Викинг
Шрифт:
— Погоди, Коваль! — перебил я. — Кольчуга — вещь редкая и дорогая…
— Так и есть. Эта, правда, не из лучших, но и за такую на торге не менее трех гривен дадут. А поправить ее — и половины норегской марки много будет. Не просто так ее Клыч мне привез, а не к городским кузнецам. Видать, знают там, кто ее прежний хозяин.
Город, город… Надо бы о нем расспросить поподробнее. Не все же мне в сельской местности обретаться.
Но спросил я о другом:
— А почему бы тебе не отвезти эту кольчугу в город и не выяснить,
Коваль замотал головой:
— Толку не будет. Мы же не видели, как он убивал. Его спросят, он скажет: купил. Иль у татей отнял. А то и вовсе откажется. Крикнет, что я его оклеветать хотел. Ему пред богами лжу говорить — не впервой. А потом живи и жди: когда Клыч мстить придет.
Резонная точка зрения. Да и гривна обещанная, как я понимаю, лишней не будет.
— Что же тогда тебя беспокоит, Коваль?
— Поплыли они к огнищу Дубишка. Как бы худого не сделали?
— Так чего же мы ждем, батя? — Квашак услыхал и забеспокоился. — Давай пособим, а?
— Пособник… — проворчал Коваль. — Таких, как ты, Клыч пальцем давит. Может, и обойдется. Дубишко нам не родич. Пускай сам.
— Как же не родич! — воскликнул Квашак. — Забыл, что Дубишкину младшую сам за меня сговорил! Ну как нехорошее ей сделают?
— Ну, сделают, — пробормотал Коваль. — Что же, мы тебе невесту не отыщем?
Но я чувствовал, как мужик колеблется. Совесть спорила с осторожностью. Я не вмешивался. Мне этот Дубишко вообще до фонаря.
Совесть, похоже, победила.
— Пособим, — решил Коваль. — Сын, давай за веслами.
Обрадованный Квашак побежал к сараю, а Коваль повернулся ко мне.
— Не одобряешь? — спросил он.
Я пожал плечами: мол, не мое дело.
— Значит, с нами не пойдешь, — Коваль не спрашивал, констатировал факт.
Нечестный прием. Против Клыча и его банды Коваль с сыном вряд ли выстоят. Другое дело — и втроем мы не факт, что справимся. Разве что внезапность нападения поможет. Однако если за какого-то Дубишка мне рисковать не резон (а риск есть — игра тут идет по-взрослому, вон, хозяин рваной кольчуги — тому свидетель, мертвый, что характерно!), то с Ковалем и Квашаком я из одной миски ел. Нехорошо их вот так кинуть…
Мысли эти, надо полагать, легко читались на моей мужественной физиономии, потому что в глазах Коваля блеснул живой огонек:
— Или пойдешь?
— Пойду, куда я денусь. Только оружие бы мне подходящее… Как-то неуютно — с палкой против железа.
— Оружие есть! — Мой гостеприимный хозяин явно обрадовался. — Хорошее оружие! Зря, что ли, меня Ковалем кличут!
Глава восьмая,
в которой выясняется, почему коваля зовут Ковалем
Это была кузница. Самая что ни на есть настоящая. С горном, наковальней и полным набором инструментария. Имелись также и мехи: примитивные, ручные. Снаружи,
Теперь стало понятно, почему у Коваля такое говорящее прозвище и почему именно ему заезжие бандюганы-разбойнички привезли ремонтировать кольчугу. И откуда у папы с сыном такой богатырский плечевой пояс, тоже понятно.
Не дожидаясь приглашения, я откинул кожаный полог-дверь и шагнул внутрь.
Коваль за моей спиной крякнул. Я оглянулся: что не так?
— Заходи, заходи, — он подтолкнул меня в спину. — Ты по роду храбрый или наговор знаешь?
— Наговор?
— В кузню заходишь — как в овин. Или у тебя с Хозяином Огня уговор?
Я ни хрена не понял и неопределенно пожал плечами.
— Не хошь — не говори, — разрешил Коваль. Этак с пониманием. Знать бы еще, что он такое понимал.
Коваль сунул мне в руки предмет, похожий на толстую тяпку. Сам взял такой же:
— Подсоби-ка…
Этими рычагами мы с двух сторон поддели здоровенную (тонны на полторы) каменюгу в углу кузни и сдвинули в сторону.
Под ней обнаружилась схоронка. А там — настоящий клад: несколько шлемов, латы, наконечники копий, десяток ножей, килограммов пять разнообразных наконечников для стрел, всякая мелочь. Все густо смазано жиром и проложено сухими деревяшками. Отдельно покоились дюжины две разнообразной формы свертков из просмоленного холста. Надо полагать, самое ценное.
Коваль выбрал четыре упаковки подлиннее. Развернул.
— Выбирай!
Передо мной лежали четыре меча примерно одинаковой формы, незначительно отличавшиеся размерами клинков и рукоятей. Никаких изысков и украшений. Простые и незамысловатые орудия убийства.
Я последовательно подержался за каждый. Выбрал тот, где лезвийная кромка была лучше проработана. Клинок был так себе: посредственной гибкости и тяжеловат. Правда, баланс неплохой. Хотя рукоять для меня тонковата. Но это дело поправимое.
— Вижу, не нравится тебе моя работа, — не выдержал наблюдавший за моими манипуляциями и скептической физиономией хозяин имущества.
Я неопределенно хмыкнул. А чего он ожидал? Восторженных охов? Хотя, если мне память не изменяет, даже такие кое-как откованные и закаленные мечи по здешним меркам — немалая ценность.
— Да нет, подходящие. Я этот беру, только рукоять подмотать надо. И ножны подобрать. И я бы жало довел — туповато.
Теперь хмыкнул Коваль.
— Подмотаем, подберем, доведем, — проворчал он. — Бронь выбирай.