Вилла Рубейн. Остров фарисеев

Голсуорси Джон

Мисс Нейлор вздрогнула, словно ей за шиворот бросили холодную монетку, а миссис Диси, обернувшись к Гарцу, улыбалась так, как улыбаются, заставив служить домашнюю собачонку.

Только Кристиан, не шевелясь, задумчиво глядела на Гарца.

— Однажды я видел, как судили человека за убийство, — сказал он, — за убийство из мести; я наблюдал за судьей и все время думал: «Уж лучше быть убийцей, чем таким, как ты; в жизни не видел более мерзкого лица; ты червь; ты не преступник только потому, что ты трус».

Объятые чувством неловкости, все замолчали, и в наступившей тишине было отчетливо

слышно хмыканье мистера Трефри. Потом Сарелли сказал:

— А что вы скажете об анархистах? Это не люди, это дикие звери! Я б их растерзал!

— Ах, анархисты! — вызывающе ответил Гарц. — Может быть, их и разумно отправлять на виселицу, но есть немало и других, которых не худо было бы повесить тоже.

— Что мы знаем о том, как они прожили жизнь, что испытали? проговорила Кристиан.

Мисс Нейлор, машинально скатывавшая хлебный шарик, поспешно спрятала его.

— Думаю… им…. всегда дается возможность… раскаяться…

— И как не раскаяться, если вспомнить, что их ждет, — проговорил Дони.

Миссис Диси сделала веером знак дамам.

— Мы пытаемся объяснить необъяснимое… Не пройти ли нам в сад?

Все встали. Гарц был у самой двери, и Кристиан, проходя мимо, взглянула на него.

Когда он снова сел, у него вдруг появилось ощущение какой-то утраты. Теперь напротив не было девушки в белом. Подняв голову, он встретился взглядом с Сарелли. Итальянец смотрел на него с любопытством.

Герр Пауль стал переcказывать сплетню, которую услышал днем.

— Возмутительный случай! — говорил он. — Никогда бы не подумал, что она способна на такое! Б… вне себя. Да, кажется, вчера у них была ссора.

— Ссоры у них бывали каждый день и с давних пор, — промолвил Дони.

— Но уехать, не говоря ни слова, уехать неизвестно куда!.. Б., без сомнения, viveur, mais, mon Dieu que voulezvous? [19] Она всегда была эдакой бледненькой и невзрачной. Да я сам, когда моя… — Он размахивал сигарой. — Я не всегда… был примером… я живой человек… не всем же быть ангелами… que diable! Но это вульгарно. Она сбегает, бросает все и… ни слова, а Б. очень любит ее. Такие вещи не делаются!

19

Жуир, но, боже мой. чего вы хотите? (франц.).

Его накрахмаленная манишка, казалось, надулась от негодования. Мистер Трефри, положив тяжелую руку на стол, искоса смотрел на него.

— Б.
– скотина, — проговорил Дони. — Мне жаль бедную женщину. Но что она будет делать одна?

— В этом, несомненно, замешан мужчина, — вставил Сарелли.

— Кто знает, — промолвил герр Пауль.

— Что собирается делать Б.? — спросил Дони.

— Он любит ее, — сказал герр Пауль. — Он человек решительный и вернет ее. Он сказал мне: «Я буду следовать за ней, куда бы она ни поехала, пока она не вернется». И он исполнит это, у него твердый характер; он будет следовать за ней, куда бы она ни поехала.

Мистер Трефри одним глотком допил свое одно и сердито обсосал ус.

— Она сделала глупость, выйдя за него замуж, — сказал Дони. — У них не было ничего общего; она ненавидит его

всеми фибрами души. И она лучше его. Однако, убегая подобным образом, женщина ничего не выигрывает. И все же Б. лучше поторопиться. А что думаете вы, сэр? — обратился он к мистеру Трефри.

— Что? — сказал мистер Трефри. — Откуда мне знать? Обратитесь к Паулю, он у вас главный моралист, или к графу Сарелли.

— Если б она была мне дорога, — бесстрастно произнес последний, — я скорее всего убил бы ее… а в противном случае… — Он пожал плечами.

Наблюдавшему за ним Гарцу вспомнились его слова за обедом: «Это дикие звери. Я б их растерзал». Гарц с интересом смотрел на этого спокойного человека, который делал столь свирепые заявления, и думал: «Надо бы написать его».

Герр Пауль вертел в руках бокал.

— Существуют семейные узы, — сказал он, — существует общество, существуют приличия: жена должна быть при муже. Б. поступает правильно. Он должен ехать за ней; быть может, сначала она не вернется; он последует за ней; она станет думать: «Я беспомощна, я смешна!» Женщина не способна долго сопротивляться. Она вернется. Она снова будет с мужем, общество простит, и все будет в порядке.

— Черт возьми, Пауль, — проворчал мистер Трефри, — великолепная способность аргументировать!

— Жена есть жена, — настаивал герр Пауль. — Муж имеет право потребовать, чтобы она была с ним.

— А что вы скажете на это, сэр? — спросил Дони.

Мистер Трефри дернул себя за бороду.

— Принуждать женщину жить с мужем, если она не хочет? Это подло.

— Но, дорогой мой, — воскликнул герр Пауль, — что вы в этом понимаете? Вы же не были женаты.

— И слава богу! — ответил мистер Трефри.

— Но вообще-то говоря, сэр, — сказал Дони, — если муж будет позволять жене делать все, что ей заблагорассудится, то что же это получится? Что станет с брачными узами?

— Брачные узы, — проворчал мистер Трефри, — дело великое! Но, доктор, провалиться мне на этом месте, если травля женщины когда-либо помогала укреплению брачных уз!

— Я думаю не о себе, — горячился герр Пауль, — я думаю об обществе! Существуют приличия!

— Порядочное общество еще никогда не требовало от мужчины, чтобы он попирал собственное достоинство. Если я обжегся на женитьбе, которую предпринял на свой страх и риск, то при чем здесь общество? Думаете, я буду скулить и просить у общества помощи? А что касается приличий, то мы бы чертовски выгадали, если бы перестали носиться с ними. Предоставьте это женщинам! Я и гроша ломаного не дам за тех мужчин, которые в подобных обстоятельствах говорят о своих правах.

Сарелли встал.

— Но честь, — сказал он, — ведь есть еще честь!

Мистер Трефри уставился на него.

— Честь! Если преследование женщины и есть ваше представление о чести, то… я его не разделяю.

— Значит, вы простили бы ее, сэр, что бы ни случилось, — сказал Дони.

— Прощение — это другое дело. Этим пусть занимаются ханжи. Но преследовать женщину! К черту, сэр, я не сноб! — И, хлопнув по столу ладонью, он добавил: — Об этом даже говорить протиюно.

Сарелли развалился на стуле и стал ожесточенно крутить усы. Гарц поглядел туда, где прежде сидела Кристиан, и встал.