Викторианский сад
Шрифт:
Едва закончив распаковку вещей, Джон услышал легкий стук в дверь. Приоткрыв ее, в комнату заглянула хозяйка. По чистому платью и красиво уложенным волосам он понял, что вдова собралась в город, и уже предполагал, зачем она зашла к нему.
– Я иду в город. Нужно купить продуктов на рынке для ужина. Не составите мне компанию? Вы наверняка хотите побольше узнать о городе и о людях. А где же это сделать лучше, как не на рынке? – улыбалась она. Видно было, что ей хотелось сказать что-то еще, но засомневавшись, она решила проглотить слова.
– Да, конечно, – ответил Джон, слегка приподняв уголки губ. Причуды города его откровенно пугали, но таинственность тянула за собой, пробуждая
На рынке не было привычной шумихи и толпы народа, какую доктор Чилтон привык видеть в Лондоне. Стояли немногочисленные палатки и торговцы, не кричавшие и не зазывающие людей, как обычно, это происходит на рынках по всему миру. Стоило Джону появиться в поле их зрения, как они, испуганно отшатнувшись, сбежались в кучки и начали переговариваться, даже не понижая тона голоса и рассматривая его, словно он приехал вместе с цирком и сейчас будет показывать им фокусы. Все взоры были направлены прямо на него, и, прожигая любопытством в нем дыру, никто даже не пытался отвести взгляд. Дети, игравшие неподалеку, услыхав возню на площади, сразу прибежали и вытаращились на незнакомца.
Площадь шумела и гудела, нелестно встречая нового гостя. Проходя следом за вдовой мимо горожан, до него доносились обрывки их разговоров.
– Он выглядит странно. Разве этот юноша не похож на тех сумасшедших, что жили когда-то на отшибе? – шептал один мужчина другому, устремив на Джона взгляд.
– Похож. Может он их сын? Помнишь, она сбежала после самоубийства мужа вместе с мальчишкой? Вот он, наверное, приехал обратно. Только зачем? И куда делась мать?
– Может, хочет посетить могилу отца? Дом-то все равно уже не увидеть.
Жадно впиваясь слухом в разговоры, Джон вырывал информацию, что могла ему пригодиться. Помимо сведений о своей семье, он, гуляя по площади, уже успел услышать и гадкие замечания. Привыкнув к косым взглядам и грубым словам, которые в него бросали жители и Лондона, и Торнберга, он чувствовал себя вполне комфортно, хотя порой ему приходилось крепко сжимать кулаки, впиваясь ногтями в ладони, дабы физическая боль заглушала в нем желание ненависти и злости пробудиться и выплеснуться на людей. Вдова, как только заметила это, постаралась поскорее закончить с покупками и направилась в сторону дома.
– Простите этих людей. К нам никто приезжает, поэтому каждый гость как редкая птица, – на ее бледных щеках выступил смущенный румянец.
– Все в порядке, я уже привык к этому, – сказал он, желая успокоить женщину, – в Лондоне на меня тоже часто оборачивали взгляды.
– Я думаю, все из-за Вашей необычной внешности. Людей с такими красивыми волосами не встретить в наших краях.
– Мне они достались от матери, – мягко улыбнулся Джон, – ей тоже приходилось терпеть насмешки и осуждающие взоры.
– Скажите, Джон, – издалека начала вдова, – Ваши родители действительно были отсюда? Не хочу, чтобы Вы подумали, что я ведусь на слухи, просто мне интересно…
– Да, – задумчиво глядя вдаль, тихо произнес Джон, – они действительно были из Торнберга. Мы жили на окраине, но, когда мне исполнилось десять, мой отец умер, а мать вскоре, взяв меня под руку, уехала. Не знаю, что произошло, но она оставила дневник, в котором рассказывает о некоторых событиях тех лет. Я приехал, чтобы найти ключ к разгадке тайны о смерти отца. Она не верила, что он мог покончить с собой, – повернувшись к вдове, Джон улыбнулся. Та ответила ему тем же, и наполненные нежностью глаза напомнили ему мать.
