Виноградник Ярраби
Шрифт:
Девчушка возмущенно надулась:
— Это несправедливо. Я не хочу все время учиться читать!
— Но тебе придется, мой ягненочек. Чтобы порадовать свою маму.
И все-таки очутиться снова в Сиднее оказалось приятно.
Перемены тут произошли огромные. Появилось много новых улиц, застроенных небольшими аккуратными домиками из кирпича или песчаника. В центре города было сооружено несколько отличных общественных зданий. В гавани стояли суда самых разных размеров — от четырехмачтовых шхун до маленьких
Ее приятно удивил комфорт отеля, в котором они остановились. Комната, отведенная им с Гилбертом, была большая и прохладная, белье — безукоризненно чистое, умывальник и туалетный столик оборудованы всем, что могло ей понадобиться. Когда Юджиния дернула шнурок звонка, появилась вежливая, приветливая горничная, изъявившая полную готовность сделать все, что ей прикажут. Разрисованная цветами и огороженная ширмой ванна была наполнена водой; в номер принесли поднос со свежезаваренным чаем и только что испеченными лепешками; одежду, испачканную в дороге, унесли постирать и погладить. Здесь, похоже, можно получить все, чтобы чувствовать себя вполне удобно.
— Довольны, милая? — поинтересовался Гилберт любезным, но без особых эмоций голосом, каким он теперь слишком часто разговаривал с женой. Они нынче даже почти не ссорились, так как его трудно было раззадорить. Юджиния с горечью думала: как видно, ссориться с тем, к кому больше не испытываешь страсти, просто неинтересно.
Юджинию продолжало мучить старое ощущение вины. И к ее величайшей тревоге, выяснилось, что с этим еще не покончено — по крайней мере так ее информировала Бесс Келли.
Бесс превратилась в уютную толстушку. Эдмунд преуспел на деловом поприще, и теперь они жили в просторном доме, построенном в более фешенебельном районе. Том отсутствовал — он учился в школе-интернате. Девочки были веселые, но некрасивые и говорили с австралийским акцентом. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Аделаида научилась так говорить.
— Ну что ж, должна вам кое-что сказать. Мы тут судили-рядили, станете ли вы типичной сельской жительницей. Плохо же мы вас знали!
— Глупости! Как я могу претендовать на то, что не отстаю от моды?
— Да, на балу будет немало эффектных нарядов. Но я не думаю, чтобы вы остались незамеченной. Гилберт этого не допустит. Он все так же гордится вами, как и прежде?
— В общем, да. Думаю, я занимаю место где-то между Ярраби с его винами и детьми.
— Юджиния, уж не прозвучала ли в вашем голосе саркастическая нотка? Вы что, ссоритесь с Гилбертом? — Вид у Бесс стал встревоженным и несколько рассеянным. Она коротко приказала детям выйти из комнаты.
— Конечно, ссоримся время от времени, — ответила Юджиния. Разве этого
— Да просто... Ходят разные слухи... У людей такие злые языки!
— Дорогая Бесс, что вы имеете в виду? Выражайтесь яснее.
— Я говорю о том ирландце, что рисовал ваш портрет. Когда он выпьет лишку бренди, то начинает слишком много говорить. Я уверена, что это делается без злого умысла. Когда он трезв, он совершенно обворожителен.
Юджиния сначала вспыхнула, потом вдруг побелела:
— Он в Сиднее?
— Да. Говорят, что его книга скоро будет издана и что это ценное пособие по флоре и фауне Австралии. Но на балу его не будет, так что можете не опасаться, что он поставит вас в неловкое положение.
— Его не пригласили?
— Нет, учитывая его... непредсказуемое поведение.
Юджиния улыбнулась легкой грустной улыбкой:
— Вы нашли очень щадящую формулу, Бесс. Но, я полагаю, на балу будет множество австралийских, английских и ирландских джентльменов, чье поведение не так-то легко предсказать. Я не заметила в этой стране выраженной склонности к трезвости — тут я не делаю исключения и для собственного супруга.
— Все это совершенно справедливо, если только вы не питаете до сих пор нежных чувств к нему, — пробормотала Бесс.
— Нежных чувств к кому? — спросила Юджиния, вдернув подбородок. — К мистеру О’Коннору?
— Он, кажется, говорил что-то об имеющихся у него письмах, — корчась от неловкости, вымолвила Бесс. — Я надеюсь лишь, что они не будут гулять по рукам.
Юджиния пыталась скрыть свое потрясение, но целую минуту не могла выговорить ни слова.
— Ах, нельзя этого допустить! Вы согласны?
— Я подумала, мне следует вас предостеречь. Вы могли об этом услышать от кого-нибудь менее сострадательного. Этот город — просто чудовищный рассадник сплетен.
Юджиния распрямила плечи. Она решила, что долгое путешествие все-таки ее утомило. Сердце неприятно щемило.
— Я думаю, все города полны сплетен. Все будет в порядке. Колм — джентльмен.
— Когда трезв, — вставила Бесс. — А это бывает нечасто. — Хотя ей не хотелось ничего больше говорить, она все-таки добавила: — Я обязана вам это сказать, Юджиния. Следует предпринять что-то более решительное, нежели просто полагаться на его джентльменство.
Юджиния широко раскрыла глаза:
— Вы что, хотите сказать — мне следует попросить его вернуть письма?
— Это было бы самое правильное, дорогая.
— Снова увидеть его!
— Я могла бы отправиться с вами, если хотите. Мы могли бы сесть в экипаж и объехать все бухты. Вам вообще следует на них посмотреть. Они очень красивы — Роуз-бэй, Дабл-бэй, Рашкаттерс-бэй.
— Колм писал мне, что живет в какой-то хижине.
— Да, я ее видела издали. Строеньице очень жалкое. И стоит в полном одиночестве. Сэм может присмотреть за лошадьми, пока мы с полчаса побродим по берегу.