Витязи-клоны
Шрифт:
– Прости народ Рязанский, опоздал я!
– Нет, в самый раз! Уже хотели порвать посланников Батыя Джучиевича, не дай покрыть позором град стольный.
Несмотря на усталость, после скачки и боя Евпатий легко поднялся на вечевой помост и помахал великой толпе руками. Затем заговорил, спокойно, но его низкий голос долетал до крайних рядов.
– Слушай меня народ Рязанский, народ мудрый и гордый! Это раньше враги наши и завистники назвали нас деревенщиной, а теперь Рязань зовется стольным градом. А для города великого нужно обхождение вежливое, не как у мужиков, а с улыбкой.
Крупный татарин грубо оборвал Евпатия.
– Хватит брехать о вежливости пес уруский. И на тебя кол уже приготовлен, поедешь с нами в цепях.
Толпа зашумела, громадный молодой монгол рявкнул, перекрывая гул.
– И еще вы
Евпатий Коловрат сохранил хладнокровие.
– Не можем мы их выдать, ибо они на службе у великого князя Владимиро-Суздальского. И дань выплатить не можем, есть у нас хозяин повыше. Отвезем мы вас на шестерке, к великому князю Суздальскому и пусть Георгий Всеволодович и решает. Скажет свое слово веское - отдавать ли десятого мужика, девицу, коня или повременить.
Молодой посол не утихал.
– Что! А вы сами?! С него Суздальского мы тоже три шкуры спустим, почему шакал драный приютил Еримука? Царя беглого, бунтаря дерзкого.
– Вот у него и спросите.
Евпатий понимал, главное любой ценой выиграть время.
– Главное ведь покорность и послушание, если мы своих князей не будем слушать, то, как послушаем ваших?
Хан продолжал орать, захлебываясь от гнева.
– Мы вам уши поотрезаем! Вас непокорных опустим в овраги глубокие, живьем скормим крысам.
Игнорируя угрозы, Евпатий низко поклонился, его спокойствие передалось толпе.
– А сейчас светлый князь Юрий Ингваревич просит дорогих гостей в свою горницу отведать хлеба, соли, пирогов и калачей.
Несколько слуг вынесли дымящийся пирог. Молодой посол стал еще злее, он получил установку любой ценой спровоцировать вече, вызвать свару, что бы дать удобный предлог для вторжения. Конечно, повод и не нужен, даже если урусы и примут все условия, хан все равно ударит, на жадное полумиллионное войско даже десятины не хватит. Война это хорошо, ему хочется жечь и убивать.
– Хлебом, солью послов не умилостивишь.
Хан рубанул шашкой, удар был хорош, одним махом слетела пара голов. Слуги были еще совсем юными отроками, мать одного из них вскрикнула и упала в обморок.
– Вот наш ответ, то же самое будет вам всем. Все заберем, сдерем живьем шкуру, вытянув жилы!
Толпа заревела. Амулет на шее шаманки загорелся кроваво-красным огоньком. Ведьма перестала, беспомощно дергается, остановилась, подпрыгнула, длинный крючковатый палей указал в сторону сруба, громкий как карканье тысячи ворон голос проскрипел.
– Хватит скользить по зубам. Белый мангус зарылся вон там!
В руке злой колдуньи зажегся огненный шар, не дожидаясь броска мульти-клон, снарядом вылетел на помост. Огненный пульсар был разбит точным броском кинжала, а посеребренный меч ударил шаманку по шее. Клинок завис буквально в вершке, словно наткнувшись на силовое поле. Задан издевательски усмехнулась.
– Сталь против магии бессильна
Клинок слабее мокрой ваты!
Каким бы не был воин сильным
Не избежать ему расплаты!
Колдунья почувствовала прилив сил и эмоций, несколько огненных пузырей полетело в сторону мульти-клона. Леопардов уклонился, но один из пульсаров попал в вечевой сруб, другой поразил в толпу и мульти-клон едва успел метнуть кинжал. Огневой пузырь лопнул, завыли раненные. Молодой монгол тем времен выхватил две шашки, ринулся, стремясь смолоть белого "херувима". Леопардов с радостью принял вызов. Его противник был не по-человечески силен и ловок, в скорости он немногим уступал мульти-клону, кто тому же огненные сюрпризы могучей шаманки не давали сосредоточиться.
