Virtus Аntiquа (Оруженосец)

Амфитеатров Александр Валентинович

Уго скрывается.

Тереза входить.

Мадонна! тамъ отъ графа ГалеоттоПришелъ оруженосецъ, или пажъ —Не разберу: какъ есть, еще мальчишка.Онъ съ порученьемъ; хочетъ видть васъ.

Сильвія.

Введи его.

Входить Ланчелотто.

Ланчелотто.

Колна преклоняяПредъ вашею небесной красотой,Мой господинъ привтъ вамъ посылаетъИ вмст извиненье, что егоВъ обычный часъ нтъ при особъ вашей.Съ утра мы съ господиномъ по болотамъТравили вепря дикаго, и вотъЕще нтъ часа, какъ заполевалиЧудовище. Весь кровью обагренъ,На

ваши очи графъ не смлъ явиться,Но черезъ часъ онъ вновь y вашихъ ногъ…

Сильвія.

Благодарю и графа извиняю,Синьоръ оруженосецъ. Вдь не пажъ,Оруженосецъ вы, судя по знакамъ?

Ланчелотто.

О, да, мадонна.

Сильвія.

Мальчикъ вы еще,А ужъ героя славнаго товарищъ!

Ланчелотто.

Товарищъ – нтъ: слуга врнйшій – да.

Сильвія.

Вы скромны. Честь вамъ длаетъ смиренье.Давно ли вы при граф?

Ланчелотто.

Пятый годъ.

Сильвія.

Какъ странно! Я не помню васъ…

Ланчелотто.

Не диво.Я въ замк вашемъ въ первый разъ, синьора.

Сильвія.

Пять летъ назадъ, вашъ храбрый властелинъГостилъ у насъ…

Ланчелотто.

Ахъ, къ сожалнью, честиСлужить ему тогда я не имлъ.Но вашу доброту, синьора, рыцарьНердко со слезами вспоминаетъ.За Сильвію молиться научилъМеня онъ раньше многими годами,Чмъ счастливъ былъ я Сильвію узнать.

Сильвія.

Вотъ какъ, синьоръ? Итакъ, мы благодарностьЗапишемъ въ списокъ доблестей его,Безчисленныхъ и блещущихъ, какъ солнце.

Ланчелотто.

Да! блещущихъ какъ солнце, госпожаПрекрасная! Во всемъ подлунномъ мірВамъ рыцаря достойнй не найтиХрабрй, честне и любви врне.

Сильвія.

Вы любите патрона своего,И я хвалю васъ, юноша, за это.Что-жъ до любви касается… увы!Позвольте вамъ не врить.

Ланчелотто хочетъ остановитъ ее. Сильвія, со смхомъ, продолжаетъ:

Слишкомъ частоСлыхала я стоустую молвуО ветренномъ красавц Галеотто,Измнчивомъ, какъ синяя волна;О женщинахъ, которыхъ завлекалиОбты и ласкательства егоВъ раскаянія поздняго оковы.Слыхала я, что рыцаря корабль —Веселая тюрьма прекрасныхъ плнницъ,Съ сирійскихъ увезенныхъ береговъ:Слыхала: есть какая-то Ассунта…Ахъ! имя – мн печальное, синьоръ!Сестру имла я… ее такъ звали.Скончалась…

Ланчелотто. (Голосъ его дрожитъ).

Горе ваше, госпожа,Нашло въ моемъ смиренномъ сердц эхо.Что длать? Вс мы будемъ тамъ… А смертьНе разбираетъ молодыхъ и старыхъ, —Всхъ жнетъ подъ-рядъ губительнымъ серпомъ!

Овладваетъ собою.

Но какъ вы ошибаетесь, мадонна!Свидтель – я. Съ тхъ поръ, какъ поручилъЯ жребій свой синьору Галеотто,Я неразлученъ съ нимъ и день, и ночь.Нтъ, мы на корабли не прячемъ плнницъ,Да не было y насъ ихъ и въ шатрахъ!Мечты я знаю графа; знаю имя,Которое одно онъ повторялъ,Когда въ никомидійскомъ карантинъ,Окованный горячкою, въ бредуМетался онъ, мадонна! Это имяПроклято сарацинами. Тотъ часъ,Когда, какъ Божій громъ, надъ полемъ битвыОно гремло, – былъ побды часъДля рати христіанской. Львомъ голоднымъБросался графъ на орды мусульманъ,Священное то имя возглашая,И мечъ его былъ молнія. КругомъРазсченные падали тюрбаны,И мы на трупахъ ставили свой стягъ.Въ честь…

Сильвія.

Въ чью же честь, синьоръ оруженосецъ?

