Викинг
Шрифт:
– Кого?
– Кари.
– О чем?
– Слушай меня внимательно, Гудрид… Фроди, Эгиль, их братья и отец их очень и очень опасные люди. Это нехорошие люди. Им ничего не стоит убить человека, особенно честного, ни в чем не повинного.
– А за что же убивать?
– Это надо спросить у них, – жестко ответил Тейт. – Причину для своего гнева они всегда найдут. Это для них легко. Особенно если на пути у них стоит какой-либо молодой человек, влюбленный в красивую девушку…
Тейт говорил теперь, понизив голос, глядя в сторону моря.
У нее зашевелились губы и как во сне прошептали несколько слов:
– Фроди и Эгиль… Молодой влюбленный человек… Красивая девушка. – А потом спросила: – Это я девушка, в которую влюблены?
– Да! – решительно сказал Тейт. – Ты!
VII
Скальд сплел руки, опустил голову. Он молча ждал, что скажет Гудрид. Любопытно, понимает ли она, в какую переделку попала? Если Гудрид предпочтет Кари, то Фроди наверняка не даст им житья. А если она повернется спиной к Кари, значит, не любит его. В таком случае, почему бы не сказать ему об этом и тем самым отвратить от него беду?
Гудрид, не подозревавшая о том, что делается вокруг нее, неожиданно повеселела. Кари, Фроди, Эгиль, этот скальд… Как все это занятно! Все они думают о ней, ведут о ней разговоры. А она ни о чем таком и не помышляла! Кто такие Фроди и Эгиль? Они ни разу не сказали ей ничего такого, из чего можно было бы заключить, что они влюблены в нее. Другое дело – Кари. Он очень мил, скромен, даже застенчив. Он ни на кого не похож.
Он – особенный, как этот скальд, его друг и покровитель. Почему он такой мрачный? Что волнует его? Вот он задумчиво шагает по прибрежному песку и глядит себе под ноги, словно боится споткнуться… Шагает вперед и назад… Вот он тяжело вздохнул…
Скальд заговорил:
– Гудрид, я, кажется, сказал все… И хочу услышать, что думаешь ты обо всем этом.
– О чем? – спрашивает Гудрид.
Скальд останавливается как раз против нее, смотрит на нее удивленно. И долго не может вымолвить ни слова.
– Гудрид, разве ты дитя?
– Нет.
– В твои годы… Не так уж малы твои годы.
– Но не очень велики. – Гудрид мило улыбается.
Она срывает листочек с дерева – с большой ветки, свесившейся чуть ли не до земли, и мнет его пальцами. Это, кажется, раздражает скальда.
– Я говорю очень серьезные вещи…
– Знаю.
– Если бы знала, ты вела бы себя иначе.
– Как?
Нет, она, разумеется, глупа еще. То есть настолько, что об этом должен узнать сам Кари и решить, стоит ли дальше видеться с нею на этой лужайке и есть ли смысл досаждать Фроди, навлекая тем самым на себя смертельную беду?
– Что тебе сказать, Гудрид? Многие недоразумения и несчастья проистекают от женщины. Они, то есть женщины, часто, сами того не подозревая, разжигают вражду среди мужчин.
Гудрид бросила остатки листочка и почистила ладони о кору высокой ели, до которой было несколько шагов.
«А она совсем, совсем недурна собой, – сказал про себя скальд. – Но ведь как раз такие женщины и вызывают раздоры…»
– Я бы хотела знать, – сказала Гудрид, поворачиваясь к Тейту, – что может случиться, если Кари все равно будет приходить?
– Что? – Тейт поднял вверх правую руку. – Хорошо, я скажу. Откровенно. Ничего не утаю. Учти, Гудрид, я прожил на свете не так уж мало, многое повидал и могу кое-что посоветовать.
– Я буду слушать внимательно.
– Это хорошо. Так вот, они могут, скажем, поджечь дом, они могут учинить драку…
– Драку? Кари, я полагаю, сумеет постоять за себя.
– Допустим. На первый раз сможет… Гудрид, слушай меня внимательно и постарайся кое-что уяснить, ибо желаю добра и тебе и Кари… Его просто могут убить, чтобы убрать со свого пути. Чтоб Фроди или Эгиль могли взять тебя в жены.
– Как это взять? Я же не вещь какая-нибудь!
Тейт схватился за голову, точно она разрывалась у него от боли. И вскричал:
– Что ты мелешь, несчастная! Ты просто ничего не смыслишь в жизни. Ты погубишь и себя и его!
– Никогда! – Гудрид скрестила руки на груди.
– О, великий Один! Что я слышу! Сама святая наивность глаголет твоими устами, Гудрид! Так может мыслить только тот, кто ничегошеньки не понимает в жизни. – Тейт передохнул. – Есть одно сравнение… Оно невольно приходит…
– Какое же? Я не обижусь, – сказала Гудрид, почувствовав, что скальд колеблется.
– Очень простое сравнение, – со слепым котенком… Вот живет котенок – еще слепой. Ничего не смыслит. Понимаешь, Гудрид? Не смыслит! Но то – котенок, а ты не имеешь права походить на него!
Гудрид действительно не обиделась. Она улыбалась, чертила кончиком своего башмака ровные линии на песке. Ей, кажется, даже нравилось, что вокруг нее происходит необычное…
Скальд продолжал:
– Я полагаю, что ты должна учитывать все последствия. И сама должна решать, на что ты можешь пойти. И ради чего.
– Как «ради чего»?
– Вот именно: ради чего? Если вы женитесь…
– Кто это «вы»?
– Ты и Кари.
– Но об этом не было и речи.
– О чем же была речь?
– Ни о чем… О разном…
– Так могут отвечать только дети! Значит, о женитьбе не говорили. А о любви?
– Тоже нет.
Скальд посмотрел на нее сочувственно. «Совсем еще дети, – подумал он. – Кари, значит, говорил правду: они часами болтали о несусветной чепухе…» Скальд сказал:
– Так дальше нельзя. Надо что-то решать: или женитесь, или расстаетесь. Нельзя так!
– А что же Кари?
– Он тоже вроде тебя! – беззлобно сказал скальд. – Он пока что так же, как и ты, живет птичками, цветочками… Это не приличествует мужу! Мужчина должен видеть далеко, он должен быть готовым ко всему. И к смерти тоже.