Витязь
Шрифт:
Генерал Корнилов вовсе не радел к своему младшему побочному сыну и, скорее принужден был выполнять свой отцовский долг по отношению к нему и оттого заботился о мальчике, не более того. Старшие братья игнорировали Павла с раннего детства, считая его не ровней себе, и бывало даже задирали маленького Павлушу. Но, еще с детства имея своевольный, бойцовый характер, Павел не давал себя в обиду и порой оказывался в драке против всех троих братьев, но все равно не давался, получая часто синяки и тумаки от старших. Его твердый характер и внутренняя сила, все же смогли через какое-то время восхитить его самого старшего брата Александра, который был старше Павла на восемь лет. Именно Александр, который был главным наследником всего имущества отца, когда Павлу едва исполнилось двенадцать лет встал на защиту юноши и потребовал от двух своих младших братьев, чтобы они относились к Павлу с уважением. Именно после этого, конфликтов с
Когда Павел подрос, его отец, Александр Яковлевич заявил ему, что, возможно, он и завещает молодому человеку небольшое содержание для достойной жизни, но должностей и почестей Павел должен будет добиться сам. “Я не собираюсь покупать вам должность при дворе или чин в армии, как моим законным детям” – заявил Павлу уже пожилой генерал Корнилов. Надо заметить, что в то время должности при дворе или чины в армии просто покупались, а выслуга лет в армии начинала исчисляться с рождения ребенка. И к своему совершеннолетию юноши из богатых дворянских семей, часто уже имели чины капитанов или подполковников. Тем самым, Александр Яковлевич опять указал Павлу на его место незаконнорожденного сына. Но, молодой человек совсем не огорчился, ведь он обладал всеми качествами необходимыми для того, чтобы добиться больших высот в военной карьере. Физическая крепость, умение прекрасно держаться в седле, выносливость, сила духа и желание проявить себя составляли сущность Павла. А такие умения, как знание языков, литературы, математики, истории, владение стихосложением, которые он изучал наравне со старшими братьями, очень пригодились Павлу в будущем.
Во времена царствования Александра I, “благословенного”, как окрестили его в народе, дворянин мог поступить на военную, штатскую или придворную службу. Надобно оговорить, что еще в прошлом веке Екатерина II своей “жалованной грамотой” освободила дворян от обязательной службы. Оттого, молодые дворяне могли не поступать на службу, а жить в своем родовом поместье и заниматься своими вотчинами. Но, редко кто этим пользовался. Ибо в приличном обществе считалось, что дворянин, как представитель лучшей части общества, должен отдать свои знания, жизнь, энергию на службу Отечеству и государю. В те времена это было нормой, негласным правилом и дворянин, не искавший службы, вызывал в высшем обществе лишь презрение и кривые толки. Самой почетной, уважаемой из всех трех видов службы, считалась военная служба. В те времена, престиж офицера, защитника Отечества, был непомерно высок и являлся неким эталоном мужественности и достоинства. Многие дворяне выбирали именно эту. Правда часто, через некоторое время, дворяне с военной службы переходили на штатскую службу или уходили в отставку. Тем не менее, каждый дворянин считал делом чести отдать свой долг государству, хотя бы даже на некоторое время.
Павел не стал исключением. Еще с детства бредивший армией, в свои пятнадцать лет юноша выпросил у отца позволения отпустить его на обучение в шляхетский кадетский корпус. Его отец не стал этому противиться, ибо всегда недолюбливал младшего сына. Узаконив и официально признав Павла, как своего сына и, тем самым, присвоив ему дворянский титул, Александр Яковлевич выполнил желание младшего сына и отправил его на учебу.
В двадцатилетнем возрасте Павел закончил Второй кадетский корпус и в 1806 году был выпущен в армию в чине корнета и направлен в Гродненский гусарский полк. Боевое крещение молодой Корнилов, со своим полком прошел в 1807 году в сражении при Прейстиш-Элау. И проявил себя, как храбрый и отчаянный офицер. После этой военной кампании за героизм и мужество получил повышение по службе и чин штабс- ротмистра. Позже, в военную кампанию в Финляндии в 1808-1809 годах, Павел отличился в отчаянном рейде по льду через Ботнический залив, где у шведских берегов вместе с тремя эскадронами гродненцев, он и его товарищи разгромили шведский полк егерей, глубоко вклинились в тыл врага. За данную опасную и трудную экспедицию-бой, император Александр Павлович все нижние чины щедро наградил деньгами, а высшие – орденами. Именно тогда, Корнилову был пожалован чин ротмистра и орден Св. Анны четвертой степени.