– Тебе капут, кончилось время - белый мангус! Разлетится темя, как спелый арбуз!
Мульти-клон парировал удар, врезал в ответ.
– А так ты из этих! Тоже защитный амулет надел?
– Я тебя и без него сделаю.
Удар слегка разрубил ткань кимоно, царапнув кожу.
Леопардов словно проснулся, сонное выражение исчезло, сменившись яростью зверя. Злая волшебница тем временем рубанула самонаводящимися зарядами, а на толпу напустила заклинание, туман аспида. Многие из мужиков увидели своры змей и завопили от укусов, лишь самые стойкие попытались достать злодейку-чародейку. Задан взлетела закрутив воздух, долбанула молниями, и все же усилия отважных
– Ничтожные урусы, пора вас посечь, подлые трусы вас надобно сжечь!
Чародейка зарокотала так, что задрожали дома, ливень усилился, кислота стала прожигать гораздо сильнее. Большинство ратников, не выдержав боли, бросилось в рассыпную. Возникла давка, возы сгрудились, телега с посудой накренилась, и горшки с тарелками обрушивались на половину ослепших людей. Шаманка неистово выла, казалось, кастрируют целое стадо ишаков.
– Смерть на вас урусы!
Похоронный марш!
В ад идите трусы,
человечий фарш!
Кислота ощущалась довольно болезненно, даже такой прочной как пластик мульти-клоновской кожей, кимоно слегка обуглилось. Леопардов все же пытался, достать шаманку, и взять если не силой, то измором. Внезапно жгучие капли перестали течь, а начали застывать в тягучую липкую массу. Движения мульти-клона замедлились, чем немедленно воспользовалась лютая колдунья Задан. Огненные пульсары извергались горным потоком, Леопардов с трудом увернулся, и все же попал под один из огненных шариков. Удар обжег грудь, спалил кожу и часть мяса, ноющая боль пронзила тело. Ведьма обрадовалась из кривых пальцев, засверкали молнии, мульти-клона вновь зацепило, заряд пробил до мозга, заставив подергаться в мучительной конвульсии. Каким-то не постижимым чудом, Леопардов избежал попаданий от целой дюжины шаров. Волшебница Керинкей-Задан, спикировала, пламенные пульсары ударили вблизи, в момент нанесения массового удара колдунья слегка раскрылась и феноменальная реакция мульти-клона сработала, острейший клинок едва не снес голову, лишь амулет сумел ослабить удар. Желтая дряблая щека шаманки окрасилась кровью, взвизгнув, чернокнижница тут же набрала высоту. Выпущенные шары, повредили руку и оголили часть ребер. Как не приятно чувствовать, как заживо горит твоя плоть, ощущать запах искусственного тела, смесь горящих покрышек, расплавленного металла и жареной баранины. Леопардов зашатался, ноги завязли в липучке. Задан развернувшись, полоснула огнем. Ужасающая боль пронзила все тело, даже огнеупорные волосы загорелись, мечи в руках просто стекли ручейками огненно-жидкой сталью. Человеческая плоть уже давно бы сдалась, обратившись в пепел, но биоинженерия не даром воплотила в мульти-клонах все лучшее, что есть в различных формах живой материи. Но даже такая стойкость не в силах справиться с поражающей магической мощью, эквивалентной дюжине тяжелых армейских огнеметов. Уже почти ничего ни видя Леопардов, ощутил возле себя движение. Случилось то - чего он меньше всего ожидал, одряхлевший епископ, взяв в руки тяжелый серебряный крест, заслонил полумертвого мульти-клона. Пламя коснулось креста, и было отброшено назад, адская ведьма взвизгнула, едва не взорвавшись от своего же бесовского огня, с трудом выровняла полет. Ее голос напоминал гром тысячи труб, правда, эти духовые инструменты изрядно заржавели.