Виктор
Шрифт:
Буквально через минуту в его комнату ворвался мальчишка лет двенадцати.
– Что угодно, месье? – спросил он, стараясь быть взрослым.
– Как твоё имя? – спросил Виктор.
– Монтек, – ответил парень.
– А имя у тебя есть?
– Франсуа.
– Держи, Франсуа, – Виктор дал парню монету, – купишь себе чего-нибудь вкусненького.
– Благодарю вас, сударь, – ответил тот и буквально весь превратился в улыбку.
– А теперь, Франсуа, проводи меня, пожалуйста, в кабинет хозяина этого милого дома.
– Следуйте за мной, – ответил мальчишка.
Кабинет Бертле располагался всего в нескольких комнатах от спальни Виктора. Подойдя к двери, мальчик постучал.
– Кто там? – послышалось из-за двери.
Виктору показалось, что он уже слышал этот голос раньше.
– Господин Григорьев, – ответил Франсуа.
– Ну, так впускай.
– Прошу вас, – сказал Франсуа, отворяя дверь.
Войдя в кабинет, Виктор не поверил своим глазам. Ему навстречу шёл ни кто иной, как Эрнест Бэртли-Хоуп.
– Привет, дружище, – обрадовался он Виктору как родному. – Как доехал? Надеюсь, хорошо?
– Какого чёрта ты тут делаешь? – спросил его Виктор.
– Вообще-то я здесь живу. Иногда. Когда бываю в Париже. Вижу, что ты готов был встретить здесь кого угодно, но только не меня. Я прав?
Виктор не знал, что на это ответить.
– Да ты проходи, садись. Хочешь выпить? Виски или коньяк? У меня здесь отличнейший коньяк.
Эрни хотел уже, было, полезть обниматься, но Виктор так на него посмотрел, что у того отпала всякая охота это делать.
– Где Жозефина? – холодно спросил Виктор.
– Не знаю. Я жду её к обеду. А что?
– Я буду говорить только после того, как удостоверюсь, что с ней всё в порядке.
– А что с ней может быть не в порядке? – теперь уже опешил Эрни.
После этих слов они оба посмотрели друг на друга, как на идиотов. Первым пришёл в себя Эрни.
– Подожди, – сказал он, – похоже, кто-то из нас что-то не понимает, и готов биться об заклад, что это относится к нам обоим. Выкладывай, чего ты такая бука.
– Я получил письмо от Жозефины, в котором она пишет, что её удерживают в качестве пленницы, и что если я не помогу с Зеркалом, её убьют, – признался Виктор.
В ответ Эрни разразился хохотом.
– Ну, у тебя и жена! Похоже, она ещё более сумасшедшая, чем её папаша.
– Так ты его знал?
– Ну конечно. Знаешь что, давай спокойно сядем, выпьем, и я тебе всё расскажу.
– Так вот, дружище, – продолжил он, когда они устроились на диване с бокалами, в которых плескался действительно великолепный коньяк, – как ты уже понял, образ болтливого повесы, живущего за счёт подачек богатой тётушки – это роль, которую я играю для того, чтобы меня никто не начал принимать всерьёз. Зачем мне это? Ты не представляешь, сколько важных и полезных вещей я узнаю только лишь потому, что от меня их никому не приходит в голову скрывать. А в моём деле информация – это всё. Одно только перебирание книг в магазине моего недалекого друга месье Эдмона позволило мне сколотить целое состояние. А считай он меня серьёзным человеком, ему наверняка бы стало интересно, чего это я зря трачу время посреди его рухляди. Представляю, как бы он удивился, узнав, какие деньги я имел на том, что продавал купленные у него за совершенно смешную цену книги тем, кто готов был за них заплатить целое состояние. Особенно это касалось книг с пометками на полях, сделанными теми или иными знаменитостями. Ну да догадливостью он никогда не отличался, поэтому так и скончался, едва сводя концы с концами, живя буквально среди сокровищ.
– Подожди, так это ты подарил Амалии тот медальон? – перебил его Виктор.
– Ну да. Я же написал об этом в письме. Я действительно прочитал всю эту, как тогда мне показалось, чушь о Зеркале и пророке в какой-то рукописи, к сожалению, она пропала или затерялась. И я действительно скопировал себе этот символ, которым и стал подписывать свои деловые письма.
