Витязь. Замок людоеда
Шрифт:
Наверное, если бы Лис решил поторговаться, фогт накинул бы пару серебряных монет, но капитан видел, что мне совершенно безразлично, и кивнул вторично.
Во-первых, с учетом полученного наемниками аванса, и так набегало на годовое жалованье. Во-вторых, хоть фогт и сдался на милость победителя, гарнизон замка оружия не сложил и по-прежнему в несколько раз превышает численностью наш отряд. А в-третьих, такое пренебрежение к выкупу следом за добровольным отказом от баронского замка, да еще и в свете тех новостей, что капитан узнал обо мне от бранденбургского рыцаря, могло означать только одно: «моя светлость» ни в чем не нуждается. Стало быть, и роту прокормит.
— Тогда, капитан, назови общую сумму, — закончил торг храмовник.
Нет, у меня точно паранойя. Ведь закономерный вопрос. А мне не понравился. То ли в голосе крестоносца что-то такое настораживающее прозвучало. То ли взгляд он не вовремя отвел.
Но Рыжий Лис не заслуживал бы своего прозвища, если бы не схитрил. Может, дело не в деньгах, а в том, что опытный капитан тоже почувствовал подвох и не захотел раскрывать врагу точное число наших воинов, но сумму он завысил почти вдвое.
— Сто пятьдесят дукатов.
— Хорошо… — судя по интонации, ответ фогта не обрадовал. Еще бы. Пятьдесят хорошо вооруженных и умелых бойцов не так просто вышибить из башни. Особенно если они ждут нападения. — Маркграф, вы согласны с этим?
— Да… — как бы пребывая в замешательстве, я развел руками. — Поскольку все сходится на том, что меня ввели в заблуждение, это я должен бы принести извинения. Но чего не бывает между соседями. Ранил я вас не сильно, крови пролито немного. Считайте, что вы заплатили моим парням за проверку защиты замка и указание ее слабых мест. А такая наука дорогого стоит.
— Пусть будет так… Карл, — фогт поманил к себе слугу, отличавшегося от остальных только цепью на шее. — Ты слышал?
— Да, ваша милость, — поклонился тот.
— Вели накрывать на стол и принеси деньги. А еще объяви от моего имени, что мир заключен, и кнехты могут вернуться к прежним обязанностям. Рыцарей мы с господином маркграфом приглашаем присоединиться к нам в трапезной.
— Как прикажете, ваша милость.
Слуга еще раз поклонился и вышел, а другие тем временем стали обносить нас наполненными вином рогами.
— Предлагаю выпить за здоровье! — поднялся с лежанки Борн из Берлина. — Здоровье хозяина замка. Оно ему сейчас очень кстати… И здоровье всех нас. Поскольку никто, кроме Создателя, не знает: кому придется пасть следующим, во славу Господню.
— Хорошо сказано, дружище. — Фогту помогли сесть, подложив под спину несколько подушек. — И я без колебания поддержу твою здравицу, только у меня к маркграфу остался один вопрос. Господин фон Айзенштайн, не соблаговолите ли ответить?
Средневековый тевтонский замок, бряцают кольчужным доспехом рыцари, шмыгают тенями слуги, трещат дрова в камине, нигде нет не то что Интернета, а до самого банального электричества еще несколько столетий, и среди всего этого антуража — я. То ли живущий взаправду, то ли играющий роль. А может, и вовсе спящий дома и рассматривающий диковинный сон.
Сколько я уже здесь, а никак не могу избавиться от мысли, что все понарошку. Но никуда не денешься. Попала лапа в колесо, визжи, собака, а беги. И текущему моменту соответствуй.
— Конечно, господин фон Ритц. К вашим услугам. Тем более что я, похоже, действительно перед вами в долгу… Спрашивайте. Если это не чужая тайна, отвечу со всей прямотой.
Фогт пожевал губами, словно выбирал слова.
— То, что вы, притворяясь демоном, вызывали меня на поединок от имени Сатаны, было весьма необычно, но объяснимо. Возможно, не совсем по-рыцарски, но чтобы выманить более сильного врага из укрытия, иной раз и уловкой воспользоваться не зазорно, — как бы размышляя вслух, заговорил Конрад фон Ритц. — Но я же не спал во время поединка и отчетливо помню, что вы, маркграф, тогда были гораздо выше и массивнее, чем сейчас…
Заметил все же. А я надеялся, что пронесет. Надо было его все же хоть разок по голове треснуть. И любую нестыковку списал бы на сотрясение.
— Ничего необычного, и объясняется еще проще… — я улыбнулся как можно искреннее. — Зная, что на входе из Радужного Перехода меня встретят арбалетчики, мои офицеры… — кивок в сторону Лиса. — Постарались нахлобучить на меня побольше доспехов. Легких, но толстых… А череп медведя и вовсе был насажен на гребень шлема. Кстати, только благодаря этому я сейчас имею честь пить с вами за наше здоровье. Иначе удар моргенштерном не предоставил бы мне такой возможности.
— Вот именно! — воскликнул Борн из Берлина, нависавший над нами, как огромная брыла, свалившаяся со скалы. — Сколько можно говорить о прошлом? Самое время выпить… И пусть Господь ниспошлет нам лучший день!
Глава пятая
Столы в трапезной стояли, как на деревенской свадьбе; буквой «П» вдоль трех стен, оставляя свободной только ту, что с дверями. И даже не пересчитывая, на глазок, вмещали до сотни человек. Место в центре, на небольшом возвышении, устланном покрывалом из волчьих шкур поверх перины, занимал командор замка фон Ритц.
Все еще бледный Конрад выглядел рассеянным и задумчивым, несмотря на румянец, разливающийся по скулам. То ли от жара, то ли от выпитого вина. Его насупленный взгляд настолько резко отличался от провозглашаемых здравиц, что на моем месте даже самый пропащий пьяница понял бы, что чужаку тут не рады и пора делать ноги, пока еще есть такая возможность. Тем более что настроение фогта разделяли все крестоносцы. И рыцари, и оруженосцы, и даже слуги…
Они не демонстрировали это в открытую, дисциплина в ордене была на высоте, но понимающему хватало и мелочей. Вроде наполненного только наполовину кубка, когда остальным наливали доверху. Непременный полуоборот спиной ко мне с Лисом, когда произносился тост. А как только я хотел взять что-то со стола, туда же немедленно устремлялись руки всех соседей. Иной раз даже выхватывая кусок прямо из пальцев. А челюстями сотрапезники работали так яростно, словно перегрызали мне горло.
Наверное, стоило отказаться от угощения, тем более совместного, но Лис шепнул, что уходить раньше, чем получен выкуп, не стоит. Храмовники знамениты скупостью. И если не забрать деньги сразу, считай пропало. Потом они найдут тысячу причин, чтобы задержать выплату. К тому же такая торопливость может быть расценена как слабость и бегство. А между нами и порталом больше сотни бойцов, которых удерживает только слово фогта. И лучше не испытывать его прочность.
Поскольку капитан до сих пор давал дельные советы, прислушался я к нему и в этот раз… А теперь сидел и обтекал. По методике Фомы, представляя себе капризно вздернутые носики и пытаясь воспринимать сотрапезников не как нарывающихся хамов, а чересчур расшалившихся подростков. Вот только небритые, пьяные хари крестоносцев плохо этому способствовали. Поскольку ничем не походили на тинэйджеров и тем более гламурных блондинок. Но, как говорится, noblesse oblige… [48]
48
Положение (честь) обязывает (фр.).