки ополченцев, с которыми легко расправилась бы и пара викингов.
Мои ребята тоже ходили грабить. Под водительством Медвежонка. Сам я отсиживался на «Змее». Тошно мне на такое смотреть.
Мои хирдманы возвращались довольные, с добычей. По-моему, им нравился сам разбойничий процесс, ведь добыча слова доброго не стоила: бронзовая посуда — наилучшее из нее. Удивительно, что такая плодородная местность оказалась такой бедной.
Впрочем, самое вкусное: укрепленные городки и церкви — доставалось не нам, а людям Ивара. Повторялась история похода на Францию. Лучшие куски — Рагнару с сыновьями, а приблудному воинству — жалкие объедки. Хрёрек сумел изменить расклад, это верно. Однако во Франции у Хрёрека под рукой было несколько сотен отличных бойцов, а у меня — на порядок меньше. Единственное преимущество: мне было проще выяснять где находятся перспективные для грабежа места. Помогало мое знание английского и наличие в команде коренных англичан. Да и местные землепашцы с большой охотой становились проводниками. Порой даже без угроз и пыток. Нас, норманов, считали исчадиями дьявола, жутко боялись и с огромным удовольствием уводили подальше от родного селения к богатеньким буратинам. Увы, у нас попросту не было возможности в одиночку выковыривать этих буратин из родовых «каморок». Ивар, надо отдать ему должное, за полезную информацию отстегивал кусочки от своего пирога, но — весьма скудные. С моей точки зрения. Но дело даже не в доходах. Викинги действительно вели себя в Нортумбрии как исчадия ада. Насилие и смерть. Зачастую ничем не оправданные насилие и убийства. Причем моя команда, мои друзья и подчиненные, вели себя не лучше прочих, а я ничего не мог с этим поделать.
Где же это чертово королевское войско? Король Нортумбрии Осберт, насколько мне было известно, к трусам не относился. Почему он не врежет нам со всей королевской силой? Тем более что нападения норманов не были для местных правителей чем-то из ряда вон выходящим. Да, численность армии Ивара внушала уважение. Но Осберт, судя по тому, что я о нем слышал, тоже командует немаленьким войском.
Пусть он и не природный король Нортумбрии, но теперь это его земля, и это его, Осберта, людей грабят и убивают. Его посевы топчут и его деревни жгут.
Или до Йорка еще не дошли слухи о нас?
Но Осберт не торопился дать нам сражение, а на палубе «Северного Змея» уже было не пройти из-за кучи второсортного товара.
Наконец я не выдержал поставил вопрос ребром.
Собрал старших и поинтересовался:
— Вы что, собираетесь нас утопить?
Не поняли.
Я поднял первый попавшийся тюк, внутри которого что-то забренчало:
— Сколько это стоит, Ове?
Кормчий деловито развязал мешок, заглянул внутрь, прикинул:
— Если довезем до Роскилле, то четверть марки точно получим.
Я взял мешок и преспокойно отправил за борт. Хольды изумились. Даже возмутились:
— Ты спятил, Ульф? — поинтересовался Стюрмир.
— Эй! — закричали с корабля, который шел следом за нами. — Не надо ничего топить! Нам отдай.
— Пара эйриров «бледного» серебра, — я проигнорировал оба вопля. — Не так уж плохо. Однако это не серебро. Это траченная зеленью и ржавчиной посуда, которая весит вдвое больше, чем хорошая кольчуга. И в пятнадцать раз больше, чем приличный меч. А сколько стоит приличный меч, все мы знаем. Так зачем вы всё сюда тащите? Думаете, что Ньёрд превратит наш драккар в большой кнорр?
— Тогда скажи, брат, где нам взять хорошие мечи и то самое серебро, о котором ты говорил, — выразил общее мнение Свартхёвди. — Мы пойдем и возьмем это. Мы ходим за добром, а ты сидишь здесь. И с тобой — твоя удача. А всё лучшее достается людям Ивара!
— Так и есть! — возмущенно поддакнул Гримар, который, будь у него корабль, тоже шел бы в главном строю. Наверное, ему и без корабля нашлось бы место среди хирдманов Бескостного, но он решил, что со мной будет лучше. И, похоже, раскаивался в этом решении.
Но вопрос был поставлен ребром, и я должен был ответить. Авторитет — такая штука, что потерять его легче, чем приобрести.
— Лейф, тебе знакомы эти места? — спросил я. Весельчак прочно завоевал себе место среди старших. Воинское мастерство, ум, опыт, а главное, жизнерадостность располагали к нему людей.
Норег покачал головой.
— Тогда позови сюда Дика с Уиллом.
— Слушайте внимательно, — сказал я моим англичанам. — Ваша задача: вспомнить, где тут впереди очередное монашеское гнездо?
— Двадцатью милями выше по реке — обитель бенедиктинцев, — уверенно ответил Дикон. — У них столько пахотных земель, сколько есть не у каждого олдермена. А они еще и деньги в рост дают. Мы дойдем до нее завтра. Но там наверняка много воинов.
— Много — это сколько? — поинтересовался я.
— Может, сто, может, и больше. Еще они ополченцев могли призвать, тогда и до тысячи наберется. Я бывал там.
— Бенедиктинцы, значит… — проговорил я. — Что ж, посмотрим на них. Но не завтра, а сегодня.
Пусть у меня не так много людей, как было у Хрёрека, но выбора нет. Я должен что-то сделать. Это вызов, в конце концов!
Просто так обогнать Ивара было бы неправильно. Надо было испросить официальное дозволение. В шатер Бескостного меня пропустили без помех.
— Ульф! — благодушно приветствовал меня старший Рагнарсон. — Садись, выпей. Эти англы — настоящие навозные черви, но эль варят неплохой.
По его знаку мне подали кубок. Серебряную церковную чашу с дивной чеканкой на какую-то библейскую тему. Раньше я ее у Ивара не видел.
Эль тоже оказался замечательным.
— Бери! — милостиво разрешил Бескостный, увидев, с каким интересом я разглядываю чашу. — Один щедр к нам с тобой, потому что он нас любит. Я рад, что ты теперь со мной.
— Да, я с тобой, — согласился я. — Но я еще и человек Хрёрека-конунга.
— Морского конунга [32] , — пренебрежительно бросил Ивар. — Ты свободный человек, Ульф-хёвдинг. Тебе решать, кому принести свой меч. Хрёрек Сокол не тот вождь, с которым стоит ходить в вики. Думается мне, он растерял свою удачу, когда выступил против моего брата Сигурда. Нет, мне Хрёрек не враг! — заметив выражение моего лица, уточнил Ивар. — Но Сигурд Рагнарсон — не тот человек, которому стоит заступать дорогу. Вложи свои руки в мои, Ульф-хёвдинг, и я сделаю тебя своим ярлом. А когда придет время, ты получишь и землю, достаточную, чтобы прокормить и тебя, и твоих воинов. Может быть, здесь, в Англии. Здесь хорошая земля, лучше нашей.
32
В отличие от конунга настоящего, с подобающими конунгу землями и ярлами-данниками, морской конунг — это предводитель нескольких боевых кораблей. Также должен напомнить, что по норманскому праву, чтобы стать конунгом, надо себя таковым объявить. То есть приплыть в какой-нибудь, скажем, норвежский фьорд и заявить: теперь я ваш конунг, и вы будете платить мне дань. И если никто не станет возражать, то ты и есть конунг. А если придет другой конунг и проломит тебе голову, значит, конунг всё-таки он.