Вино фей
Шрифт:
— Что-что? — неожиданно заинтересовалась леди Рэнделл. — Вы хотите сказать, что хорошая комбинация карт делится на непроигрышную и выигрышную? И чем же они отличаются?
— Я, наверное, неправильно выразилась, миледи, — поправилась Черити. — Дело не в картах, просто игрок чаще нацелен не на выигрыш, а на непроигрыш. Он хочет выйти без потерь.
— А вы, стало быть, всегда выбираете выигрышные комбинации?
— Вовсе нет, — удивилась Черити, — я всегда стараюсь именно не проиграть. Это просто сегодня на меня что-то нашло.
Леди Рэнделл рассмеялась — со странным гортанным хрипом, и Черити с удивлением поняла, что впервые слышит, как миледи смеётся.
— На меня сегодня тоже не пойми что нашло, — рассмеялся Клэверинг. — Хочу танцевать. Что там оркестр, ещё не уснул? Пойдёмте, мисс Тэннант-Росс, мы засиделись.
И он снова повёл её в большой зал, но на выходе остановился у огромного зеркала.
— «Опился росой я медвяно-хмельною розы, цветущей под полной луною…» — пробормотал он, и Черити вздрогнула. Она очень любила эти стихи, именно эти строки… — Интересно, что это за цветы у вас в волосах? Они похожи на крапинки на вуали невесты.
Черити подняла глаза и обомлела. Неужели это она? В серебряной амальгаме отразилась высокая хрупкая девушка с лебединой шеей и большими нефритовыми глазами. Волосы, разделённые на пряди, заплетённые и украшенные гипсофилой, роскошь дорогого дамаска и тонких кружев, и проступивший от игры румянец на щеках, подлинно придавали ей облик невесты. И она вовсе не выглядела дурнушкой! На фоне стоявших за её спиной девиц она казалась, по меньшей мере, столь же утончённой и красивой.
При этом она заметила ещё одну странность: милорд Клэверинг больше не пугал её. Что страшного она в нём видела? Мил и любезен.
— Это гипсофила, — ответила она, и они прошли к танцующим.
— «Феи летают над замком старым с амфорами нектара. В щелях глубоких бойниц до зари сычи затаились и нетопыри, но там, где падают капли хмеля, — их смутные сны наполняет веселье…» — смеясь только глазами цитировал граф.
— «Феи снисходят к смертным лишь в сказках. Я-то за что был ими обласкан?» — бездумно закончила Черити.
Она смущённо закусила губу. Было что-то совсем несветское в этом тихом цитировании Шелли, и то, что он так неожиданно угадал её любимые строки, тоже было удивительно. Она невольно расслабилась, точно с ней рядом стоял кто-то понимающий, почти друг.
— Вы часто встречаетесь с мистером Стэнбриджем? — неожиданно снова спросил его сиятельство, со странной настойчивостью возвращаясь к прежней теме.
Сейчас Черити, вдохновлённая выигрышем и восхищённая стихами, не столько рассердилась, сколько удивилась.
— Нет, я выехала в свет впервые, он же вместе с кузеном часто бывал раньше в обществе. Он пригласил меня при случайной встрече три дня назад.
— Вы поступите умно, если будете избегать этого человека, да и не очень-то доверяйте мистеру Хейвуду. А уж от мистера Крайтона нужно просто держаться подальше. Это негодяй.
Черити теперь не возмутилась, но испугалась. Глаза графа были темны, но очень серьёзны, и она поняла, что он совсем не шутит. И слова его о мистере Крайтоне полностью совпадали с её собственным мнением о нём. Но почему граф так резко говорит о её кузене и мистере Стэнбридже?
— Вы что-то услышали такое, что ставит под сомнение добропорядочность этих людей?
— Вы неглупы, мисс Тэннант-Росс, весьма неглупы.
Черити поняла, что этот комплимент выражал не только похвалу её понятливости, но был намёком на основание слов его сиятельства. Он что-то слышал, поняла она, но что? Однако спросить не решилась. Но неужели она не может доверять даже Энтони? Её несколько насторожил разговор Стэнбриджа и Энтони у них в парке. Она тогда не задумалась о нём, а меж тем там было что-то важное. Точнее, там прозвучало что-то, над чем ей не хотелось задумываться. Но что это было? А тут ещё эти пугающие слова графа о Стэнбридже и Энтони Хейвуде.
Господи, что происходит? При этом было и что-то, оцарапавшее ей душу, и в упоминании о мистере Крайтоне. Его назвали негодяем: Черити с этим в принципе не спорила, но откуда об этом знать милорду Клэверингу?
Она была рада отдаться музыке — слишком напряжены были нервы. Этот вечер, от которого она почти ничего не ожидала, оказался весьма насыщенным, и сейчас ей предстояло решить, как быть. Слава Богу, она не проиграла и не оказалась в долгах. Но оказанное ей невольное предпочтение перед остальными девицами, безусловно, не пройдёт ей даром. Леди Дороти не была зла или жестока по натуре, но едва ли она простит ей внимание этого человека в ущерб её дочери. А значит, жить легче не станет. Черити вздохнула. Сейчас на неё не очень-то обращали внимание и едва замечали, но кто знает, что будет завтра?
Когда после танца они вышли на балкон освежиться, милорд, как ни в чём не бывало, заговорил о будущем званом ужине, который леди Рэнделл собиралась дать в Фортесонхилле. Он будет рад снова встретиться с ней. В ответ Черити, поглощённая своими невесёлыми мыслями, только деревянно улыбнулась, но тут милорд, казалось, прочитал её мысли, и снова предложив ей опереться на его руку, увлёк в зал.
Теперь они подошли к Хейвудам, точнее, к леди Дороти, сэру Тимоти и Энтони, ибо Вирджиния танцевала с женихом, а Винсент — с Сесили.
Глаза милорда, как заметила Черити, снова остекленели, и он заговорил с необычной мягкостью и живой непринуждённостью, каких вовсе не было в его голосе на балконе.
— Мистер Хейвуд, рад видеть вас. Мисс Тэннант-Росс столько рассказала мне о вашей чудесной семье, о вашей прелестной дочери и замечательных сыновьях, что я невольно почувствовал себя членом вашей милой семьи. К тому же, оказывается, я знаком с вашим семейством через вашего племянника, мистера Селентайна Флинна, с которым связан давней дружбой. Как тесен мир, не правда ли? Миссис Хейвуд, мы с сестрой и тётушкой будем счастливы видеть вас всех у себя в будущую среду. С вашего позволения, завтра мы с сестрой и леди Рэнделл навестим вас, не возражаете?
Гримаса, застывшая на лице тёти, на глазах Черити перетекла в ликующую улыбку, дядюшка Тимоти рассыпался в любезностях, и Черити облегчённо вздохнула. Милорд, что и говорить, понимал в житейских делах и умел сглаживать острые углы. Сама же Черити изумилась и другому — подобная любезность со стороны такого человека к их семье была странной.
Ужин прошёл тихо, при этом Черити хотела оказаться рядом с пастором Стэнбриджем, но не удалось — её пригласила сесть рядом с ней сама леди Рэнделл. Они беседовали о висте, весенней рассаде и о новых книгах. Разговор даже увлёк Черити: оказалось, леди Рэнделл вовсе не столь уж и чопорна, как ей казалось.