Как же я удивился, когда, спустя какое-то время, ко мне заявились весьма серьезные люди и, приставив к моей голове пистолет, потребовали объяснений. Я всё объяснил. К счастью, они мне поверили, иначе я бы давно уже был бы мертвым. Поверив, они предложили мне совершенно сумасшедшие деньги за Зеркало, которое им нужно было позарез любой ценой.
– Это был Джеймс? – спросил Виктор.
– Не угадал. Я не буду называть тебе имя этого человека. Мало того, что это может сократить мою жизнь, наверняка это имя ненастоящее. Отказаться я не мог, но умудрился ничего толком не пообещать. На этом мы и расстались. Несколько раз я находил это Зеркало, но оно всегда ускользало от меня, оставляя за собой горы трупов.
Как я ни старался, полностью отказаться от поисков я не мог – мой клиент просто не понимал значения слова «нет». И тут, откуда ни возьмись, появляется твой Джеймс с предложением, после которого я решил, что он совершенно безумный человек. Представляешь, он предложил мне помощь в нахождении Зеркала на том условии, что он лично с друзьями преподнесёт его моему клиенту с соблюдением, разумеется, всех наших с клиентом договоренностей. Разумеется, после этих слов я сразу же понял, что он – совершеннейший псих. От таких лучше держаться подальше. И я бы послал его, не задумываясь, если бы не Мазерс, который мне всю плешь проел, расхваливая твоего Джеймса. С Мазерсом ссориться мне было нельзя, поэтому только я и подвизался на сотрудничество с вашей сектой или тайным обществом. Я так и не стал себя утруждать выяснением, что вы за фрукты. На удивление мой главный клиент не только не стал возражать против вашей помощи, но и настоял на том, чтобы я предельно серьёзно отнесся ко всему, что скажет мне Джеймс. Вот только встретиться с ним я так и не успел: Джеймс был убит каким-то проходимцем. Я не обманываю: это проверяли и мои люди, и люди клиента, которого это событие просто привело в бешенство.
Но это ещё не всё. Незадолго до убийства Джеймса я получил письмо от твоей супруги, которая назначила мне встречу в Вене. Я примчался туда, нашёл вас и убедился, что ты совершенно не при делах. Более того, мадам Григорьева вообще запретила мне говорить с тобой на эту тему. Затем она сообщила мне две вещи, выслушав которые, я решил, что она ещё более сумасшедшая, чем её отец. Ты уж извини, что я говорю такое о твоей жене.
– Продолжай, – прервал его извинения Виктор.
– Она сказала, что, во-первых, Зеркало крайне опасно для непосвящённых; а во-вторых, что сделать его безопасным можешь только ты. Причём процедура якобы была вложена в тебя во время сеансов гипноза, и ты совершенно не подозреваешь, каким сокровищем обладаешь. Когда же я спросил, что она хочет за твою помощь, она ответила, что прежде, чем обезвредить Зеркало, ты должен пройти весь путь. Затем она понесла какую-то хрень в духе Блаватской и компании, которую я пропустил мимо ушей. В конце концов, она сказала, что ты сам должен найти Зеркало, а до этих пор лучше тебя к нему не подпускать. Она же и организовала покушение на тебя и своё мнимое убийство. А узнав, что Зеркало у меня…
– Так Зеркало у тебя? – перебил его Виктор.
– Ну да, и после обеда, надеюсь, ты мне его обезвредишь.
– Не знаю, – ответил Виктор.
– Ты, главное, попытайся, и если твоя супруга права…
– Приехала госпожа Григорьева, – сообщил слуга.
– Насколько я понимаю, ты хотел бы поговорить с ней наедине, – прервал свои излияния Эрни.
– Да. Ты прав.
– Тогда я направлю её сюда, а сам… ну да тебе…
Сказав это, он вышел из кабинета, а Виктор принялся нервно шагать из угла в угол. Правда, гулять по кабинету долго ему не пришлось: буквально через минуту туда влетела Жозефина.
– Любимый! – она бросилась ему на шею, но он встретил её более чем холодно, и даже не ответил на её поцелуи. При этом Виктору хотелось одновременно обнимать её, умирая от счастья, и убить.
– Ты не рад меня видеть? – спросила она с болью в голосе, отстранившись от Виктора.
– Сначала я хотел бы услышать объяснение твоего поведения.
– Хорошо, – ответила она, вытирая выступившие на глазах слёзы. – Я дам их тебе. Присядь.
– Я постою, – ответил Виктор.
– Надеюсь, ты уже понял, что тебе мало было найти Зеркало. Что оно – не просто очень важный для всех нас предмет, но ещё и судья, и рубеж…