Вирши левши

Антонов Анатолий

Брат

Валерию Антонову

90/37

Он был один в толпе людской, один за всех, но сам не свой. Не за себя и не в себе – святой сподобился судьбе. Был среди нас, а не из нас, ему зачтется в судный час, что Лихо тихо он сносил, весь жизни яд когда вкусил.

Апория

Сезам откройся! Я хочу выйти…

Станислав Ежи Лец

60/37

Жить

это дышать это вдох жить это дышать это выдох дышать это если есть право на вдох вместе с правом на выдох есть если это дышать вдох всегда дышать это выдох дыхание это выдох и вдох жизнь это вход – выход вдох – выдох вход – выход вдох – выдох вход – выход вход… вход… вход… сезам откройся я хочу выйти

1963

«Я – князь литовский, ты – княгиня…»

90/38

Я – князь литовский, ты – княгиня, нам ложе – Куршская коса, бесстыдство дюн нам бьет в глаза, и блудом пышет жар пустыни. Страсть с двух сторон ревет прибоем, в объятьях рушит берега, и сосен крен – мазок Дега – порывом оргии утроен. Пески в узорах от сплетений не теней – сладостных телес, и если есть на свете бес любви – он в Ниде – весь в соленой пене… Здесь край соитий, мир зачатий, первоисток первооснов, и жизнь в орнаменте библейских снов размножена во благодати.

«Как это назвать?…»

Г.Ф.П.

60/38

Как это назвать? никуда мне не деться от тебя никуда проклятие дням ночью припаду ненасытным младенцем к твоим молочно белым грудям и болью своей зацелую замучу и нежностью изведу исцелю я тебя самую лучшую неистребимо люблю люблю без стыда да не Вертер – страданьям наперекор всему вопреки люблю но слаще всех содроганий прикосновенье твоей руки …а если мне казнь задумают люди не выдумать им страшнее той когда на земле все прежним пребудет и только тебя не станет со мной

«Есть чудо взгляда – сквозь ненастье…»

Г.Ф.П.

90/39

Есть чудо взгляда – сквозь ненастье и пелену густых дождей в скрещенье глаз поймать на счастье знак солнечных когда-то дней. Есть в октябре такая сила, когда сближенье наших глаз шальной ракетой возносило, чтобы пропасть не напоказ. Есть в нашем

единенье тайна: она умрет в тебе, во мне – вселенная любви бескрайна, но истина ее во мгле.

«Я помню как счастье блуждало…»

60/39

Я помню как счастье блуждало в глазах одиноких твоих и все что ты мне не сказала тогда я увидел в них увидел твою одинокость и в одинокости той одино-одинокую область одиночества остров свой что мы не одиноки казалось померещилось нам на миг одиночество помню блуждало в глазах и твоих и моих

«Повсюду осень настигает и в окне…»

90/40

Повсюду осень настигает и в окне дождливым смогом начинает биться, и листья жухлые чрез форточку ко мне ложатся охрою на половицы… Сырая расцелует полумгла и завлечет, как в золотые сны, – в объятья, крест накрест трасса осени легла сквозь комнату мою – вот на полу распятье.

«Крест заката золотистый…»

60/40

Крест заката золотистый на паркете у окна светового волокна вязь невидимо лучиста языки светил лизнули сжатый злобою кулак небеса нас звезданули а за что? да просто так! крест заката золотистый расписал косой паркет завтра жить возьмемся чисто, а сегодня – нет

«И вновь прекрасный выпал жребий…»

90/41

И вновь прекрасный выпал жребий, опять я в осень погружен, я жив еще, московский гном, витаю в этом низком небе, ненастьем царским дорожу, со слезной слякотью дружу и на ветру я не дрожу, держусь на стихотворном хлебе. На правде скользкой строю замок любви безоблачной вовек – наивный, слабый человек я жажду счастия без рамок, без меры нужен мне полет, точнее, ввысь бессрочный взлет, где я отчаянный пилот рвусь к солнцу, будто не подранок…

«Нам только кажется, что спорим…»

60/41

Нам только кажется, что спорим и слушаем друзей своих и возражаем им и вторим и понимаем будто их и наши собственные речи воспримут будто бы друзья на самом деле мы при встречах лишь каждый слушаем себя но вновь и вновь вниманья просим раздумьям подводя итог прервав кого-то произносим свой безответный монолог…