Виктор и Маргарита
Шрифт:
Мартьяновы обновили бытовую технику, приобрели радиолу с хорошим приёмником «ВЭФ-радио» и телевизор с самым большим экраном «Чайка». Вечером по радио с целью изучения методики пропаганды Виктор Михайлович слушал «голоса». «Голос Америки» он ругал за то, что работают грубо и примитивно, шьют белыми нитками. «Свобода» его раздражала озлобленностью своих комментариев. Он восхищался работой «Би-Би-Си», красивые голоса, скрытая дезинформация, хорошее чувство меры допустимой лжи.
Любимым аппаратом отца был магнитофон «Айдас». На магнитофон он записывал стихи в собственном исполнении. Важным моментом был подбор репертуара. Вот,
Пушкин «Шуми послушное ветрило…»
Лермонтов «Как часто пёстрою толпою …»
Блок «О доблестях, о почестях, о славе…»
Есенин «Мы теперь уходим понемногу…»
Маяковский «Скрипка и немного нервно».
Маяковский «Пустяк у реки».
Маяковский «А вы могли бы?»
Маяковский «Разговор на одесском рейде».
Тихонов «Баллада о гвоздях».
Багрицкий «Контрабандисты».
Багрицкий «Мы ржавые листья на ржавых дубах…»
Маяковский «Последнее».
Инбер «Васька свист…»
Светлов «Большая дорога».
Кочетков «Баллада о прокуренном вагоне».
Прокофьев «Приглашение к путешествию».
Вознесенский «Лодка».
Вознесенский «Сентиментальный зарев».
Рождественский «Королева пляжа».
Кузнецов «Петр I».
Симоненко «Дед умер».
Глава 5. Писать правду бесчеловечно. 1969–1970
15 июля 1969 года Виктор Михайлович написал письмо, в котором были такие слова: «Теперь о себе. Мне трудно писать письма потому, что нести оптимистическую ложь жене нехорошо и стыдно, а писать правду бесчеловечно. Тем не менее я, видимо, обязан говорить правду».
Мартьянов Виктор Михайлович, последняя фотография.
Ресторан «Россия», Верхне-Волжская набережная. Горький, 1968
Попробую без эмоций. В 1968 году Виктор Михайлович пошёл к зубному врачу. Женщина ему сказала, что зубы у него плохие и на слизистой какое-то красное пятно. Мартьянов обиделся и ушёл. Через несколько месяцев он заметил, что пятно увеличивается и уплотняется. Пошёл к другим врачам, ему озвучили диагноз.
На фото отца хорошо видна милая ямочка на щеке, след косметической операции, сделанной в юности. На этом месте, на слизистой возникла опухоль.
С этим диагнозом Мартьянов встретил Новый год, но не с друзьями в ресторане, а впервые за свою жизнь на лыжной базе с заводским начальством. Там он познакомил Маргариту Васильевну с руководством завода.
10 января 1969 года он выехал в Москву в Институт экспериментальной и клинической онкологии с направлением от горьковских специалистов. В институте его определили в отделение, которое называлось «Отделение головы и шеи». Болезненных симптомов на тот момент у него не было. Показанием к лечению был рост опухоли, расположенной на слизистой оболочке щеки.
Два месяца длилось облучение радиоактивным кобальтом. Опухоль уменьшилась, но началось воспаление желёз и лимфатических узлов.
Первая операция была сделана 2 апреля 1969 года. Удалили опухоль и связанную с ней лимфатическую систему. В конце апреля его отпустили в Горький в отпуск. Дома он пробыл два месяца.
30 июня 1969 года вернулся в ИЭиКО. Врачи обнаружили твёрдое образование в области удалённых зубов, связанное с костью. Виктору Михайловичу назначили комбинированный курс химической и лучевой терапии. После окончания этого курса врачи на месяц отпустили Виктора Михайловича домой, для подготовки к операции.
Вторая операция состоялась 28 октября 1969 года. Была удалена половина челюсти, установлена дыхательная трубка и трубка для питания. С этого дня он потерял возможность говорить. Последнее письмо отправлено 26 февраля 1970 года. Умер отец 20 марта 1970 года.
Послесловие
Жизнь Мартьянова на заводе – несомненный трудовой и творческий подвиг, с другой стороны – личная трагедия. Он был человеком много и разно одарённым. Кроме театра, поэзии и живописи, главной его страстью был кинематограф. В молодости он хотел быть режиссёром кино, на худой конец журналистом, может быть, писателем, мечтал уехать в лес, подальше от людей, чтобы написать там единственную и главную свою книгу.
Трезво оценивая политическую и нравственную ситуацию в начале 30-х, он совершил альтернативный выбор – стал технократом-интеллектуалом. Он не был интеллигентом и тем более интеллигентным человеком. Мартьянов читал журналы «Коммунист» и «Вопросы философии», понимал Гегеля, Маркса и Ленина. Он ни во что не верил, работал интенсивно, тащил живых умом людей в будущее, себя называл сангвиником, «волом истории».
Реализовать многое из того, о чём мечтал отец, удалось мне, его сыну. Главное наследство, которое я получил от Мартьянова-старшего, – это его мечта о творческой самореализации в искусстве.
Отделение
головы и шеи
24 письма пациента Института экспериментальной и клинической онкологии Мартьянова Виктора Михайловича жене Маргарите Васильевне, сыну Сергею и сестре Нине Михайловне
Январь 1969–февраль 1970
1 письмо от 11 января 1969 года
Здравствуйте, мои дорогие!
Приехали в Москву, было ещё темно. Сразу на метро. Далее на автобусе (довольно далеко от центра).
Институт громадный, в несколько корпусов. Дождались начала рабочего дня. Блохина – нет, он в заграничной командировке (Прим. Николай Николаевич Блохин, основатель и директор Института экспериментальной и клинической онкологии АМН СССР, учился годом старше в Нижегородской школе вместе с Виктором Мартьяновым). Предъявляем бумагу от завода, вернее, предъявляет Вл. Иванович, а я сижу в вестибюле (Прим. Владимир Иванович Сверчук, начальник литейного цеха ГАЗИСО). На бумагу накладывается резолюция. Идём в отделение. Предъявляем бумагу с резолюцией, вернее, предъявляет Вл. Иванович, а я сижу в вестибюле. Следует указание. Нас осматривает врач, вернее, врач осматривает меня, а Вл. Иванович сидит в вестибюле. Потом мы сидим в вестибюле. Потом меня осматривает зав. другим отделением. Потом профессор. Потом мы сидим в вестибюле.