Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Что я наделала?
Виннипегская Стена — мужчина, который самостоятельно пробился в защитники в НФЛ, смерил меня взглядом, который впервые за многие годы, что мы друг друга знаем, заставил меня почувствовать себя некомфортно. Это выбивало из колеи. Даже хуже. И я хотела, чтобы мне было за что спрятаться.
— Ты переживаешь из-за своих пяти километров, правда? — съязвил он тихим, грубым голосом.
Боже помоги нам. Я подняла руки, повернув ладони к нему, и пожала плечами, попятившись.
— Все, как скажешь.
Мой средний палец дернулся, но я
Тот факт, что он нарушал строгие правила, поставленные перед самим собой только для того, чтобы я не бегала в одиночку, определенно, отразился в моем сердце и в моей голове, откалывая еще небольшой кусочек от стены, которую я построила перед ним, когда ушла. Я просто надеялась, что завтра он об этом не пожалеет.
— Я готов, — отрапортовал упрямый мул.
Я кивнула и удержала себя от закатывания глаз.
— Тропинка всего в двух километрах отсюда. Я оббегаю ее.
Он просто дернул подбородком вниз и последовал за мной в сторону ворот. Я махнула охраннику, когда мы проходили через боковую дверь, и затем мы побежали.
Удивительно, что с таким большим телом Эйден двигался не тяжело. Он определенно не спринтер по любым меркам, но он постоянный, последовательный. Его бег умеренный, дыхание в норме, и эти длинные ноги, которые весят около тридцати шести килограммов каждая, делали так, что он не был в далеко передо мной или позади меня. Понятия не имею, какую дистанцию он обычно преодолевает, когда занимается кардиотренировкой, обычно проезжая на велосипеде или совершая спринты, но я знала, он серьезно относится к такого рода вещам.
Но он бежал километр за километром, даже если его дыхание становилось тяжелее с каждым шагом, а каждый шаг — борьбой. И когда мы повернули за последний угол, где-то в четверти километра от дома, я замедлилась. Мы мало разговаривали, пока шли бок о бок. Я уперлась руками в бедра, восстанавливая дыхание, и когда обернулась, его руки были в той же позиции, что и мои.
Чувствуя, что я оцениваю его, Эйден поднял эти густые, почти черные космы, называющиеся бровями.
Я тоже приподняла свои брови.
— Ты в порядке?
— В порядке, — он окинул меня самодовольным и слегка кислым взглядом. Мы еще немного прошлись в тишине, прежде чем он спросил:
— Когда ты начала бегать?
Вытирая лоб, я состроила на лице гримасу.
— Перед тем, как уволилась.
Эйден внимательно посмотрел на меня, и этого я не упустила.
Я вспомнила тот день, когда была перед его домом и увидела бегущую женщину.
— Раньше у меня не было на это времени, — и мотивации тоже не было, но я оставила эту часть при себе. — Через несколько месяцев я хочу принять участие в марафоне. Мне просто надо приноровиться к пробежке в шесть километров, чтобы после у меня не случилась остановка сердца.
Мы
— Один из наших кардио-тренеров участвует в марафонах. Я спрошу, есть ли у него какие советы. Ты должна следовать обучающему руководству, чтобы не получить травму.
— О-о-о, — ха. — Спасибо. До того, как я начну бегать со скоростью, с которой планировала, еще месяц, но, полагаю, все должны с чего-то начинать.
Он издал задумчивый звук, но, пока мы шли к дому, больше ничего не добавлял. Из-за того, что морщинки у его глаз стали глубже, я могла сказать, что он был очень занят, раздумывая над чем-то, но он не озвучил то, что творилось в этой большой голове.
Мы дошли до дома, когда включились уличные фонари. Приняв позы на газоне, мы снова начали растягиваться. Я улыбнулась ему, и он вроде как немного изогнул свои губы в замедленной реакции в ответ.
— Твои предсезонные игры проходят нормально? — спросила я.
— Да.
Я переключилась на ноги и посмотрела на него из-за уклончивого ответа, но он был слишком занят, изучая землю.
— Как твое сухожилие?
— В норме.
— Точно?
Он поднял свои карие глаза. Его мирное, серьезно лицо стало слегка раздраженным.
— Точно.
— Ладно, умник. Я просто спросила, — я фыркнула, качая головой и опуская голову.
Повисла тишина, прежде чем он снова заговорил:
— Я в порядке. Я осторожен. Я знаю, что произойдет, если не буду.
Мы оба знали. Он может все потерять.
Вдруг я почувствовала себя почти кретинкой.
— Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Вот и все.
Несмотря на то, что его лицо в этот момент было опущено вниз, я заметила пульсацию его трапециевидных мышц, что сказало мне то, что я хотела знать. Он в порядке, но он волнуется.
— Все лучше, чем ожидалось. Тренеры довольны моим прогрессом. Я делаю все, что они мне говорят.
Я не могла не улыбнуться.
— Знаешь, это то, что мне больше всего в тебе нравилось. Ты знаешь, чего хочешь, и сделаешь все, что угодно, лишь бы это получить. Это правда... — привлекательно — не совсем правильное слово, и точно не то, которое я бы произнесла перед ним. — Достойно восхищения.
Честно говоря, оглядываясь на свои слова пятнадцать секунд спустя, я понимала, что говорила их с наилучшими намерениями, но когда посмотрела на линии у рта, который целовала неделю назад, то, возможно, получилось не так, как я того хотела.
— Больше тебе это не нравится? — его вопрос был тихим.
Черт.
— Нет, нравится, — я отступила и потянулась к очкам, но поняла, что сняла их, и опустила руку. — Не знаю, почему я сказала об этом в прошедшем времени. Я до сих пор восхищаюсь тобой. Знаешь, это ты вдохновил меня уволиться. Полагаю, из всех людей, именно ты поймешь меня.
Он так медленно повернул голову, что честно, это было очень страшно. Но то, как он посмотрел на меня?.. Не знаю, как это описать. Единственное, в чем я была уверена, — из-за этого у меня защекотало в местечке между лопатками.