Витязь в медвежьей шкуре
Шрифт:
Додумать до конца эту важную мысль и остановиться на каком-то определенном решении я не успел. Глядевший в мою сторону Носач вдруг поперхнулся и начал вставать. Обернулся и я.
Со стороны городка, шатаясь и едва передвигая ноги, брел Круглей. В общем-то, когда гуляет почти весь городок, такой походкой никого не удивишь, если бы в свете факелов не было видно, что лицо купца залито кровью. Темной, уже взявшейся подсохшей коркой.
Впрочем, не стоит торопиться с выводами. Пьяная, или какая иная драка — событие не столь уж чрезвычайное. Повздорил с кем-то. Слово за слово, ну и так далее… А то и вовсе — споткнулся обо что-то и о коновязь навернулся.
— Что случилось? — Носач оказался рядом с купцом первым. — Кто тебя так приложил?
— Не знаю… — купец тяжело рухнул на скамью. — Не видел… Сзади ударили… — он осторожно ощупал голову и скривился от боли. — Сволочи.
— Бывает, — вздохнул стражник. — Я, конечно, велю искать. Но раз ты лиц не видел, гиблое дело.
— Искать. Да, искать! — встрепенулся Круглей, позабыв даже о чаше, к которой тянулся. — Чичка пропала!
— Как пропала? Куда? — недоверчиво переспросил Носач.
— Я наших раненых смотреть ходил, ее там нет. Потом меня ударили. Точно говорю — украли ее.
— Да ты что, окстись. Ворота закрыты. Никто из Гати до утра не войдет и не выйдет. Найдется твоя племяшка. Может, в обозе? Умаялась и отдохнуть решила, пока мужики гуляют?..
— Боюсь, Круглей прав… — к столу, чуть запыхавшись от быстрой ходьбы, подошли Озар с Кузьмой. — Беда у нас.
— Что там еще случилось? — насупился Носач, недовольно поглядывая на то, что вокруг уже собирается толпа любопытных. — А ну, расходитесь! Эй, стража!
Зная по опыту, что сердить десятника не следует, горожане вернулись за столы. Благо там еще много недопитого оставалось, а до утра — рукой подать. Вот-вот рассветет. Хошь не хошь, а придется бросать. Какой уважающий себя человек по утрам хмельное потреблять станет?
— Как поединок начался, мне шум у телег послышался, — продолжил Озар, когда у стола остались только свои. — Решил глянуть. Кузьма со мной пошел. Шли не таясь. Просто — проверить. И спугнули кого-то. Они даже рогожу вспороть не успели. Но все-таки опоздали. Вот, гляди, что мы там нашли… На земле валялся… — и старшой протянул Круглею легкий шишак с насечкой. Тот самый, что носила Чичка.
— Да, это ее, — кивнул купец. И тут же переспросил тревожно: — Говоришь, телеги не распотрошили?
— Нет. Не успели… — подтвердил Озар.
— Слава Богу, — с видимым облегчением перекрестился Круглей. — Слава Богу.
Вот так! Купец, он и в Африке купец. Главное товары. А я уж было начал его уважать…
— Ясно… — Носач подобрался, став похожим на взявшего след добермана. — Вы идите к возам. Сторожите добро, а я займусь поисками. Городок у нас небольшой. Никуда они не денутся. Каждый дом по камешку, по бревнышку переберу. Не успеем до утра — велю и днем ворота не открывать. А тех, кому срочно — досмотрим так, что соломинки лишней не вывезут.
— А сотник разрешит?
— Даже не сомневайся, — кивнул стражник. — Когда городской староста узнает, что белозерский гость Круглей хотел в Гати лавку открыть, а тут тем временем его племянницу похитили — Еремей Силыч так громко станет с сотником говорить, что вся Гать услышит. Все, я пошел. Не будем терять времени…
— Найдут? — задал я вопрос, который наверняка крутился в голове у каждого.
— Это только Господу ведомо, — прогудел тот самый диакон, что первым вопросы Круглею задавал. — Молиться надобно и милости просить, чада. Грехов-то, небось, много?
— Куда ж без них купцу или ратному человеку? — пожал плечами Озар.
— То-то и оно, — назидательно продолжил диакон. — А вы — нет, чтоб в церковь сходить, в корчму поспешили.
— Так ночь же на дворе, отец диакон.
— Отговорки, сын мой. Отговорки… Человек, жаждущий благословения Всевышнего, всегда найдет время позаботиться о душе. И только потом о чреве. Ступайте за мной, омоем души от скверны.
— Но… — Круглей озабоченно оглянулся на обоз. — Нам бы…
— Вот-вот, — осуждающе произнес диакон. — О мошне печешься. А ведь сказано в Писании, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное! Идем, не гневи Господа!
— Идите, идите, — я поднял руку успокаивающим жестом. — Я присмотрю за обозом.
— А тебе, чадо неразумное, разве заказан путь в храм? — диакон метнул на меня недовольный взгляд. — Или с бесом знаешься?
— Варвар он, — объяснил Круглей. — Некрещеный…
— Вот как… — диакон задумался.
Видимо, такой расклад его не устраивал. Мне показалось, или святому отцу нужны были либо все обозники, либо — затея теряла смысл. Похоже, угадал. Что тот незамедлительно подтвердил, поубавив в голосе пафоса.
— Ладно. Все равно скоро светает. Схожу к отцу настоятелю, предупрежу о вас. А как он готов будет, служку пришлю. Но и о варваре своем тоже не забывайте, чада мои. Всякая душа достойна спасения, не оставляйте его одного бродить в потемках безверия, аки агнца заблудшего…
Отец диакон благословил всех обозников широким крестным знамением и величаво удалился.
— Ох, не нравится мне все это, Круглей, — развернулся к купцу Озар.
Кузьма хоть и помалкивал, не по чину ему было в разговор старших вступать, но видно было, что парень во всем согласен со старшим товарищем.
— Можно подумать, мне нравится, — пожал плечами купец и двинулся к телегам.
— Но ведь так не должно быть. Слишком много странного вокруг творится. Начиная с Пырея, что как снег на голову свалился. Столько лет не было о нем слышно, считали, в чужие страны подался — и на тебе, объявился. И именно теперь.