Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже
Шрифт:
Аббат с ехидством взглянул на Гурвиля, с беспокойством на брата и произнес:
— Сегодня вечером я должен уплатить господину де Брежи триста пистолей… Карточный долг-долг чести.
— Дальше? — спросил Фуке, уверенный, что из-за таких пустяков аббат не стал бы его беспокоить.
— Тысячу пистолей мяснику, который не хочет больше отпускать в долг.
— Дальше?
— Тысячу двести портному, — продолжал аббат. — Этот болван не отдает мне одежды, заказанной для семерых моих слуг. Это компрометирует меня, и моя любовница грозится заменить меня откупщиком, что было бы унизительно для церкви.
— Что еще? — спросил Фуке.
— Вы заметили, брат мой, — сказал смиренно аббат, — что я ничего не прошу для себя лично.
— Это очень деликатно с вашей стороны, господин аббат, — улыбнулся Фуке. — Однако, как видите, я жду.
— Я и не стану ничего просить… о нет… но не потому, что я ни в чем не нуждаюсь. Уверяю вас…
— Тысячу двести портному! — вздохнул министр, подумав с минуту. — На эту сумму можно сшить изрядное количество платья.
— Я содержу сто человек, — с гордостью произнес аббат, — а это, я думаю, чего-нибудь да стоит.
— Сто человек? — повторил Фуке. — Но разве вы Ришелье или Мазарини, чтобы иметь столько телохранителей? Зачем вам эти люди, скажите на милость?
— И вы еще спрашиваете? — удивился аббат Фуке. — Как вы можете спрашивать, для чего я содержу сто человек?
— Да, я хочу знать, на что вам нужны эти сто человек? Отвечайте!
— Неблагодарный! — воскликнул, все более горячась, аббат.
— Объяснитесь же наконец.
— Ах, господин министр, ведь лично мне нужен только один лакей, а если бы я был одинок, я обошелся бы и без него. Но вы, вы, у вас столько врагов, что мне и ста человек мало, чтобы защищать вас. Сто человек!..
Нужно бы десять тысяч! Я содержу их для того, чтобы в публичных местах и собраниях никто не смел возвысить против вас голоса. Без этого вы были бы засыпаны проклятиями, уничтожены злыми языками. Без этого вы не продержались бы и недели. Слышите, недели!
— О, я не знал, что вы такой горячий мой защитник, господин аббат.
— Вы сомневались в этом? — вскричал аббат. — Так слушайте же, что случилось. Не дальше как вчера на улице Юшет какой-то человек торговал цыпленка у мясника.
— Так. Чем же это может мне повредить, господин аббат?
— А вот чем. Цыпленок был тощий, и покупатель отказался дать за него восемнадцать су, говоря, что не желает платить такие деньги за одну кожу и кости, с которых Фуке снял весь жир.
— Дальше?
— Раздался смех, остроты по вашему адресу. Собралась толпа зевак. Зубоскал прибавил: «Дайте мне цыпленка, вскормленного Кольбером, и я с удовольствием заплачу, сколько вы ни спросите». Толпа стала рукоплескать. Словом, скандал! Вашему брату оставалось только закрыть лицо.
— И вы закрыли? — спросил Фуке, покраснев.
— Нет, до этого дело не дошло: в толпе оказался один из моих людей, некто Менвиль, новобранец, недавно приехавший из провинции, — я его очень ценю. Он пробрался сквозь толпу и вызвал оскорбителя на дуэль. Поединок состоялся тут же, перед лавкой мясника, в присутствии множества зрителей, которые обступили сражавшихся и глядели из окон.
— И чем же кончилось? — перебил Фуке.
— А тем, что мой Менвиль сразу проткнул противника шпагой, что произвело большое впечатление на зрителей. После этого он сказал мяснику:
«Возьмите вот этого индюка, мой друг: он будет пожирнее вашего цыпленка». Вот на что я трачу свои доходы, господин министр: на поддержание фамильной чести, — с торжеством заключил аббат.
Фуке склонил голову.
— Хорошо, — сказал Фуке. — Передайте Гурвилю ваш счет и оставайтесь у меня на вечер.
— На ужин?
— Да.
— Но ведь касса уже заперта?
— Гурвиль отопрет ее для вас. Ступайте, аббат, ступайте.
Аббат поклонился.
— Так, значит, мы друзья? — спросил он.
— Друзья, друзья. Идемте, Гурвиль.
— Вы уходите? Значит, вы не будете ужинать дома?
— Не беспокойтесь. Я вернусь через час, — отвечал Фуке и прибавил тихо Гурвилю:
— Пусть заложат моих английских лошадей; я поеду в городскую ратушу.
Глава 8
ВИНО ЛАФОНТЕНА
В Сен-Манде съезжались экипажи, привозившие гостей. В доме шли деятельные приготовления к ужину, в то время как сам министр мчался на своих быстроногих лошадях в Париж. К городской ратуше он подъехал со стороны набережной, чтобы миновать оживленные кварталы города. Было без четверти восемь, когда Фуке и сопровождавший его Гурвиль вышли из экипажа на углу улицы Лонг-Пон и пешком направились к Гревской площади.
Повернув на площадь, они заметили человека солидного вида, одетого в черное с лиловым, который садился в наемную карету, приказывая кучеру ехать в Венсен. Он держал большую корзинку с бутылками, только что купленными им в соседнем кабачке под вывеской «Нотр-Дам».
— Ба, да ведь это Ватель, мой дворецкий, — сказал Фуке. — Зачем он приезжал сюда?
— Наверное, за вином.
— Что такое? Покупать для меня вино в кабаках! Неужели у меня такой плохой погреб?
И он направился к дворецкому, который заботливо устанавливал в карете корзину с бутылками.
— Эй, Ватель! — крикнул он повелительным голосом.
— Будьте осторожны, монсеньер, вас узнают, — остановил его Гурвиль.
— Так что за беда! Ватель!