– Значит, это правда Вы… Я сомневалась, ведь помню Вас совсем ребенком, а сейчас Вы уже совсем взрослый. Я хорошо знала Вашу семью, – тихо сказала женщина, уткнув глаза в землю, – я расскажу Вам всё, что знаю, если
– Спасибо, я был бы благодарен Вам за помощь. Но не могли бы Вы сначала рассказать, что произошло с Вашим городом? Он пропитан страхом, исходящим от людей и улиц и заполняющей леса.
Тут лицо женщины побелело. От недавно появившегося румянца на щеках не осталось и следа. Джон понял, что ему попался нужный человек. Женщина, тихо и мирно живущая на отшибе, но любимая всеми в городе, явно знает всё по рассказам других. Такие люди всегда больше слушают, чем говорят, и хранят в себе услышанное, словно библиотека, доставая из головы информацию в момент, когда это необходимо. Глаза ее беспокойно устремились на Джона, а после снова опустились и уперлись в землю, тщательно пытаясь найти там ответ. Однако они были совершенно одни на несколько километров, и никто не мог подсказать ей, что делать и что говорить. Потому она решила быть откровенной и честной с человеком, с которым ей предстояло жить под одной крышей. Да и врать и увиливать, она, по всей видимости, плохо умела. «Если честно, мы стараемся не говорить об этом. Но думаю, Вам нужно знать, что происходит в городе и почему люди здесь ведут себя немного… загадочно».
Всё это связано с поместьем, принадлежащим покойному Томасу Торншери. Два года назад граф, обаятельный, чуткий и благородный человек, которого обожал наш народ, женился на прелестной девушке из состоятельной семьи, проживающей в Блумберге. Казалось, наконец наш город будет ослеплен солнцем, и счастье разольется по улицам и домам. Но полгода назад проявилась болезнь графа, передавшаяся, кажется, ему от матери. Не выдержав муки, он покончил с собой. С тех пор его жена, двадцатилетняя госпожа Виктория Торншери, не находит себе места и борется с видениями, которые, по ее словам, являются к ней в образе графа. Доктор, что был до Вас, должен был вылечить ее. Обещания, что он давал, были такими громкими и сладкими, что ему поверили все. Но спустя неделю после прибытия, он испарился. Ни вещей, ни следов, ничего не осталось. Он просто исчез, испугавшись призрака, как полагают в народе. Поэтому и пригласили нового врача, которому, возможно, удастся излечить нашу дорогую госпожу и вернуть ее к жизни.
Лес вокруг них зашумел, будто тоже пытался рассказать то, что ему известно. Ветер унес за собой лежавшую на дороге охапку разноцветных листьев, а вместе с ними рассказ вдовы. Небо помрачнело и нахмурилось. Джон смотрел и удивлялся, как же все-таки природа чувствует состояние человека.
Вдова достала из маленького мешочка, висевшего у нее на поясе и который Джон не заметил ранее, хилую книжонку, быстро пролистала ее и пошла вперед, тихо нашептывая что-то себе под нос. По щекам ее скатились две крупных слезы, по которым можно было понять, как сильно в городе любят и уважают господ. Джон шел молча. Ему было жутко интересно и немного страшно. Всем всегда казалось, что доктор Джон Чилтон не боится ничего. Его не пугали мертвецы, тьма или болезнь, но загадочные и необъяснимые вещи могли заставить его руки потряхивать, а ноги подкашиваться. Именно не поддающееся объяснениям нам кажется таким ужасным и пугающим.
Когда вдова замолчала, они подошли к дому. Джон остановился и спросил:
– Скажите, что за книга у Вас в руках? Я видел ранее такой же мешочек у горожан по дороге сюда.
– Ох, это, – смутилась женщина, – это просто сборник молитв. Преподобный Корнелл, служивший ранее в нашей церкви, велел всем носить с собой его книги. Говорил, они оберегают нас, и как только мы чувствуем сильные эмоции, обязаны читать молитвы, дабы не дать смятению обмануть наше сердце, – убрав молитвенник обратно в мешочек, она зашла в дом.