Ланчелотто низко кланяется,

Въ честь Сильвіи…

Сильвія а pаrte.

Мальчишка нагло льститъ!

Таковъ слуга; каковъ его хозяинъ.

Вслухъ.

Вы, можетъ быть, ослышались, синьоръ?Ассунты, а не Сильвіи…

Ланчелотто.

Ассунты?Вторично ваши алыя устаНазвали мн невдомое имя…Ассунты я не знаю никакойИ не пойму, о комъ вы говорите.

Сильвія а pаrte.

Смутился онъ… дрожитъ… позеленлъ…И на языкъ его свинецъ ложится…Все ясно мн, предатели!

Вслухъ.

Не больше – я, синьоръ оруженосецъ!Извстенъ вамъ обычай вковой?Когда вернется рыцарь къ дам сердца,Она его испытывать должнаКоварными уловками – въ бесдЛовить его, какъ рыбку, на крючокъ,Чтобы онъ самъ или его дружинаПроговорились объ измнахъ тайныхъ,Сокрытыхъ далью моря и годовъ.Обычай этотъ старый исполняя,Я первое вамъ имя назвала,Какое въ мысли мн просилось. Знаю,Что графъ – мой врный рыцарь и носилъМои цвта съ достоинствомъ и честью…А вы, мой милый, стоите его!Мы видимся впервые. Чтобы памятьВы о знакомств нашемъ сберегли,Прошу принять васъ эту цпь.

Ланчелотто.

Мадонна…

Сильвія.

Безъ возраженій.

Ланчелотто преклоняетъ колно. Сильвія надваетъ ему на шею цпь. Потомъ – Терез.

Доложите мнНемедленно, какъ только графъ прідетъ.

Удаляется, сопровождаемая своими женщинами.

Ланчелотто.

О, Господи! Еще одно мгновенье,И выдало бъ меня мое смущенье…И я бъ на шею бросилась сестр!..Какъ хороша она! Царицей смотритъ, —Да много-ль и царицъ такихъ? Увы!Не диво, что ее такъ врно любитъМой гордый графъ мой богъ, мой властелинъ!Что это, злоба? Новое, Ассунта!Владй собою: глупо и смшноПылинк смертной ревновать богиню!Вдь я ничто въ сравненіи съ сестрой:Гд Сильвія, – тамъ нтъ уже Ассунты!Дано ей все: и чудо-красота,И смлый умъ, и гордая осанка,И рчь какъ нить жемчужная, и сердце,Окованное мдною броней…А мн? Даровъ немного y Ассунты:Любить… терпть… молчать…Пять долгихъ лтъ,Безъ жалобъ, безъ потребности участья,Ношу въ груди страданія любви,Не выдала ни словомъ ихъ, ни вздохомъ!«Эй, мой Давидъ прекрасный! – кличетъ графъ:Тоска меня зала, какъ Саула…Возьми-ка лютню спой канцону въ честьМадонны Сильвіи!..» Ха-ха-ха-ха! Пою!..Пою – сама себ на посрамленье!Сама себ вонзаю въ сердце мечъ,И кровь по немъ бжитъ – за каплей капля…Я стыну… леденю… а пою!Зачмъ она спросила объ Ассунт, —И странно такъ? «Вы, можетъ быть, синьоръ,Ослышались: не Сильвіи, – Ассунты?»…Шутила? Нтъ, не шутить никогдаНапрасно Сильвія…Слова пріязниПроизносили алыя уста,Но взоръ сверкалъ стальнымъ недобрымъ блескомъ,Неискренне звучали похвалы…Меня считаютъ мертвою. РодительУмлъ спасти честь рода своего!Но если Сильвіи открылъ онъ тайну,Что пустъ мой драгоцнный саркофагъ,И я живымъ блуждаю привидньемъ,Гонясь за милымъ призракомъ любви?..Меня узнать нельзя: смолы чернеМои когда-то золотыя кудри,Обожжено румяное лицоЛучами солнца, вихрями пустыни,Арабскій мечъ мн щеку изрубилъ,Грудь юную тяжелый панцырь давитъ…Когда ужъ графъ меня не узнаетъ,Сестр ль узнать? Но что-то мн неясноМерещится… И слуги говорятъ,Что находили связь людскія сплетниМежду отъздомъ графа въ край святойИ скорою кончиною Ассунты…Что, если вритъ Сильвія, и графъВъ глазахъ ея – мой хитрый обольститель,Убійца, дома нашего позоръ?Тогда… страшить меня хрустальный холодъЕя, таящихъ замыслы, очей…Въ ней месть кипитъ, ея рука не дрогнетъНожомъ ударить, ядомъ напоить…О, Господи! Помилуй Галеотто!..