Вино фей
Шрифт:
— Но кто мог сыграть её роль?
— Да хотя бы её незамужняя сестрица, мисс Коллинз. У той просто брови потолще и глаза более круглые. А фигурами сестры похожи.
— А мисс Коллинз разве не ходила в церковь со всей семьёй?
— Нет, она ходила в церковь Святого Эдмунда, неподалёку от гильдии обувщиков, за городской ратушей. У неё там дом и в нём девять кошек. Её там так и зовут «мисс Девять Кошек». Я не думаю, что она заменила сестру, просто говорю, что я не видела в этот день лица леди Кассиди.
— Что ещё вы запомнили?
Дальше? Черити снова задумалась. Стэнбридж попытался пригласить мисс Клэверинг. Селентайн Флинн как-то незаметно оттёр его и сел рядом с Клэверингами и леди Рэнделл. Говорили, что все модистки в городе нарасхват, что мадам Мари Дидье привезла из Лондона карету новых перьев, искусственных цветов, атлас, веера из перламутра и лайковые перчатки. Пастор Энджел гремел с амвона о жёнах, которые должны были украшать себя «не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою, но добрыми делами…», а мадам Дидье, модистка, глядела на него, как Кромвель на роялистов. Рядом с ней сидела Шарлотт Стэнбридж. Она щурилась и показалась Черити совсем невзрачной. Потом, после службы, Черити услышала о театральном представлении и вечернем бале в Фортесонхилле. Размышляя о спектакле, она ушла, а Вирджиния, леди Дороти и сэр Тимоти и все кузены ещё оставались у храма.
Она рассказала об этом, и обратилась к Флинну.
— Мне кажется, вам, на свежий взгляд, должно было запомниться больше.
— Увы, — развёл руками Флинн. — Я едва запомнил тех, кому меня представляли.
— Я тоже не помню лица миссис Кассиди и не могу с уверенностью сказать, что это была именно она, — задумчиво обронил милорд Клэверинг.
— Но не думаешь же ты, Фрэнк, что леди Изабелл Кассиди так возненавидела мисс Вирджинию, что решилась выманить её из дома и запереть в старом склепе? — изумлённо спросила леди Рэнделл. — Только потому, что она расторгла помолвку с её сыном?
Милорд промолчал. В это ему подлинно не верилось. Однако, мисс Тэннант-Росс считала иначе.
— Кассиди живут тут уже два столетия, и то, что какие-то Хейвуды осмелились разорвать связи с их семьёй, она могла счесть оскорблением, — мрачно подтвердила Черити. — Я не могу себе представить, как она это сделала, но то, что она была обижена пренебрежением Вирджинии к её сыну — в этом я не сомневаюсь.
— А как она относилась к мисс Хейвуд до помолвки?
— Хорошо. Джин нравилась ей. За ней давали тридцать тысяч и дом за Энбриджем, он стоит не менее двенадцати, для Кассиди это был во всех отношениях удачный брак и, пока помолвка не расстроилась, никто не вспоминал, что Хейвуды — парвеню. Она не возражала и против женитьбы Винсента на Сесили. Имение Хейвудов ей нравилось, и то, что её дочь станет там хозяйкой, ничуть её не огорчало.
— Да нет же, — покачал головой Клэверинг, — о чём вы говорите? Ширина шагов этого человека почти два фута. И это притом, что на спине его — груз в сто фунтов. Это мужчина. Он высокого роста и немалой силы.
— Мне тоже так кажется, — кивнул Флинн. — Я готов допустить, что гнев леди Изабелл требовал жертвы, но осуществить её месть мог только мужчина. Он же донёс жертву до склепа на спине, одновременно запутал следы, опрокинул в усыпальнице с полок пару дубовых гробов, сбросил их на землю и один поставил обратно, запихнул туда тело полуобморочной девицы и накрыл крышкой. И это все сделала леди Изабелл? Нет, леди и джентльмены, это чересчур.
— Описанный вами портрет, мистер Флинн, указывает на сына леди Изабелл, — подвела итог леди Рэнделл. — Филип Кассиди ростом выше шести футов, он широк в плечах и очень силен.
— Добавлю, прекрасный охотник и очень меткий стрелок, — подлил масла в огонь Селентайн Флинн.
Черити с досадой упрямо покачала головой.
— Не верю. Филип не стал бы так мстить. Люди мелочные чувствительны к обидам и упрямы, а он не расчётлив и не мелочен. Он никогда не злословил и не считал обид — такие не мстят.
— Но если им руководили матушкины мозги…
— Он не маменькин сынок, — пробурчала Черити. — И стал бы её слушать. Он — не хватает звёзд с неба, но это не повод демонизировать его.
— Я бы тоже сказал, что этот молодой человек едва ли способен на подобный поступок, пока его не подтолкут к нему, — мягко заметил Клэверинг. — Но, что, если его действительно к нему подтолкнули? А, впрочем, нет, — перебил он себя. — Я сам чувствую, что тут что-то не то.
— Это то, о чём я вам говорила, — уверенно сказала Черити. — Подтолкни Филипа — да, он может убить. Я даже уверена, что если его спровоцировать — потом не остановишь. Его спасают крепкие нервы и вялость натуры. Он силён и бездеятелен. Но тут действует совсем другой человек. Я же говорила вам, суть в том, что Вирджинию не хотели убивать. У этого человека в распоряжении было несколько часов, он успел оглушить кузину, донести до склепа, спрятать тело, запереть усыпальницу и спокойно уйти. Что ему помешало придушить её или утопить в ручье? Кузен сказал — страх виселицы. Но это неправда.
— Почему? — Флинн, доев пудинг, внимательно смотрел на неё.
— Потому что никакая это не месть, — уверенно сказала Черити. — Это не Филип, это другой человек. Умный, практичный, аморальный, расчётливый, со стеклянными глазами, — она вдруг замерла с чашкой чая в руке.
— Вы кого-то вспомнили, мисс Тэннант-Росс? — с любопытством спросила леди Хэрриет.
Черити опустила чашку на блюдце.
— Я просто подумала, что знаю слишком много таких людей. Пастор Энджел как-то сказал, что в Солсбери десять тысяч жителей, но не больше трёх десятков душ.
Черити заметила, что все молча смотрят на неё и ждут.
— Вы вспомнили кого-то конкретного, мисс Вишенка? — спросил наконец Клэверинг. — Вы побледнели.
— Нет, я просто подумала, что и Остин Стэнбридж, и Джордж Арбетнот, старший Фортескью, и мои кузены Энтони и Винсент — все они одинаковы, — неглупы, практичны, расчётливы. Люди со стеклянными глазами.
Раздался стеклянный хруст. В руке полковника Флинна треснул бокал, а окровавленная рука замерла над белой скатертью. Все умолкли. Мисс Клэверинг спокойно подала ему салфетку, леди Рэнделл позвонила, чтобы принесли ещё вина и новый бокал. Клэверинг удивлённо смотрел на друга. Черити в ужасе замерла. По бледному лицу Флинна она поняла, что кузена осенило.
Оказалось, Флинн не порезал руку, лишь расплескал красное вино. Несколько секунд он оглядывал свою ладонь, точно пытаясь прочесть на ней некие рунические письмена, потом мрачно изрёк.
— Я просто глупец, — он снова умолк.
— Да говори же, чёрт тебя подери, — не выдержал Клэверинг и тут же извинился перед дамами, заметив упрекающий взгляд сестрицы, — простите, леди.
Леди Рэнделл не обратила на его ругань ни малейшего внимания, но не сводила глаз с мистера Флинна. Черити тоже.