Вишенка на десерт
Шрифт:
??????????????????????????
Мы как раз стоим напротив трона, традиционно высказываем свое почтение. Маман щебечет, Селеста поддакивает, Гортензия ищет глазами своего Симонса. А я… я тоже ищу. Только Тора. Но его нигде не видно.
— Позвольте, уважаемая леди Роуз, немного задержать вашу очаровательную дочь.
Маман сияет улыбкой. Селеста вполне естественно краснеет, демонстрируя наигранную застенчивость.
— Конечно, ваше величество. Селеста полностью в вашем распоряжении.
— О, нет, уважаемая леди Роуз! Я о вашей младшей дочери. О леди Вивьен,
Я открываю рот от изумления. Но Селеста бросает на меня такой убийственный взгляд, что приходится его сразу захлопнуть. Могла бы сестра убивать глазами, я бы уже лежала замертво.
— В-в-вивьен! — немного заикается маман. — Конечно... Да... доченька?
Ошарашено киваю. Семья удаляется, а я ступаю ближе.
— Добрый вечер еще раз, Вивьен-Ровена… — шепотом здоровается уже более интимно.
— Добрый вечер, Бардальф Лайон, — парирую и я, поддерживая заданный характер разговора.
— Брат немного занят. Попросил присмотреть за Вами. Боится, что такую прекрасную невесту украдут, — неожиданно объясняет свой поступок.
— Так прям и боится? — не верю. Кому я сдалась?
— Переживает так точно. Сейчас немного некстати устраивать бал… но у нас нет выбора.
Снова начинает тревожно скрести за грудиной.
— Так, все же что-то должно случиться?
— Должно было случиться, — исправляет. — Но не случится. Леди Вивьен, неужели вы настолько не доверяете нашей службе безопасности и собственному жениху, лично контролирующему ее работу?
— Тор? Лично? — удивленно переспрашиваю.
— Доверяю ему, как себе. — Пронзительный взгляд пробирает до костей.
— И что нам делать?
— Ждать, пока крысы вылезут из нор, унюхав приманку... — говорит жутким тоном, в котором ясно чувствуются нотки нетерпеливого предчувствия.
Глотаю комок в горле. Почему-то становится душно и немного страшно.
Больше расспрашивать не решаюсь. Да и король вряд ли согласится рассказать. Вероятно, то покушение, в котором был замешан отец Вивьен, таки раскрыли. Может быть, даже с его помощью. Неужели узнали кто прячется за маской, и сегодня наконец-то выведут его на чистую воду? Это было в прекрасно. Даже боюсь признаться, но облегчение, которое почувствую, когда его обезвредят, не сравнится ни с чем. До недавнего времени даже не задумывалась насколько ощущается его влияние и контроль, насколько глубинный страх перед тем, кого отец называл "Тень".
Вдруг тот самый герольд, объявлявший о прибытии гостей, зычным голосом требует у присутствующих внимания. Шум стихает. Король выпрямляется и озаряет зал улыбкой.
— Поздравляю всех на ежегодном праздновании первого дня осеннего солнца. И приглашаю на традиционную службу. Очаровательная Леди Вивьен, невеста моего брата, лорда Бардальфа Торнтона, любезно согласилась сопровождать меня в храм. Итак, время пришло. Отсчет нового дня начнется через два часа.
Король сгибает руку в локте, предлагая взяться за предплечье. Осторожно опускаю ладонь, и мы трогаемся куда-то зеркальным коридором. А остальные придворные следуют за нами.
Только теперь вспоминаю об этой необычной
После мессы все должны вернуться в зал, где ждут накрытые столы и праздничный ужин. Но почему-то несмотря на светлый праздник, чем ближе мы подходим к храму, тем сильнее моя тревога.
Глава 36
В небольшой старинной часовне пахнет ладаном и воском. Прекрасные мозаики, выложены разноцветными стеклышками, изображают символы магических родов. Роза, меч, сокол, зеленый лист клевера и другие... И представители именно этих родов собираются на ежегодную мессу. Остальные придворные слушают служение в зале. Звуки величественного органа передают каждую ноту по искусно сделанной системе звукопроводов.
Я сижу в первом ряду, прямо возле короля. Смелости не хватает, чтобы повернуться и посмотреть, кто еще присутствует в часовне. Тревога нарастает. И даже торжественная, щемящая мелодия не может ее унять.
Заставляю себя успокоиться. Присутствие короля, его уверенность и безмятежность вселяют надежду. Но Тора пока нет. Я могла бы снова предположить, что это такой коварный план, чтобы вернуть себе трон. Но почему-то уверена — он, наоборот, делает все возможное, чтобы разоблачить заговорщиков. И к тоскливой непонятной тревоге в предчувствии грядущей беды присоединяется вполне осознанная, моя, личная, тревога за Торнтона. Наверное, в этот момент понимаю, что этого человека потерять не хочу. Не только из жалости и сострадания — каждая смерть страшна и несправедлива. А чисто по собственному эгоистическому желанию.
Я хочу, действительно хочу, попробовать построить будущее с этим самоуверенным ехидным металлистом. Хочу быть с ним рядом, понять как это, когда страстные поцелуи не от случая к случаю, а на законных основаниях, привычны, закономерны и ежедневны. Хочу почувствовать, что там, дальше, после этих самых поцелуев. И именно с этим мужчиной, ощутить его ласки и нежность.
И неожиданно для себя, в унисон со звуками незнакомой молитвы, параллельно нотам, звучащим из труб органа, начинаю молиться. Искренне и горячо, преданно, со всей душой. Я в последний раз молилась еще на Земле, в своем теле. Молилась за… за… жизнь Любавы, младшей сестренки. Воспоминание пронизывает тонкой, болезненной вспышкой, отдает легкой болью в висках и сердце.
У Любавы тоже нашли саркому. Врачи отправили на повторный анализ. Я в палате, измученная лекарством и терапией, смотрела в окно на бескрайнее бархатное ночное небо и молилась всем известным высшим силам, чтобы это была ошибка, чтобы сестричку спасли. И готова была сделать все, совершенно все, чтобы Любавочка жила. А потом... пришел он. И предложил то, от чего я не смогла отказаться.
Кровь приливает к вискам. Сердце, кажется, сейчас просто выпрыгнет из груди. Маска! Я заключила соглашение с Маской. За жизнь Любавы. А взамен… взамен должна была стать Вивьен и…