В последующие несколько лет, до начала войны с Наполеоном, Павел часто посещал Петербург. Александр Яковлевич, наслышанный о военных подвигах и успехах сына, был весьма горд за своего отпрыска и часто прилюдно хвалил его. В 1811 году, на двадцатипятилетие Павла, на именины, генерал Корнилов подарил ему небольшой особняк в центре Петербурга, две тысячи душ крепостных и восемьсот тысяч рублей деньгами. Из простого байстрюка Павел превратился в завидного жениха, хорошую партию для девиц из благородных семейств столицы. Однако, женитьба не интересовала Павла, ибо он еще не нашел ту женщину, которая смогла бы покорить его сердце. Да и вообще, свобода ему была более по душе. Старший Брат Корнилова, Александр
Было раннее прохладное утро, рассвет едва занимался. Частые капли сильного дождя барабанили по ткани палатки. Прошло уже два дня после того страшного нападения французов на лагерь. Лиза проснулась от тупой боли в плече. Рана сильно болела. Застонав, она повернулась на другой бок. Но, боль стала еще сильнее. Снова застонав, она поняла, что не сможет больше заснуть. Она невольно открыла глаза и, тут же, вздрогнула. Над нею, возвышалась широкоплечая фигура Павла. Он был в одних лосинах, босой и стоял у ее походной койки и мрачно смотрел на нее. ”И давно он стоит? Отчего его глаза так странно блестят” – подумала Лиза. Увидев, что девушка проснулась, Корнилов участливо спросил:
– Рана болит?
– Да. Ноет, сил нет. Доброе утро, – хрипло произнесла Лиза. В горле у нее пересохло.
– Необходимо осмотреть рану, кровотечение могло открыться. Возможно, повязка сползла, – сказал Павел важно и настойчиво посмотрел ей в глаза. – Садитесь и снимайте рубашку…
Он отошел от нее и приблизился к сундуку, где лежали корпии и бинты.
Лиза, поморщившись от боли, села на койку. Она спустила ноги и, нащупав кончиками пальцев ботиночки, ловко сунула туда свои ноги и встала. Павел обернулся на шум. Девушка стояла рядом с койкой в своей длинной холщовой рубашке до пола. Павел прекрасно видел очертания ее юного соблазнительного тела. Отчетливо вспомнив картину ее прелестной высокой полной груди, он судорожно сглотнул, понимая, что безумно хочет снова увидеть ее полуобнаженной. От этой мысли молодой человек начал нервничать. Последние два дня, он перевязывал Лизу сам и каждая перевязка стоила Павлу неимоверных усилий и железной выдержки. Теперь же, руки его задрожали от предвкушения. Пытаясь скрыть свои желания, он возмущенно выдохнул:
– Зачем вы встали?
– Я хочу пить, – прошептала Лиза, пересохшими губами. – Я могу сама взять…
– Как же, – перебил ее Павел резко, быстро подходя к девушке и усаживая ее на койку, властно надавив на ее здоровое плечо. – Еще вчера у вас кружилась голова. Когда я рядом, неужели вам трудно просто попросить меня?
– Мне уже лучше, – заметила Лиза тихо, смотря снизу вверх на его мужественное лицо.
– Да уж, конечно. Что-то я никак не вижу этого.
Корнилов важно подошел к столу и взял крынку с водой. Приблизившись к Лизе, он сел рядом с ней на койку и поднес сосуд к ее губам. Лиза попыталась взять крынку здоровой рукой, но Павел не отпустил крынку, не дав ей взять и намереваясь поить ее сам. Он наклонился над нею. Лиза опустила руку и приняла его помощь, понимая, что у нее нет сил вновь спорить с ним. Она начала пить, а Павел, засмотревшись на ее пушистые темные ресницы, в какой-то момент не рассчитав, чересчур сильно наклонил сосуд и часть содержимого вылилась на рубашку Лизы. Он, немедля, убрал крынку от ее губ и смущенно заметил:
– Простите…
Павел завороженно смотрел, как влажное пятно расползается по правой груди девушки. Тонкая ткань ее рубашки вмиг намокла и облепила ее правую грудь. Корнилову показалось, что через ткань он видит ее розовую плоть.
– Благодарю, мне достаточно, – произнесла Лиза, отстраняя его руку с крынкой. Павел же уставился на ее губы, на которых блестели капельки воды, чувствуя, что его накрывает неистовая волна желания. Как же он хотел оказаться на месте этих капель. Он неистово хотел прикоснуться своими губами к ее губам, очень осторожно, ласково. Так, чтобы не испугать ее. От напряжения и усталости все мысли смешались в голове молодого человека: о ее прелестях, нескончаемой войне, о диком желании и постоянной опасности.
– Что-то не так, Павел Александрович? – спросила Лиза, нахмурившись, поймав его взгляд на своих губах.
Павел, как будто опомнился и, резко отстранившись от нее, вскочил на ноги. Проворно убрав крынку, он, спустя минуту, вернулся к Лизе с корпией и бинтами и, усевшись на ее койку, начал все это раскладывать на одеяле.
– Снимайте рубашку, – велел он. Лиза, морщась от боли, начала развязывать тесьму, которая удерживала горловину рубашки. Она видела перед глазами его обнаженный торс – мощный, сильный и рельефный, ибо Корнилов расхаживал по палатке босой и в одних темных лосинах. Едва она спустила рубашку с плеч, опустив ее на талию, прикрывая все, что было ниже, Павел придвинулся к ней и начал осторожно развязывать повязку. – Оттого, что вы постоянно двигаетесь, да ходите тайком в лес, вместо того, чтобы лежать, ваша рана и не заживает, Елизавета Андреевна. Вот, как я и говорил, рана намокла, – наставительно попенял ей Павел, снимая последние бинты. Он не спускал темного взора с ее прелестей, открывшихся его взору, невольно сопоставляя размер своих ладоней и полноту ее груди.