Виконт Линейных Войск 8

Котов Алекс

С трудом собираю в голове, воедино, что я делаю и зачем. Взгляд падает на вырезанную почку. Ах да, я собирался проверить, не заражусь ли я, а в форме демона я этого точно сделать не смогу. Придется терпеть усталость…

Мне уже известно, сцеженная кровь теряла свои свойства уже через два оборота песочных часов. Чтобы подтвердить теорию, я подождал столько же.

Человеческой рукой переворачиваю часы. Песчинки начинают неумолимо ссыпаться вниз. Осталось лишь ждать.

Откидываюсь на кресло, кладу противогаз на колени. Закрывать глаза нельзя — точно усну. Беру

со стола случайный лист и морщусь оттого, что моя же небрежность уничтожила большую часть записей. Я никогда раньше не обращался с бумагами настолько пренебрежительно. Стряхиваю с листа кровь и вчитываюсь в том, что еще можно прочитать.

…стадии. Терминальная характеризуется следующими симптомами. Больной перестает выделять пурпурные миазмы из открытых ран и расселин. На нет сходит подрожье, переменяесь на расстройство ума, общий гидропс и онемение. Лишившись магического питания, возбудитель пытается пожрать органы, оставляя на них характерные черные язвы. При достаточном дарованном времени они приобретают способность управлять телом, как марионеткой и возвращают болезнетворность в прежних объемах…

— Хм. Странное дело, я написал «Подрожье», хотя это называется «лихорадка». Это вообще я писал? — Хмыкаю я, откладывая лист.

Ладно, надо проверить, как там орган. Хотя, что проверять? Даже и без скальпеля были видны черные точки, что медленно проявлялись на почечной артерии. Но, все же стоит разрезать…

Беру со стола скальпель и замешкиваюсь. Еще пару минут назад, я бы стал делать это прямо на документах, наплевав на их сохранность. Сейчас же это кажется мне неразумным. Стоило бы перейти на операционный стол, но там все еще лежал живой пациент, у которого я и вырезал этот орган.

Я в замешательстве смотрю на него, разрез все еще не зашит.

— Надо было вырезать сердце, как ты сначала и хотел. — Рычит в голове голос.

— Почки парные, мы смогли бы наглядно сравнить их способность консервации возбудителя. — На автомате отвечаю я, прежде чем понимаю, что собственно сказал.

От былого энтузиазма не осталось ни следа.

Кажется, я несколько переоценил свою способность сохранять здравомыслие. Пытаясь собрать мысли в кучу, я приближаюсь к пациенту, обмываю руки в спирте и зашиваю разрез. Пальцы двигаются чуть неуклюже, потеряв былую ловкость. Мда, а разрезать было более чем весело, нечасто ко мне на стол попадали аристократы…

— Барон Тритон согласен предоставить вам незараженного вассала для эксперимента, но просит вас поторопиться. У него уже третья стадия… — Прокричали снаружи палатки.

О да, только о таких вещах и стоит кричать на всю округу. Впрочем, экстренные ситуации — экстренные меры.

— Пока не нужно. Мне необходимо… время, чтобы подумать. — Отвечаю я и вытираю руки от крови.

Я слышу лишь шаги, что удаляются от палатки.

Хех, Барон в самом деле решился пожертвовать своим вассалом ради шанса на спасение. Ну и урод… Впрочем, кто тогда я, если у него это попросил?

— Мне кажется, что мы немного увлеклись. Признавайся, что ты сделал? — Задаю вопрос в тишину.

— Мы? Тебе нужны были знания и навыки, я предоставил их самым эффективным образом — через воспоминания. Я должен был предупредить, что каждое воспоминание является личным и несет отпечаток мышления того, кто его прожил?

— Да, черт возьми.

— Пф-рр.

Вспышка гнева быстро прочищает мозги и сбрасывает остатки сонливости. Никогда прежде я не пользовался формой так долго… и правильно делал.

— Infectus. Ты заражен.

Я бросаю взгляд на почку. Фиолетового дымка от нее все еще не исходило. Значит, это произошло, пока я зашивал рану.

Тщательно промываю скальпель и надрезаю запястье. От крови исходит едва заметный фиолетовый дымок. Похоже, из-за и так дерьмового самочувствия я даже не заметил начальных симптомов.

Делать нечего, позволить себе разносить заразу я не могу.

Тело раздается в ширине, взмах скальпеля и острая сталь тупится об чешую. Черт! С силой втыкаю его в руку, заставляя лезвие погнуться.

На землю медленно капает черная кровь. Ни капли тумана.

Несмотря на соблазн остаться в таком виде, возвращаюсь обратно и вновь тыкаю многострадальную руку тупым и загнутым скальпелем.

Кровь как кровь. Красные капли смешиваются с черными на земле.

Но я бы не стал пытаться использовать демоническую кровь, как лекарство… Вряд ли его кто-то переживет.

Последняя проверка.

Кладу почку на землю и поливаю кровью, после чего отхожу подальше. Несколько минут ничего не происходит, но когда я уже готов приблизиться к ней — от нее поднимается фиолетовый дымок.

Ну вот и все. Пусть жестокими и настолько нерациональными, методами, что самого трясет — картина стала предельно ясна.

Едва напитанная магией кровь попала на орган — он вновь стал заразным. По своему образу действия болезнь скорее носит паразитический характер. Дрянь проникает в кровь, тянет из носителя магию и активно размножается, с радостью набрасываясь на любого носителя, до которого может телепортироваться. Если магии становится мало… что ж, на беду магов, не только их кровь является магической. Органы, кости — все пропитано маной. Одно лишь хорошо, переварить ткани этим паразитам удается намного хуже, чем просто подсасывать силу через кровь.

Если же магии нет — болезнь слабнет, но не погибает. Все становится относительно честно, организм либо справится, либо нет. Но простые люди находятся в куда более выигрышной позиции. Пока есть магия, одаренные наслаждаются большими преимуществами от нее. Долголетие, сила, устойчивость к любым болезням обычных людей. Но стоит магии пропасть и маг серьезно ослабнет…

Вывод простой, надо заняться магическими кругами, если отсечь подпитку от магического фона, скорее всего простые люди справятся с болезнью и так. Но с магами… все куда сложнее. Пока что мы можем лишь поддерживать их на плаву с помощью антибиотиков. Кстати, о них.